Пять минут до любви - Ирина Лобусова

Длительная тирада меня утомила. Нелегко так гладко нести какую-то ерунду. Я сделала паузу, чтобы перевести дыхание и послушать. И тогда подруга задала второй весьма здравомыслящий и очень относящийся к делу вопрос:

— А как же Леня?

Леонид не нравился моей подруге — она находила его внушающим сомнения еще с нашей первой встречи. Тем не менее, старалась в разговорах со мной относиться к нему нейтрально, уважая мой выбор. Ее вопрос застал меня врасплох. Мне не хотелось возвращаться к прошлому, переворачивая в душе целые тонны грязи. Мне хотелось принять решение не в будущем, а сейчас. Воскрешать то, что прошло, было все равно, что сдирать кожу с чуть подсохшей раны.

— Мы расстались.

— Как? Каким образом? Что произошло?

Фраза за фразой, вопрос за вопросом — как всегда, ей удалось выудить из меня все. Я сама не заметила, как все рассказала — но, странное дело, я испытала невероятное облегчение, закончив говорить. Выслушав меня внимательно, подруга заявила решительно и бесповоротно:

— Чушь!

Да таким тоном, что я обалдела. Я попросила объяснить. Она не замедлила это сделать.

— Он тебя любит. Неужели ты такая дура, что этого не видишь?! Он тебя любит! Иначе зачем он стал бы высыпать на тебя эти угрозы и оскорбления? Какой смысл угрожать человеку, если он тебе безразличен? Я не вижу в этом никакого смысла! Отчего он вспыхнул? Почему пришел в ярость? Потому, что он узнал о том, что у тебя появился кто-то еще! И не важно, что он первый тебя оскорбил, оттолкнул. Это ему даже не пришло в голову! Зато пришло в голову другое — отомстить за мнимое оскорбление! Да он же сходит по тебе с ума!

— Именно поэтому он не хочет на мне жениться? Это его сознательное решение! Он говорил то, что думал!

— И снова — собачья чушь! Он сказал это для того, чтобы подействовать тебе на нервы! Чтобы ты разозлилась!

— Он не имел права меня оскорблять. Тем более — так унизительно!

— А он считает, что оскорбила его ты. Вообщем, заканчивай этот детский сад. Все разрешится со временем.

Я пожалела о том, что завела этот разговор.

Ослепительная феерия — звука и света… Сумерки, похожие на дымчатый сапфир… Мне казалось: я протягиваю руки к солнцу и навсегда ухожу с этой планеты — в прозрачную мглу прекрасной, как утренняя роса, любви.

Огни. Я знала: с любовью прощаются как с драгоценностью. Я знала: нужно прощаться заживо, улетая в бесконечную, расступающуюся перед тобой мглу… Заживо. Я улыбалась. И с моего лица медленно слезали розовые куски кожи, обнажающей воистину то, что я никогда не посмела сказать… В электрическом вихре я не замечала легкую испарину на ладонях, выступающую, как пятна крови. И когда туманная дымка ослепляющего цвета задела оболочку зрачков, я знала: в моих ладонях тает, навсегда уходит от меня что-то мягкое и очень прекрасное. Моя любовь плакала отчаянными каплями крови, медленно сползая вместе с улыбкой с кожи моего лица. И было больно, очень больно — словно мне ампутировали огромную часть души.

Моя любовь истерически плакала в бликах слепящего электрического света, и я повторяла по слогам имя человека, с которым мне никогда в жизни больше не суждено встретиться. Два имени, которые никогда не свяжутся вместе — Лена и Леонид. Он исчезал из моей души черными, засохшими каплями не пролитой крови и моя душа застывала как бездомная, бездорожная нищенка, потерявшаяся на ледяном зимнем ветру. Потому, что наступила зима, а я не заметила это сквозь судорожные переплетения пальцев. Моя любовь догорала в электрических огнях погруженного в темноту города, и только истина о безвременной кончине моей души ясно и реально представала передо мной голыми ветками, качающимися на холодном зимнем ветру.

Есть такое особенное состояние сознания, когда человеческая душа, устав от постоянной боли и оскорблений, медленно застывает и коченеет в неразличимости часов, времен года и дней. Устав от бесконечного плача, я не замечала ни времени, ни часов, ни дней.

Боль бывает разная. Раньше мне казалось: самые нестерпимые страдания вызывает измена или смерть. Теперь я знаю: самые нестерпимые страдания вызывает надежда. Надежда о том, что никогда не может произойти. Надежда убивает страшней пистолета или острого ножа. Человек, убитый надеждой, навсегда излечивается от терзающей боли, но на место отпустившей его боли через некоторое время приходит самое страшное — пустота. Человек не может больше ни любить, ни ждать. И в жизни не остается ничего, кроме темной пустоты. Я до сих пор не могу понять, почему любовь способна вызвать такую пустоту. Может, это инстинкт, а может, просто закон природы. Человек появляется на свет только для того, чтобы страдать… Уходя из одной грани отношений, любовь уходит навсегда, оставляя за собой море разочарования в огромной, словно выжженной пустыне. Позже, много позже, когда немного заживут раны, пустота превратится в шрам.

И был телефонный звонок. В то время, когда, прощаясь с собственной душой и любовью, я смотрела на голые ветки, коченеющие вместе с моей душой на ледяном зимнем ветру. И голос, узнанный с первых секунд… Чужой голос…

— Ты приедешь?

— Я не знаю. Может быть.

Не помню, кто первый бросил трубку. Кажется, обрадовавшись моей неуверенности, он начал произносить целый поток слов, ничего не меняющих в моей судьбе… Принимая в одно ухо, я сразу же выпускала в другое. Эти не значащие ничего слова застывали на оконном стекле.

Тогда я подумала: если бы он, мой кошмар, подал бы мне хоть один знак навстречу, я поползла бы к нему на коленях. Я безнадежно ждала его — столько времени. Неужели все это время было лишь пустотой? Жить с кем-то или не жить — мне было без разницы, я все равно была мертвой — для всех остальных мужчин, от того, что никого, кроме моей кошмара, не видела в своей судьбе.

Дня через два я неуверенно бросила (когда он перезвонил), что приеду…

— Это правда? Ты приедешь?

— Приеду… — ответила так, потому, что мне было все равно.

— Знаешь, я люблю тебя, — самый обычный голос. Так принято говорить «с добрым утром», но про любовь…

— Я рада это услышать… — такой же безжизненный тон.

— Когда именно ты приедешь?

— Через месяц или два — как только разберусь с делами…

— Это слишком долго. Я не могу столько ждать.

— А когда ты хочешь?

— Максимум — дней через десять.

— Это невозможно.

— Все возможно. Пожалуйста, как можно раньше купи билеты. Я пришлю деньги…

— Деньги мне не нужны.

— Билет покупай только в одну сторону.

— Можно задать вопрос?

— Ради бога!

— В качестве кого я буду жить у тебя?