Лев Гумилев: Судьба и идеи - Сергей Лавров

Вариант 1. Солнечная активность низка, циклоны идут по «южному маршруту» – Средиземное, Черное моря. Северный Кавказ, Казахстан и далее задерживаются горами Алтая и Тянь-Шаня. Дожди – оживление степи, наполнение водой Арала и Балхаша (туда текут степные реки), сохнет Каспий. В лесной полосе мелеют реки, сохнут болота. Севернее – сильно замерзают Белое и Баренцево моря. «Это, пожалуй, оптимальное положение для развития производительных сил во всех зонах Евразийского континента», – замечает Л.Н.624.

Вариант 2. Солнечная активность усилилась; «дорога циклонов» сдвинулась на север и прошла по Франции, ФРГ, Средней России, Сибири. В результате: степи сохнут, Балхаш и Арал мелеют, Каспий «набухает», т. к. в бассейне Волги выпадает много осадков.

Вариант 3. Еще большая солнечная активность; «дорога циклонов» сместилась далее на север. Теперь она проходит через Шотландию, Скандинавию, к Белому и Карскому морям. Степь превращается в пустыню, суховей оттуда врывается в лесную зону. На севере тают льды Белого, Баренцева и даже Карского морей, мелеет Волга, мелеет Каспий. Идея связи между процессами на Каспии и в Арктике не нова. Академик Л. С. Берг в 40-х гг. задавал вопрос: «Чем вызывается совпадение между потеплением в Арктике и понижением уровня Каспия?» Но по сути не отвечал на него, если не считать ответом ссылку на то, что Каспий получает 80% всего притока речной воды из Волги625.

Схема Л.Н. проста, несколько абстрактна, а главное – не отвечает на вопрос: какова продолжительность этих периодов? Можно попытаться идти «от обратного» – от истории. Даты расцвета кочевых государств известны за два тысячелетия, а через них восстановить природные условия прошлого. Этническая среда в этом случае как индикатор изменений природной среды. У Л. Гумилева и В. Абросова получилось, что продолжительность периодов равна двум – пяти векам... «Разброс» достаточно большой, вывод спорный, но кое-что позволяет объяснить, например, в Хазарии.

Никому раньше (да и самому Л.Н. в 1959 г.) не приходило в голову искать остатки древней Хазарии в пойме или дельте Волги, поскольку они затопляются при каждом половодье, а не только в периоды высокого уровня Каспия. «Жалкая» находка 1959 г. – черепок хазарского времени – находился под наносами, а значит, уровень Каспия поднялся после гибели Хазарского каганата, и искать надо на низких местах, в дельте. Абросов посоветовал Л.Н. попытать счастья на «Бэровских буграх»626.

Л.Н. испрашивает у своего доброго учителя – М. И. Артамонова разрешения на новую экспедицию. «Охватим Хазарию со всех сторон!» – говорит он627. В 1960 г. дела пошли успешнее – на бугре Степана Разина (каждый бугор имеет свое название!) Л.Н. обнаружил скелет хазарина. «Верхней» датой останков мог быть XIII в., но более реальной – первое тысячелетие н. э., то есть время, когда в дельте Волги жили именно хазары. Позже таких находок стало много, и почти все они были обнаружены или на буграх, или просто в дельте Волги. Уже из Питера Л.Н. радостно сообщил «другу Васе»: «Артамонов осмотрел привезенный материал и признал его хазарским»628.

Карта 3. Схема перемещения циклонического центра действия атмосферы в Европе

1 – северное положение; 2 – среднее; 3 – южное. Точками обозначена граница бассейна Волги

Уровень Каспия в ту далекую пору (VI в.) стоял на абсолютной отметке не выше 32 м. Но это еще предстояло доказать, а доказав, воссоздать точную карту древней Хазарии (см. карту № 4). Дельта Волги, как хорошо видно, простиралась гораздо дальше к югу, чем сейчас, а область обитания хазар была больше территории Нидерландов. По ландшафту и микроклимату Хазария резко отличалась от окружавших ее сухих степей. По зеленым лугам текли неглубокие речки, окаймленные ивами и камышом. Протоки были полны рыбы и птицы, заливные луга служили прекрасным пастбищем для скота. Все благоприятствовало садоводству, виноградарству и земледелию629.

