«Ворон» - Михаил Ахманов

Помолчав с минуту, боцман пробурчал:

— А как ты думаешь, Андр-ре? Что с ними пр-рик-лючилось? Зар-резал Кар-раман, сучий потр-рох?

— Вряд ли. Подарки дею берегут… Возможно, они бежали. — Серов сглотнул и постарался увериться в этой мысли. — Не знаю, как им это удалось… как они выбрались из ямы… — «И как умыкнули Шейлу», — добавил он про себя. — Ну, поймаем сарацина, разберемся.

— Р-разберремся, — согласился боцман. — И с этим, и с кое-чем др-ругим. — Голос его был угрожающим.

Взошло солнце, и воздух быстро потеплел. Мулы спотыкались на крутом откосе, братья Свенсоны, Рик, Герен и Кактус Джо тащили их за уздечки, а иногда подпирали сзади. Пороха в мешках и еды в корзинах хватало, но путь до Ла-Каля был неблизким, и Серов, присматриваясь к животным, уже оценивал их упитанность. Встававшие впереди горы казались в первых солнечных лучах розовыми, сиреневыми, лиловыми, на их склонах щетинился лес, а выше грозили небесам острые каменные громады, исполинские шлемы, лезвия мечей и пик, рога застывших в тысячелетнем сне драконов. Чудилось, что сон их вот-вот прервется, гиганты вскинут головы, расправят плечи и зашагают неторопливо в жаркую Аравию, чтобы поклониться Аллаху у стен священной Мекки.

В девятом часу, когда солнце стало припекать, Абдалла отыскал тропинку, ведущую на восток. Очевидно, то был какой-то древний тракт, проложенный через лес к перевалу; кое-где из грунта и слоя опавшей листвы выбивался ровный шлифованный камень, а в самых опасных местах виднелись руины стен, некогда ограждавших дорогу. Люди и мулы пошли веселее, Рик раздал лепешки и финики, съеденные с жадностью; потом каждый подкрепился парой глотков спиртного. Прислушиваясь и оглядываясь назад, Серов пока не находил признаков погони — правда, заметить ее в этих дремучих лесах и хаосе скал было сложновато. Опыт войны в «зеленке» подсказывал, что в какой-то момент нужно определиться с противником: залечь по обе стороны дороги, пропустить врагов, сосчитать их силы, зайти в тыл и ударить. При внезапной атаке десяток бойцов мог положить роту — если, конечно, в руках не кремневый мушкет, а «калаш» и подсумок с рожками. Архаичное оружие диктовало иную тактику: подкрасться ночью и забросать преследователей пороховыми гранатами. Кроме мешков, мулы тащили десятка три кувшинов, набитых порохом, и Серов, оглядывая окрестности, прикидывал, где и как использовать их с максимальной пользой.

Абдалла повернулся к нему:

— Скоро быт старый башни, дон капитан. Очэн, очэн старый — стэна остатся так или вот так. — Мавр провел ладонью на уровне пояса, затем поднял ее к плечу. — Прэжний люди их строить — нэ сыны Аллаха, нэ кабил, нэ хамьян, нэ улэд-наиль, лаарба, улэд-сиди-шэйх[100] и никакой другой бэрбер. Те прэжний люди приходить сюда из-за моря так давно, что пророк еще нэ родится.

«Римляне или карфагеняне», — подумал Серов, кивая. Те и другие пришли из-за моря, жили тут в незапамятные времена, строили крепости, сражались с племенами пустынь и гор, с ливийцами и нумидийцами. Эта дорога тоже была делом их рук.

К полудню отряд поднялся на перевал. Развалины некогда оборонявшей его цитадели заросли корявыми соснами и олеандрами с белыми и розовыми цветами, так что нельзя было понять, уничтожена ли крепость природной стихией или людским старанием. Тут и там из зелени выглядывали останки стен из белого камня, валялись обтесанные глыбы, резные капители колонн и массивные блоки, служившие когда-то ступеньками лестниц. Лианы, ветви и корни оплетали разбитые статуи, скрывая лица свергнутых богов или, возможно, владык; их мраморные тела поросли мхом, пьедесталы треснули, надписи стерлись. Странно, но эта картина разорения не вызывала ни печали, ни тоски: древняя крепость, покорившись времени, всего лишь приобрела иной облик, ту красоту, которой пленяют древние руины.

Абдалла провел их во внутренний двор между развалинами башен. Здесь лежали щербатые каменные плиты, а над ними, подобно сломанным зубам гигантской челюсти, торчал двойной ряд колонн. Здесь, выбрав тенистое место, отряд остановился, и Серов объявил привал.

— Джо, Герен, Деласкес, разгрузите мулов. Рик, раздай еду, — распорядился он. — Олаф, полезай на стену, будешь следить за дорогой. Брюс, вернись по тропе на сот-ню-другую шагов и прислушайся, не орет ли кто. Может, собаки лают или оружие брякает… А ты, Хрипатый…

— Подожди, капитан, р-рано бр-росать якор-ря! — внезапно рявкнул боцман. — Надо кое с чем р-разо-бр-раться. Кое с чем и кое с кем… Сожр-ри меня адский огонь! Пока мы с этим делом не закончим, я пальцем не шевельну!

