Неповторимая - Шеннон Дрейк

Он покачал головой.

— Видно, нельзя оставлять тебя одну ни на секунду. Посуди сама: услышав странные звуки, ты просто взяла и спустилась в склеп, не догадавшись прихватить оружие!

— У меня было оружие. Я принесла щипцы — вон они. Я выронила их, когда ты перепугал меня до смерти.

— Надежное оружие, что и говорить! — издевательски произнес Дэвид.

— Они медные, прочные и очень тяжелые, и можешь мне поверить: если бы я обрушила их тебе на голову, ты бы не скоро опомнился!

— А тебе не приходило в голову, что безопаснее было бы запереться в своей комнате, где тебе и место, — особенно если вспомнить все, что здесь недавно произошло? Ты попросту рехнулась.

— Какая доброта, лорд Даглас, какая учтивость! Умоляю вас, лорд, не забывайте об одном: здесь ничего не происходило — до тех пор, пока вы не воскресли из мертвых!

— А теперь я воскрес, и, к несчастью, здесь меня задерживают неотложные дела.

Дэвид обошел гроб вокруг, от свечи зажег принесенный с собой фонарь, задул ее и осветил фонарем останки. Желудок Шоны предательски сжался.

— Господи, Дэвид, что ты делаешь? — прошептала она. Он бросил в ее сторону быстрый взгляд.

— Пытаюсь выяснить, кто был этот несчастный. Подозреваю, что преступник, чье место на каторге я занял.

Ком в желудке Шоны стал еще тяжелее.

— Значит, все это время ты провел на каторге?

Дэвид вскинул голову, вспомнив, что никогда прежде не рассказывал Шоне о своем прошлом.

— Да, — просто ответил он. — Я хочу убедиться, что это труп Коллума Мак-Дональда. Тогда, может быть, узнаю, как и почему меня подменили им.

— Дэвид, труп обезображен до неузнаваемости…

— Надеюсь, на нем найдется кольцо, цепочка, еще какая-нибудь вещь.

Шона передернулась. Большинство трупов людей, умерших довольно давно, источали запах тлена, и больше ничего. Но обугленный хозяин этого гроба, казалось, до сих пор сохранял ужасающий запах паленой плоти.

— Дэвид, не надо! Ты все равно ничего не узнаешь! — взмолилась Шона.

— Замечательно, — с горечью пробормотал Дэвид. — Его одели в мой лучший килт!

— Мы считали, что он — это ты! — дрожащим голосом отозвалась Шона.

— Да, здесь не осталось ничего, что бы помогло узнать человека! Он обгорел почти до костей. Интересно, как это вы ухитрились одеть это подобие трупа?

— Говорю же тебе, мы приняли его за тебя. Дэвид фыркнул.

— А я, очнувшись после пожара, увидела рядом этот кошмар! — сообщила Шона, едва сдерживая ярость.

Она затаила дыхание, когда Дэвид вдруг метнулся к ней и стиснул ее запястья. Он негромко выругался.

— Но это бессмысленно! Что случилось после того, как мы оба потеряли сознание и разразился пожар? Похоже, кто-то желал моей смерти, в то время как кто-то еще хотел, чтобы меня только считали мертвым. Тебя спасли, а меня продали в рабство. — Он покачал головой в замешательстве и раздражении, чувствуя, что не знает, где искать пропавший кусочек мозаики прошлого.

Шона высвободилась из его рук, встревоженная его словами, и попятилась к воротам склепа.

— Дэвид, клянусь тебе, больше я ничем не могу тебе помочь. После пожара меня нашел Гоуэйн. Он…

— Гоуэйн? Откуда же он узнал, что рядом с тобой лежит мой труп?

— Очнувшись, я закричала и стала повторять твое имя. Видимо, это убедило Гоуэйна, что труп принадлежит тебе.

Он сухо улыбнулся.

— Что же было потом?

