Пулемет над пропастью (СИ) - Владимир Альбертович Чекмарев

Герцог сразу забыл о своих поучениях, да и публика превратилась в слух, а я начал повествование о том, что как то в один столичный гастроном зашел гном с большим кожаным саквояжем и попросил полтора фунта колбасы нарезной кубиками. Продавцы пожали плечами и выполнили заказ, содрав дополнительную плату. А гном приняв кулек с колбасными квадратиками, открыл саквояж и высыпал колбасу туда. Из саквояжа донеслось довольное чавканье и гном удовлетворенно кивнув головой защелкнул саквояж. Продавцы изумленно переглянувшись, осторожно спросили гнома, а кто это у него в саквояже, на сто гном ответил: «А кто его знает, но уж больно колбасу любит». После небольшой паузы герцог заржал и его поддержали проштрафившиеся вельможи, причем почти искренне (я четко заметил, что количество злобных взглядов исподтишка несколько уменьшилось. Герцог отсмеявшись всех отпустил. Папаши отправились готовить штрафников к службе, а я готовится к экспедиции, но как говорится, любой план хорош только до начала операции. Когда, через пару дней, я уже собирался отправиться в поход, начались форс мажоры. Сначала пришло сообщение от Шмидта о том, что в порту должен появиться знаменитый фрикерский капитан Снырк, потом пришло сообщение по полицейской линии, что из монастыря Кающихся дев, нагло похищена старинная золотая дароносица, и как изюминка на торте поступило сообщение о том, что из монастырского госпиталя, похитили несколько сестер милосердия и в их числе тех самых девиц — шоплифтеров. Я быстро сложил два и два и по заданному параметру просканировал зону порта. И информаторий и моя «зеленая стрелка» указали на корабль уже пол часа, как вышедший из порта, Эвтебида засекла его с сателлита и определила, что это средний галеон, выдающий себя за купца и достаточно быстро над пиратом завис «Коршун» с вашим покорным слугой на борту и первыми, как показалось пиратам ниоткуда (Коршун был под скрытом) мы с Мархом. Марха пираты просто испугались, а меня узнали и тоже испугались. Девушки были прикованы наручниками к надстройке и сейчас, судя по всему их делили, причем дележ шел так активно, что один из пиратов уже лежал на палубе в луже крови.

У меня к похитителям людей с целью наживы идиосинкразия. Помню из прошлой жизни, в одной жаркой командировке ко мне пришёл местный повар и рыдая повинился в том, что обещал нас отравить, иначе погибнет его семья взятая в заложники, но он не может этого сделать, так как мы некогда спасли его родителей во время эвакуации и он не знает, что ему делать. В ответ на что мы ему обьяснили, что надо просто рассказать нам, где держат его семью.

Мы заявились во время, никого ещё не убили, хотя начали насиловать. Всех бандитов мы пристрелили имитировав их перестрелку между собой. Сейчас я не раздумывая поступил так же. Капитан Снырк надо сказать оказался смелым мерзавцем и погиб бросившись на меня с каким то жутким гибридом меча и топора, и даже разрубил на мне фуражку, за что лишился головы, с «Коршуна» ударили пулеметы и к нам присоединился платунг моих гезов. Что интересно, во время боя, пленные девицы-клептоманки визжали, причем не от страха, а от азарта. Пираты быстро закончились, пленниц освободили и отправили на «Коршун», а флот Вольного баронства Вайс, пополнился еще одним кораблем. Я вызвал из Военной школы один из сменных экипажей проходивший там курс учебы и отправил корабль на остров Вайс, предварительно разобравшись с его грузом. Махар, лазавший вместе со мной по трюму увидев огромный сундук застыл, а потом рухнул на колени. Он объяснил мне, что это священный ларь из легенд орков и он счастлив его видеть, ибо это означает, что легенды, не врут. Чтобы открыть его нужен определенный ритуал и двое Посвященных и мы с ним, как раз ими и являемся. Я прислушался к чуйке, но она молчала и я следуя инструкции орка, возложил на сундук руки в указанных им местах, он зеркально отобразил мои действия и крышка с мелодичным звоном открылась. В сундуке лежали здоровенные золотые доспехи и сверху лежал шлем а ля Дарт Вейдер, только золотой. Я чисто машинально взял его в руки и примерил, он был мне несколько великоват. Марх снова рухнул на колени, но на этот раз передо мною, бормоча что просто увидеть этот доспех, это мечта любого орка и я чисто по наитию, снял шлем и одел его на голову своему адъютанту, который поднялся с колен и бухнув своей лапищей сжатой в кулак себя, в грудь, сказал что понимает символ власти над родом от своего Большого вождя и принимает полную присягу суверену.

Глава 48

Глава сорок восемь, в которой Вольное баронство Вайс, прирастает вассалитетом Махар

Пока мы летели в Бремен, я разрывался между двумя темами… слушал легенду древних орков от Махара и отбивался от домогательств спасенных медсестёр-клептоманок. Я попросил помощи у Берты, но коварная она, пошушукавшись с двумя проказницами, сказала, что во-первых, от меня не убудет, а во вторых надо блюсти традиции по которым рыцарь спасший деву (дев) просто обязан ее (их) как следует ублажить. Надо ли говорить, что в адмиральском салоне мы кувыркались в четвёртом и эти красотки из золотой молодежи удивили в постели даже нас с Бертой, продемонстрировав уникальные позы для секса вчетвером. Естественно я не мог не поощрить подарками эту такую полезную и я бы сказал замечательную инициативу, ибо пиратские трофеи хорошо пополнили сокровищницу «Коршуна». Катчинский мне как-то сказал… «Ваше сиятельство, яиц в каждой корзине должно быть столько, чтобы каждой из них хватило на долгую и счастливую жизнь» и посему у меня было четыре казны… в Белом дворце, на острове Вайс и на артефактных кораблях. Как говорил старшина Тарасюк: «Чем больше запас, тем приятнее отрыжка». Короче, «Коршун» под аватарой обычного боевого корвета приземлился на главной площади Бремена, где уже толпились встречающие когда упали сходни и народ взорвался приветствиями, эти приветствия внезапно смолкли, ибо на трапе появился я, в мундире, с палашами за спиной, но без фуражки, ибо моя, голова была красиво и благородно перевязана (рекламный гэг), а за мной вышли две красавицы, в восточных шёлковых платьях и буквально в россыпи драгоценностей (двум остальным медсестрам, я просто отсыпал золота, ибо наряды и драгоценности им как монашкам не полагались). А я, подойдя к родителям спасенных девиц, вычурно извинился за то, что нарушил куртуазность поведения, преподнеся эти скромные подарки незамужним фроляйн, но уж очень хотелось поднять им настроение