Число и культура - А. Степанов

В России, СНГ пересекаются азиатская континентальная стуктура 3 + 1 (точнее, 3 + 1 и "остальные" – с учетом Индокитая, Непала, Бутана) с изоморфной ей структурой урбанизированного, образованного Севера, и в обеих суперсистемах России принадлежит типологически обособленное, четвертое место (и там, и там она – "белая ворона"). Это дополнительно заставляет задуматься о предпосылках ее двойственной идентичности и о причинах сложностей в выборе исторической ориентации, союзников и соперников. Но это же, по-видимому, хотя бы отчасти объясняет, почему Россия объективно обречена быть не до конца понимаемой и своими активистскими мировыми ("западными"), и великими азиатскими партнерами, вызывая порой оправданные с их точки зрения подозрения в "двуличии".

Политическое строение М = 4, в частности 3 + 1, повторим, – характерный продукт современного образа мысли и действий. В одних случаях – обе мировые войны, большевизм, ЕС, АТР, развитый Север – такой факт не требует пояснений. В других – как в примере с континентальной Азией – уместен небольшой комментарий: ведь речь, вроде, идет о генетически древнейшем феномене, чья историческая глубина исчисляется тысячелетиями.

По происхождению сама система здесь действительно старая, но приведенное представление о ней (кватерниорное) – современно. Достаточно вспомнить, что до середины ХIХ в. термин "цивилизация" был призван описывать существенно отличные реалии, чем сегодня. Он использовался как антоним состоянию варварства или применялся к исторически умершим образованиям. В значении поныне сосуществующих культурно-исторических типов названное понятие не употреблялось, тем более оно не могло служить инструментом идентификации и самоидентификации соответствующих групп народов. Броделевские же миры-экономики – и вовсе интеллектуальный плод последней четверти ХХ века. Мало того, сам феномен единого человечества сложился лишь к концу ХIХ столетия, огромные политические и экономические блоки, растянувшиеся по параллелям и меридианам, – результат века ХХ, начиная с мировых войн. Еще сто лет назад китаец вполне мог не догадываться об общности своего статуса и своих интересов, скажем, с персидским мусульманином, не видеть единства континентальной Азии в ее контрасте с Западом, простодушно полагая английскую королеву вассалом своего императора. Потребовались совместные усилия теоретиков ХХ в. и масс-медиа, десятилетия идеологической борьбы с империалистами – колониализмом и постколониализмом, – чтобы прийти к осознанию резонов азиатской солидарности, увидеть в континентальной Азии четверку упомянутых цивилизаций. Таким образом, хотя сам материал в данном случае обладает действительно архаическими корнями, способ его логической обработки – модернистский. Перечисленные четыре единицы – не столько прошлое, сколько злободневное настоящее и проект, руководство к действию, исходящие из понимания ощутимой общности стоящих проблем и путей их эффективного решения.

Четырехсоставные структуры спонтанно продуцируются в политическом котле ХХ века в самых разных масштабах, в самых различных областях. 30 декабря 1922 г. было провозглашено создание СССР в составе: РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР. Если России, Украине, Белоруссии присуща общая этническая, конфессиональная и культурная принадлежность, значительная историческая общность, то Закавказская федерация занимала по отношению к ним особое, отличительное положение, М = 3 + 1. (Не будем судить, случайно ли именно грузин, т.е. выходец из типологически четвертого элемента, был вынесен на политическую вершину конструкции в ее совершеннолетнюю пору, но о четверке центральных идеологических персонажей тех времен: Марксе, Энгельсе, Ленине, Сталине, трех учителях и верном ученике, "отце народов", – в скобках уместно упомянуть.) Забегая вперед, заметим, что современные проекты Евразийского союза от Солженицына до Назарбаева и Лукашенко предполагают объединение прежде всего четырех государств: России, Украины, Беларуси, Казахстана, – с той же прозрачной структурой 3 + 1, поскольку четвертая страна, Казахстан, отличается от тройки первых по этническим, конфессиональным, экономическим параметрам, принадлежа, кроме того, сразу двум достаточно автономным субмирам – славянскому и центральноазиатскому (ср. Британия – между ЕС и США; СНГ – на перекрестке вестернизированного Севера и континентальной Азии). К СССР, Евразии мы вскоре вернемся, но прежде отметим, что подобное формообразование – отнюдь не исключительный признак нашей страны.