— Потом? А ты как думаешь? Я была в ужасе. Меня успокаивали, но я не могла забыть, что ты погиб, а я…

— Что — ты?

Ее ресницы дрогнули, опускаясь вниз.

— Что я была причиной твоей смерти.

— И это все?

Она покачала головой, не понимая его.

— Мы написали твоим отцу и брату, заказали памятник, вызвали гробовщика и констебля.

— Значит, началось расследование?

— Разумеется. Твой отец был убит горем, Эндрю хотел узнать правду. Он расспрашивал всех нас, в том числе меня. Тебя похоронили — вот здесь, в этом гробу. Сегодня я не побоялась прийти сюда потому, что после пожара бывала здесь почти каждый день — до тех пор, пока…

Она осеклась и сжала губы.

— До каких пор?

— Пока не сбежала.

— Ты сбежала? — переспросил он. — Из Крэг-Рока? Шона кивнула.

— Мне казалось, я должна уехать.

— Почему же ты вернулась?

Шона помедлила, понимая, что не сумеет рассказать ему всю правду.

— Меня разыскал Алистер.

— Опять Алистер!

— В то время я жила в Глазго. Мне думалось, что никто не будет против моего отъезда. Но Алистер…

— Что — Алистер?

— В конце концов он убедил меня: я должна жить вопреки прошлому, должна вернуться домой — потому что в Крэг-Роке нужен человек, способный позаботиться о жителях деревни. Алистер объяснил, что с делами легко справятся мои дедушки и кузены, но никому из них не хватит чуткости и любви, чтобы поддержать горцев Крэг-Рока. А я… в то время я была больна. И потому вернулась домой.

— Ты была больна? Чем?

Она пожала плечами, уставившись в землю.

— Я страдала от шока, отчаяния, меланхолии…

— Отчаяния? — хрипло переспросил он.

— Больше я не стану уверять тебя в том, что я не желала тебе смерти. Если до сих пор ты мне не поверил, значит, ты стал ожесточенным безумцем.

— Миледи, я не лишился рассудка только чудом — вы поняли бы это, если бы знали, какую жизнь я вел вместо этого обугленного до неузнаваемости трупа, лежащего здесь!

— Я понятия не имею, как ты оказался жив! Мгновение Дэвид смотрел ей в глаза, затем отвернулся.

Подняв крышку, он накрыл ею гроб, ухитрившись воткнуть все гвозди в соответствующие отверстия.

— Ты вечно задаешь мне вопросы, — еле слышно выговорила Шона, — и всегда отказываешься отвечать, когда начинаю спрашивать я. Дэвид, теперь я понимаю: кто-то подменил тебя трупом каторжника, но этого мало. Прошу тебя, скажи, что с тобой случилось?

Дэвид отставил стальной прут, которым поддевал крышку. Подбоченясь, он повернулся к Шоне.

— Я не знаю.

— Не знаешь?

— Ты очнулась той же ночью рядом с трупом. А я очнулся несколько дней спустя — на борту корабля, который вез людей, приговоренных к каторжным работам за убийства и тому подобные преступления. Я вновь и вновь убеждал добряка капитана в том, что я не убийца, которым он меня считал, но к тому времени вести о смерти Дэвида Дагласа разнеслись по всей Шотландии, и капитан не поверил ни единому моему слову. Два года я работал на корабле, закованный в кандалы, еще два надрывался в каменоломне в Австралии, прежде чем сумел бежать и с помощью друга вернуться домой. Но с кем бы мне ни случалось говорить все это время, никто не верил, что я — Дэвид Даглас. Особенно недоверчивым оказался наш добрый капитан, но я не виню его. Он считал, что я перерезал глотку молоденькой несчастной девушке из Глазго, а виселицы избежал только потому, что годился для тяжелой работы. Подозреваю, капитан охотно прикончил бы меня, если бы не друг, вместе с которым я сбежал.