— С каким еще делом? — спросил Серов. Хрипатый с мрачным видом уставился на него:

— А ты забыл? У Одноухого ублюдка нас ведь поджидали! Это с чего бы?

— Он сам сказал. Многие говорили Караману, что я его ищу, вот он и подготовился. Мне это кажется вполне резонным.

— Хр-р… А мне нет! — Вытащив нож и резко повернувшись, Хрипатый Боб ткнул лезвием в Деласкеса, а потом — в Абдаллу. — Я вот думаю, сэр-р, что нас пр-родали! Эти два мошенника вместе с тр-ретьим, стар-рым пнем Р-рахманом!

— Есть доказательства? — холодно поинтересовался Серов.

— Р-разведем костер-р, подвесим над огнем, будут и доказательства. А можно и без них — вот так! — Боцман чиркнул в воздухе кинжалом.

Корсары придвинулись к Абдалле и побледневшему Деласкесу — видно, идея Хрипатого пришлась им по сердцу. Серов знал их буйный нрав и склонность к пролитию крови, а причиной к тому могли быть усталость, раздражение и неудачный рейд. Двое убитых, добычи не взяли и Стура не нашли! Кто за это ответит? Может, мальтиец с мавром, два чужака, а может, и сам капитан…

«Сразу стреляй! — всплыл в голове совет Сэмсона Тегга. — Стреляй! Покойный Брукс так делал, и потому парни ходили у него по струнке…»

— Клянусь Девой Марией и ранами Господними! — выкрикнул Деласкес. — Нет на нас греха, дон капитан! Служили мы верно и вам, синьор, и вашему братству, шли под пули, бились с врагом и у штурвала стояли! Не обижай нас недоверием!

Хрипатый хищно оскалился:

— Вер-рным чего бояться? Вер-рному ножик вр-ро-де щекотки, и огонь он тоже выдер-ржит… Ну-ка, Олаф, Эр-рик, Стиг, хватайте их! А остальные пусть р-разло-жат костер-рок. Узнаем, кто вор-рожил Кар-раману!

— Стоп, — негромко произнес Серов и положил ладонь на рукоять пистолета. — Здесь командую я, и потому — никаких костров, болваны! Если нас преследуют, увидят дым. Опять же, Хрипатый, если тебе поджарить пятки, ты тоже во многих грехах признаешься. Скажем, что был у Карамана в наложницах и подставлял ему зад после каждого вечернего намаза.

Брюс Кук загоготал, следом грянули остальные. Серов небрежно помахал пистолетом.

— Отставить, парни! — Он перевел взгляд на Деласкеса и Абдаллу, и его глаза были холодны, как лед. — Я не против разборки, только делать это будем по-моему. Мартин правильно сказал: они с Абдаллой под пули шли, и у штурвала стояли, и были верными проводниками… Все так! Однако история с их бегством от кастильцев очень подозрительна. — Серов нахмурился, припоминая рассказанное Теггом. — Кому вы оружие покупали? Как добрались из Малаги в Кадис? Как очутились на испанском судне? И во дворце магистра в Ла-Валетте вы тоже вроде не чужие… Так что ты, Хрипатый, ножик не убирай, пока у нас неясность с этими вопросами.

Абдалла и Деласкес переглянулись. Похоже, им есть в чем признаваться, решил Серов и покосился на мрачного боцмана. Слова Тегга звучали у него в ушах: если самому стрелять противно, Хрипатому мигни — тут же глотку перережет… Ну, с глоткой — это слишком, подумалось ему, а вот пугнуть двух этих молодцов — нелишнее. С одной стороны, Хрипатый успокоится, с другой — здесь не мадридский двор, и тайны не нужны.

Он поднял пистолет, направил его на Деласкеса и взвел курок. Абдалла кашлянул и огладил бороду.

— Не делайте этого, дон капитан. Я все объясню, хотя мои речи не для досужих ушей и длинных языков. — Его взгляд скользнул по лицам корсаров, задержавшись на Мортимере. — Мартин и я, мы оба, служим рыцарям Мальты и Мулаю Измаилу, повелителю Марокко. Мы служим им, как и другие люди в Магрибе, Франции, Испании и Королевстве Обеих Сицилии, и люди эти могут достать клинки, мушкеты и пушки, нанять корабли и солдат, подкупить чиновников. Многое могут! Если подать им тайный знак, придут на помощь и спасут. Так и случилось в Малаге и Кадисе… Но лучше не спрашивайте меня, что мы делали в Испании. Зачем вам это знать? Вы найдете супругу, отправитесь на север, и это будет новая жизнь для вас и вашей команды. Мы останемся здесь. Мы и наши секреты.

Мавр изъяснялся на правильном английском, и это было так неожиданно, что Серов на мгновение онемел. Но замешательство прошло, и слова Абдаллы, их звук и смысл, уже не казались удивительными — во всяком случае, для человека двадцать первого столетия. Здесь, как и в покинутом им мире, существовали тайные службы, шпионские сети, агенты, резиденты и асы-разведчики, к которым, видимо, относился Абдалла; здесь, вероятно, уже процветал нелегальный бизнес, поставки оружия, вербовка наемников, картирование чужих территорий и кража чужих секретов. Все, как положено, и удивляться нечему; еще век, и Европа начнет завоевывать Африку и Азию, — точно так же, как захватила в прошлом два американских континента.