Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970–2010-х - Роберт Наилевич Гараев

[128] старые, просто охренел. Справка за 1986-й: полный список группировки «Кировские», адреса, клички, связи, места притяжений. Потом я узнал, что каждый десятый – стукач. Уголовный розыск казанский раскручивал [группировщиков] только так, это же не МУР [129], это звери по сравнению с ними. Тем более сколько в этих уголовных розысках было бывших группировщиков? Пойди, обмани их. У Скрябина была версия, что не дали разогнать, когда поняли, какая это выгодная была штука, думали использовать во время народных волнений.

В милиции не знали, что я состоял в группировке, потому что я не попал ни в одну базу данных. Во-первых, не так долго был в ней. Во-вторых, так вышло, что я был своего рода наблюдателем. Меня больше интересовало, что вообще происходит, почему, откуда пошло. Что это вообще за фигня такая?

Я же хотел работать в милиции. Пришел из армии, недельку погулял и отправился в отдел кадров. Со мной друг увязался, нас с ним стажерами направили. Мы пришли во двор, рассказали нашим ребятам, что пошли в милицию, и мы туда привели двенадцать человек. Из которых половина была на учете как бывшие члены группировок. Но все несудимые, все отслужили в армии.

Таких брали достаточно охотно, потому что они хорошо знают, как работать с группировками. Могли быть опасения, что своих начнут выручать, но на самом деле этого не было. Хотя смотря от чего. Вот, допустим, мы на Кольце поймали пьяного Ворону «рабочинского». Будь он обычным человеком, он бы поехал в вытрезвитель, а мы его просто домой отвезли спать. А вот попался, не помню кличку, то ли Хлебный, то ли Захлебный на срыве шапки норковой. И ничего, сел как миленький. Это не я его задерживал, но мой друг ближайший. То есть никто ему не помог.

Фрагмент исследования Александра Салагаева «Рука руку моет: неформальные связи ОПГ с правоохранительными органами Республики Татарстан»

По результатам анализа интервью с экспертами из числа работников правоохранительных органов мы выделили четыре основных механизма установления контактов с членами ОПГ:

1. Работники правоохранительных органов сталкиваются с представителями ОПГ по долгу службы. Например, в прошлом сотрудник милиции вел расследование по делу того или иного члена группировки или привлекал его в качестве свидетеля. Вследствие этого у них завязываются «дружеские» отношения, причем «друзьями» в основном оказываются лидеры ОПГ, которые обычно не совершают правонарушений, но обладают большим объемом информации самостоятельно о ситуации на подконтрольной группировке территории. По словам экспертов, ключевой целью таких контактов является получение оперативной информации. Подобного рода механизм, по мнению экспертов, достаточно эффективен, при этом назвать подобные отношения коррупцией сложно, так как, по заверению самих работников правоохранительных органов, в данном случае «…никто ничего никому не должен, идет обычный обмен информацией». <…>

2. Работники правоохранительных органов ведут оперативную разработку членов ОПГ, в результате чего у них появляется определенный набор «крючков» – фактов, за которые члена группировки могут привлечь к уголовной ответственности. Узнавая об этом, правонарушитель пытается любыми средствами выкупить этот «компромат». По мнению работников правоохранительных органов, это один из наиболее распространенных механизмов установления контактов. По мнению опрошенных, для того чтобы получить материалы оперативной разработки, члены ОПГ используют самые различные средства – запугивают, пытаются выкупить, выкрасть и т. п. Иными словами, они ищут различные выходы на работника правоохранительных органов для «нейтрализации компромата». <…>

3. Установление контакта в ходе оперативных мероприятий – следующий механизм, отмеченный в интервью нашими экспертами. В данном случае сначала происходит знакомство сотрудников правоохранительных органов с членами ОПГ, а затем сотрудники начинают «торговать» своими ресурсами. Данный механизм, по оценкам экспертов, является чрезвычайно распространенным в настоящее время и характеризует взаимоотношения между органами милиции и ОПГ. Существенным является тот факт, что активную позицию при установлении криминальных контактов нередко занимают сами сотрудники правоохранительных органов. <…>

4. Последним из механизмов, выделяемых экспертами, является установление контакта как результат поиска членами ОПГ определенной категории сотрудников правоохранительных органов: «людей слабых, неудовлетворенных работой и деньгами». В итоге внимание членов группировок привлекают сотрудники, нуждающиеся в деньгах или уже замеченные в нечистоплотности на службе, склонные к взяткам и т. п. После нахождения такого сотрудника ему помогают деньгами, заинтересовывают материально, что обязывает его предоставлять ответные услуги членам ОПГ. Нередко, по мнению экспертов, установление контакта является и результатом запугивания сотрудников правоохранительных органов. <…>

По свидетельствам ряда экспертов из числа работников милиции, в настоящее время ОПГ несколько изменили тактику работы с правоохранительными органами. Члены ОПГ вмешиваются в процесс расследования того или иного дела на удобной им стадии. Если у них есть связи в прокуратуре и «замять» дело здесь легче, чем в районном отделе, то они ждут или даже способствуют передаче материалов в прокуратуру. То же самое касается и судебных органов, если «есть выходы» на судью, который за вознаграждение вынесет «мягкий» или оправдательный приговор.

1970 г.р. Роман Лебедев

Состоял в группировке «Тельмана Рабочий Квартал» в 1980-х, после армии работал в милиции

Криминальный журналист, сценарист

С 1982 года системность появилась. Я думаю, возможно, какие-то дяди в Комитете государственной безопасности СССР почувствовали, что всю эту толпу можно использовать. В случае чего, если какая-то молодежная оппозиция возникнет неформальная, натравливать ее на них. Возможно, они проводили несколько экспериментов, потому что, насколько я понимаю, в Люберцах и в Кривом Роге происходило примерно то же самое, только со своими особенностями. В Люберцах больше по спортивной линии, а в Кривом Роге ближе к казанским, но там тоже отличия были. Это как сейчас есть всякая гопота – юнармия, нодовцы, нашисты. У группировок казанских, да и у люберецких тоже прослеживался общий момент: им сверху старшие насаждали такой своеобразный дворовый патриотизм. Длинные волосы – плохо, одежда, музыка западная (хоть и на дискотеках слушали) – тоже: это не наше. Пацаны были против панков, против металлистов. Я помню, как в 1987 году металлистов гоняли. Во Дворце пионеров на территории «Динамки» [130] проходил фестиваль, там собралась толпа из разных группировок – объявили перемирие, чтобы ловить западников длинноволосых. Комитетовские начали эксперимент проводить, но у них там что-то пошло не так, как нужно, и все вышло из-под контроля.

А в 1990-х они очень здорово перехватили опять все это в свои руки. Фактически все группировки наверху, там, где самые древние боевики, контактировали не просто с МВД – у каждой ОПГ был куратор в комитете. То есть определенный офицер ФСБ (или КГБ) время от времени встречается с лидером группировки, что-то там трут между собой. Лидер ОПГ может