Уровень: Магия (СИ) - Вероника Мелан

«Настоящая проверка для совести, — раздраженно подумала Марика, — вечное проклятье для всех, кто его видит».

— Послушайте, ребята, ну, давайте попробуем еще разок, — Лизи предприняла новую попытку воззвать к доброте остальных, — донесем, тут осталось-то…

— Я пас, — категорично процедил Тэрри. Рон промолчал. Наверное, он согласился бы, хоть и не хотел.

— Ну, у нас тут только девочки! — Эта бабища в платке опять моментально приплела ее в коллектив — Марика недовольно фыркнула. Лизи действительно умела изводить за секунду. — Ведь нам тогда самим придется его тащить!

— Вот и тащите!

— Сволочь ты!

— А ты мне еще по указывай! И так уже задолбала, глаза б мои тебя не видели…

Не прислушиваясь к перепалке, Марика в упор смотрела на Бенджамина. Мысли работали, как полный угля котел разогнавшегося паровоза. Кусочки мозаики, подхваченные вихрем, быстро становились на свои места.

Ну, конечно… Конечно. Не всегда то, что находишь, находишь для себя, иногда это относится к кому-то еще.

Стало весело и немного грустно.

А она еще думала, можно ли активировать для себя? Нет, конечно, нет. А тут их как раз четверо…

Она видела то, чего не видели другие: как дед потянулся к рюкзаку и достал плашку с кнопкой эвакуации, как почти нажал на нее.

— Нет! — Марика подскочила к Бенджамину, вырвала дощечку из слабых пальцев и отложила в сторону. — Погоди еще, дед, ладно? Не сдавайся.

Остальные за ее спиной притихли. Марика поднялась с коленей, повернулась к ним — грустному и растерянному Рону, ощетинившейся Лизи и непробиваемому Тэрри — и сжала челюсти. А затем заговорила с такой сталью в голове, что стоящие напротив люди чуть просели в коленях, сделались ниже.

— Сейчас вы двое — Рон и Тэрри — возьмете деда и понесете, куда я скажу. Это место находится ближе, чем пилон, и там мы сможем ему помочь.

— Да что ты говоришь! Нашлась новая командирша! Хочешь тащить, потащишь его сама.

— Ты возьмешь и потащишь, — невозмутимо, но жестко отозвалась Марика. — Ты мужик и поэтому потащишь. Туда пойдут все.

Тэрри скрипнул зубами.

— Что это за место?

— Увидишь.

Начни она сейчас объяснять, и все откажутся. Засомневаются, найдут причины и отговорки. Нет уж.

— Я тоже не пойду. — Обиженная Лизи отошла и села у края тропы. Отвернулась. — Раз мужики пойдут, мне незачем.

— Есть зачем. Там нужны четверо. И это не обсуждается!

— Пусть сами все делают. И ты тоже. А то я все для всех стараюсь, а на меня только срут с высокой горки.

Марика, распространяя вокруг себя ауру генерала, прошагала мимо притихших парней и опустилась на корточки. Заглянула в глаза той, что малодушно смотрела в сторону.

— Лизи, ты все это время хотела помочь Бенджамину. Ведь так?

Нет ответа. Только развевались от ветра, как крылья бабочки, на затылке завязки косынки.

— Вот и помоги ему тогда, когда действительно можешь!

— Слушай, ты точно знаешь, что ему там станет легче? — вступил Рон.

— Я однажды доверилась тебе и не проиграла. Вот и ты доверься мне в этот раз.

— Слушайте, ну не подперся я его таскать… Мне вся эта затея…

Марика выпрямилась и перебила раскрывшего рот Тэрри так жестко, что тот осекся.

— Вы все еще не понимаете? Нет? Вы все! Неужели, правда, еще не поняли? Мы должны однажды объединиться — в этом и состоит очередное испытание. Несмотря на разногласия, ДОЛЖНЫ хотя бы раз стать командой. Понимаете? Всасываете? Или объяснить еще раз?

Больше никто не роптал.

Пыхтели сзади, как перегруженные тягачи, Тэрри и Рон, стонал обвисший на их плечах Бенджамин, молча шагала сбоку хмурая Лизи.

Марика в оба глаза следила за пятнистой шкурой сервала, которому наказала вывести их к источнику кратчайшей дорогой. Кот кивнул. Понял.

И не соврал.

Уже через полчаса тяжелого хода показалась впереди опушка с каменными книгами и плитой, на которую Марика приказала положить деда. Остальным раздала указания встать рядом с парапетами и приложить ладони к углублениям. Встала к одному из них сама, вытерла со лба пот и повернулась к остальным.

— А теперь самое сложное, — ее голос разнесся над поляной дрожащим приказом новобранца, выбранным за главного, — вы должны успокоиться. Все. Отпустить все, что вас тяготит, очистить разум, унять мысли. Это важно. А потом попросить о здоровье Бенджамина. Только просить надо искренне, со всей душой, это понятно? Честно просить.

Они не ответили. Обернувшись, она видела, как Рон и Лизи закрыли глаза — у парнишки задвигались губы, — как сел на ветку сосны белоголовый орел, как пытался прочитать надписи на усыпанной хвоей странице Тэрри.

— Поехали! Все вместе.

И закрыла глаза сама.

Расслабление давалось тяжело. Она всячески гнала от себя тревогу — а что, если не получится? Что, если все, что она увидела во сне, лишь вымысел беспокойной фантазии?

Над поляной повисла тишина, почти как та, ночью, когда Марика читала четверостишия. Воздух замер, перестали шевелиться сосны. Надо постараться. Надо… надо еще лучше!

В какой-то момент у нее получилось: вдруг отпустила тоска, разжались стальные обручи волнения, успокоился мятежный разум и тогда сразу же, чтобы не упустить момент, Марика мысленно зашептала:

«Уважаемый Источник! Пожалуйста, помоги нам. Мы четверо просим о здоровье Бенджамина. Возможно, он нам не друг, но и не враг, и мы не желаем ему страданий, хотим видеть его исцелившимся. Пожалуйста, услышь нашу молитву, что идет от сердца. И, пожалуйста, помоги».

Каменное углубление под пальцами нагрелось. Марике показалось, что часть ее тепла — душевного и физического, — передалась камню; вспыхнули перед глазами строчки книги. Работает! Работает? Сейчас начнется?

Но почему так тихо?

Она не удержалась. Обернулась. Увидела, как светятся строчки еще двух книг — Рона и Лизи, как те стоят рядом с ними с закрытыми глазами, ждут. И почти сразу же наткнулась на недоверчивый взгляд Тэрри.

«Делай, что я говорю! — Зыркнула на него требовательно. — Разве не видишь, что работает? Делай!!!»

Тэрри уловил мысленный посыл, тяжело вздохнул и закрыл веки. Нахмурился, тоже что-то зашептал. А через несколько секунд засветилось и четвертое, последнее четверостишие.

Мгновением позже что-то случилось — свет залил всю поляну. Залил так ярко, что потерялись в сиянии собственные пальцы, исчезли страницы, пропал из поля зрения лес. Марика едва успела подумать об исчезнувших тенях и «станет ничего видно», когда сзади — наполовину болезненно, наполовину восхищенно — простонал дед.