Соединенное королевство Великобритании и Северной Ирландии состоит из трех исторических национальных областей: Англии, Шотландии, Уэльса, – и автономной части, Северной Ирландии. Последняя образована в результате гражданской войны и англо-ирландского договора 1921 г. Т.е. в первой четверти ХХ в. Великобритания обрела структуру 3 + 1, или – с учетом небольших острова Мэн(4) и Нормандских островов, для которых установлен особый режим, – 3 + 1 и "остальные". После референдумов 1997 г. Шотландия [294] и Уэльс обзаводятся собственными законодательными ассамблеями, в Северной Ирландии возрождается стормонт (парламент), на повестке дня парламент даже собственно Англии [210],(5) т.е. наличное деление закрепляется. При этом в Северной Ирландии (Ольстере) на протяжении четверти века не прекращались вооруженные конфликты, что достаточно резко выделяло ее на фоне трех остальных единиц (подробнее о сути кофликта см. [240]). В настоящее время по инициативе правительства лейбористов заключен четырехсторонний договор между Великобританией, Ирландией, протестантской и католической общинами Северной Ирландии, согласно которому в управлении последней принимает участие и Ирландия; на референдуме 22.05.1998 договор одобрен 71% жителей провинции [209]. Такой двойственный статус дополнительно подчеркивает необычность четвертого элемента.

В 1993 г. Конгресс США ратифицирует договор о создании Североамериканской зоны свободной торговли, НАФТА [220], призванной стать ответом на консолидацию европейцев. Членами нового блока становятся три государства: США, Канада и Мексика. При этом второе из них, Канада, сталкивается со все более обостряющейся проблемой сепаратизма: за последние два десятилетия в одной из богатейших провинций, франкофонном Квебеке, уже дважды выставлялся на референдум вопрос о независимости [47]; в последний раз, 30 октября 1995 г., сепаратистам не хватило лишь шести десятых процента голосов (по сравнению с референдумом 1980 г. продвижение вперед почти на десять процентов) [321]. При этом сторонники отделения заявляют, что борьба будет вестись до победы и что последний по времени референдум – не последний по счету [45, 46]. В связи с чем не будет преувеличением предположить: хотя в настоящий момент НАФТА состоит из трех элементов, в ее дверь стучится кватерниорность. К проблеме Квебеке будет случай вернуться в главе 3, поскольку ситуация с ним математически логична и в иной проекции, теперь же зададимся следующим вопросом: как дело обстоит с ведущим государством блока, со США?

В разделе 1.3, при обсуждении паттерна трех больших человеческих рас, упоминалось, что с заокеанским континентом связано представление и о четвертой – "краснокожие". Несмотря на то, что подобное обыденное представление не поддержано многими антропологами – индейцы оказались монголоидами, т.е. входят в состав классической тройки, – оно до сих пор остается расхожим, поддерживая кватерниорный стереотип. См., скажем, К.Ясперс: "Расы: белые, черные, монголы, индейцы, – заселяли вплоть до нового времени земной шар Американский континент был заселен одной расой – индейцами" [404, c. 51]; "Индейцы обладают резко выраженными специфическими расовыми признаками" [там же, с. 69].

В том же разделе отмечалось: ядро американской нации составили три наиболее многочисленные этнические группы, численностью около 50 млн. чел. каждая – англичане, немцы, ирландцы. В условиях этнической и расовой эмансипации последних десятилетий представление о "настоящих американцах" радикально расширилось. Одновременно США сталкиваются с новым явлением: ряд иммигрировавших групп отказываются от ассимиляции, отдавая предпочтение географически компактному проживанию и сохранению прежней идентичности. В связи с чем у некоторых политологов (напр., [304]) складывается твердое мнение: еще недавно считавшаяся классической модель "плавильного котла" (melting pot) для исходно различных национальностей в США уже не срабатывает, и ей на смену приходит модель "крупно нарезанного салата". При этом на этнической карте США выделяют четыре самые большие общины: наряду с белым населением – афроамериканцы, латиноамериканцы, выходцы из ЮВА (Юго-Восточной Азии). Имея в виду психологически значимую оппозицию "белые – цветные", в данном случае можно говорить о расовой схеме 1 + 3, или 3 + 1, однако для нас по-прежнему важнее сам факт М = 4, т.е. то, что общественное сознание склонно структурироваться согласно новейшему кватерниорному образцу.