Миф о Христе. Том I - Артур Древс

религия. «Совершенно несостоятельным и пустым является утверждение, — пишет Лютцельбергер, — будто изображение Христа в такой яркой и индивидуальной форме, какая нам дана в евангелии, было бы совершенно немыслимым, если бы не существовало в действительности человека, подобного евангельскому Иисусу. Поэзия, вымысел не были бы, мол, в состоянии выдумать и сохранить такой яркий и четко очерченный образ, каким является евангельский Иисус. Но, ведь, та личность, которая выступает перед нами в евангелиях, отнюдь не является цельным, единым образом. Ведь, мы в евангельском Иисусе имеем человека, который говорит то так, то иначе, в духовном отношении чрезвычайно мозаичен, в четвертом евангелии обрисован совершенно не так, как в первом. Лишь с очень большими трудностями удается склеить что-то более или менее цельное из отдельных штрихов евангелия, а поэтому нет ни малейшего основания из оригинальности евангельского Иисуса делать заключение к его исторической достоверности.

Гораздо естественней другое заключение. Если бы у истоков христианства стояла такая личность, с такой биографией, с такими речами, какие мы находим в евангелии, то вся история христианской церкви была бы совершенно иной, как иной была бы и история иудеев, будь у них в действительности такой Моисей с его законом, каких мы находим в ветхом завете.

Стоит только сравнить хвалу, возносимую Будде в «Лалита виштара», чтобы убедиться, как поразительно сходно выражаются родственные настроения и представления, даже если они по месту и времени далеки между собой. «В мире творений, издавна терзаемых злом своей первородной изначальной природной испорченности, явился ты, царь целителей, избавляющий нас от всякого зла. С твоим появлением, водитель наш, прекращается всякое волнение, люди и боги проникаются благоволением. Ты наш хранитель, крепкая опора, ты глава, водитель мира, преисполненный милосердия и благожелательности. Ты — величайший из целителей, ты приносишь совершенное исцеление, ты исцеляешь болезни наши. Превосходя всех своими милосердием и сострадательностью, ты управляешь миром. Превосходя всех своей нравственной строгостью и добродетелью, ты, пречистый, достиг совершенства и, спасшись сам, спасаешь, как провозвестник четырех истин, и другие твари. Сила демонов сокрушена мудростью, мужеством и кротостью. Ты достиг его, ты достиг высшего и бессмертного величия. Мы приветствуем тебя, как победителя рати лжецов. Ты, чье слово без изъяна, ты, кто ступает по тропе жизни вечной, свободной от заблуждений и страстей, ты достоин славы и чести, несравненной, как на небе, так и на земле. Пресветлыми словами своими восхищаешь ты богов и людей. Лучами, исходящими от тебя (!), ты победил все и вся, о, господин богов и людей! Ты явился, свет закона, избавитель от бед и невежества, преисполненный кротости и величия. Солнце, луна ц огонь не сияют ярче тебя и полноты славы твоей непреходящей. Ты, который учишь нас познать, что есть истина и что ложь, ты, духовный водитель наш, чей голос сладок, чей дух спокоен, чьи чувства укрощены, в чьем сердце царит совершенная тишина, ты, который учишь тому, чему должно учить, ты, который преподаешь среди сотен богов и людей, тебя приветствую я, Сакьямуни, как величайшего из людей, как чудо трех тысяч миров, которому подобает честь, благоговение, как на небе, так и на земле, как от людей, так и от богов!»

Что же остается после всего этого от всего «своеобразия единственного в своем роде» Иисуса, в которого превратила божественного спасителя критическая теология, пытающаяся вложить в своего Иисуса содержание, соответствующее «богочеловеку» церковной догмы. «Нет ничего более ненадежного, отрицательного, чем выводы исследователей жизни Иисуса. Иисус из Назарета, выступивший в качестве мессии, возвестивший царство божие людям, основавший царство небесное на земле, умерший, дабы смертью освятить дело жизни своей, никогда не существовал. Это — образ, который был отвергнут рационализмом, воскрешен либерализмом и теперь покрыт лаком исторической науки в произведениях новейших богословов». Этими словами богослова Швейцера можно было бы закончить, собственно говоря, выяснение нашей проблемы.

В евангелии мы имеем в действительности не что иное, как выражение коллективного самосознания первых христианских общин. В этом вопросе точка зрения Кальтгофа является безусловно правильной. Все доводы противников ни в какой мере не поколебали убедительности доводов Кальтгофа. Жизнь Иисуса, как ее изображают синоптики, является лишь ложно-исторической оболочкой, в которую влиты метафизические представления, религиозные чаяния, внутренние и внешние переживания религиозных общин, которые были объединены культом бога Иисуса. Все изречения, речи и притчи Иисуса отражают не что иное, как основные религиозно-нравственные воззрения, временные настроения, горечь унижения, радость победы, любовь, ненависть, мнения и предрассудки членов христианских общин. Расхождения же и противоречия в евангелиях объясняются просто различными этапами развития мессианской идеи у разных общин в разное время. Христос занимал, следовательно, в христианских религиозно-социальных общинах точно такое же положение, какое занимал Аттис во фригийских, Адонис в сирийских, Озирис в египетских, Дионис, Геракл, Гермес, Асклепий и т. д. в эллинистических религиозных братствах; больше того: Христос является лишь одной из форм этих сектантских божеств и общинных покровителей, а культ Христа имеет совершенно те же формы, что и культ указанных выше богов. Местом искупительного кровавого жертвоприношения поклонников Аттиса, где верующие, прияв во время мартовских празднеств «кровавое крещение», получали отпущение грехов и «возрождение» к новой жизни, местом этого самого аттисова «крещения» в Риме был как раз тот самый ватиканский холм, на котором со времени христианства высится базилика св. Петра, построенная, якобы, на могиле апостола. И когда первосвященник Аттиса уступил свое место первосвященнику Христа, после чего христианство распространилось из нового центра своего по всей Римской империи, здесь произошла религиозная перемена не принципиальная, а внешняя, не по существу, а по названию.

2.3. Истинный характер синоптического Иисуса.

Синоптические евангелия оставляют открытым вопрос, имеем ли мы в них дело с обоготворенным человеком, или с вочеловечившимся богом. Но из предыдущего изложения мы уже знаем, что в евангельском Иисусе приходится видеть вочеловечившегося бога. Жизнь Иисуса, как она описана в евангелиях, была первоначально религиозным мифом, который впоследствии был претворен в исторический рассказ. Большая часть великих героев тех легенд, которые сами себя выдают за исторические рассказы, являются подобными вочеловечившимися богами. Стоит только вспомнить Язона, Геракла, Ахилла, Тезея, Персея, Зигфрида и т. д., в лице которых мы имеем не что иное, как древних арийских солнечных богов, борющихся с силами тьмы и смерти. Да, процесс превращения древних богов в людей, сохраняющих, впрочем, ореол божественности, был весьма обычен для религиозных воззрений древности, тогда как обратное явление, возвышение людей до роли божества, имело место только в самые ранние эпохи человеческого культурного развития или только в периоды