Но режим Каспия определил не только расцвет Волжской Хазарии, он же обусловил и закат «прикаспийской Атлантиды». Итальянский географ XIV в. Марино Сануто писал: «Каспийское море год от года прибывает, и многие хорошие города уже затоплены»630. Каспий поднялся на 12 м; новая отметка была – 20 м (этот подъем был связан именно с изменениями движения циклонов). В результате дельта была залита, часть ее превратилась в камышовые джунгли. Под водой оказались земли, где были хазарские села и нивы. Да и в пойме Волги-Ахтубы весенние паводки при новом уровне Каспия уничтожили большинство следов хазарских поселений. Волга стала многоводной; русские ладьи с мелкой осадкой смогли пробиваться через дельту в Каспий, и тогда и произошло отмщение «неразумным хазарам».

Карта 4. Волжская Хазария

Вот почему страстное желание найти столицу Итиль631 Осталось лишь желанием. После всех поисков в пойме Ахтубы и в дельте Волги Л.Н. честно признавал: «Остров, на котором мог помещаться дворец хагана, подмыт. Не здесь ли располагался древний Итиль? Скорее всего здесь»632.

Л.Н. учился всегда, и после первых экспедиций в дельту Волги он жадно впитывал все, что написано географами о ритмах в природе, об уровне Каспия в разные эпохи, читал классиков, но не всегда соглашался с ними. К ним в ту пору принадлежали уже упомянутый А. В. Шнитников с его концепцией чередования влажных и сухих периодов, президент Географического общества академик Л. С. Берг с его работами по уровню Каспия с середины XVI в., кроме того, существовали климатологи, которые подчас имели отличное от Л.Н. мнение.

Самопроверкой для Л.Н. была серия статей «Ландшафт и этнос», опубликованных в «Вестнике ЛГУ» в 1962–1966 гг. и вызвавших большой интерес. К ним следует отнести и доклад, сделанный Л.Н. в Географическом обществе СССР после экспедиции в дельту Волги. Если вспомнить полемику вокруг «Хунну» в Эрмитаже, то здесь обстановка была совсем иной, куда более дружеской. Помогали сами стены; здесь Л.Н. возглавлял отделение этнографии; здесь проходили его публичные лекции. Большой зал, рассчитанный на 250–300 слушателей, часто был переполнен. Помогали, вероятно, и воспоминания, особенно о площадке на втором этаже. Чем знаменита эта площадка, думается, Л.Н. знал, т. к. собирал и хранил в памяти все, связанное с отцом.

До революции в зале на втором этаже проходили заседания Религиозно-философского общества. Вот что вспоминает известный философ М. М. Бахтин об одной из своих встреч с Н. Гумилевым, с которым он познакомился в Религиозно-философском обществе. До этого он видел его там один раз перед самой войной, а второй раз – когда тот приезжал с фронта на побывку. Бахтин рассказывает, что как-то раз он стоял на лестничной площадке второго этажа и курил. Там была и А. Ахматова. Вдруг она воскликнула: «Гумилев здесь!» – и стремительно сбежала вниз. Бахтин пошел следом и увидел: «военную фигуру, прекрасную фигуру». Это был Н. С. Гумилев – «Великолепный! Великолепный Гумилев!»633

Воспоминания, согревали, но сын был на докладе экзаменуемым, а не героем с фронта, как отец; он волновался. Л.Н. писал, что никогда нельзя быть уверенным в успехе634. Синклит собрания был действительно мощный: «сам» А. В. Шнитников, директор Главной геофизической обсерватории М. И. Будыко (позже – академик), старый знакомый «от археологии» С. И. Руденко, известный физик (друг по омскому лагерю) профессор Н. А. Козырев. Все прошло хорошо, по-деловому. «Возражений против принципа и методики не было», – писал потом Л.Н.635.

Через несколько лет географы на самом высшем уровне и президент ГО СССР академик С. В. Калесник окончательно признали Л.Н. «своим». Академик отметил, что он создал основы географо-археологического и историко-географического направлений636. Немного позже президент Географического общества напишет о гумилевских статьях по этносу: «Все в этих статьях ново... и подкрепляется множеством красочных и ярких примеров». Эта оценка открывала Гумилеву дорогу в Дербент для точного определения уровня Каспия при хазарах. «Несмотря ни на что, дербентская эпопея – это одно из самых любимых наших воспоминаний», – писал Л.Н. в 1960 г.637.

Если взглянуть на физическую карту Западного Прикаспия, то видно, что Дербент – особое, ключевое «место-развитие», севернее него выгоревшая степь, южнее – склоны холмов, отроги Кавказского хребта, ближе всего подходящие здесь к Каспию (Хазарскому морю). Это – узкие «ворота» на юг, в Закавказье. В VI в. ворота были замкнуты мощным крепостным сооружением, построенным персидским шахом Хосроем Нуширваном для защиты от северокавказских кочевников, многократно проходивших по этому пути с набегами. Легенда о причастности к этому сооружению Александра Македонского остается легендой; и время не то, и маршрут его пролегал куда южнее.