Дорога в Омаху - Роберт Ладлэм

— Что означает эта тарабарщина?

— Мне кажется, Хаук назвал бы то, о чем я сказал, чем-то вроде «ударных сил Дельты» или «броска в час ноль».

— О да, конечно! Теперь-то я поняла!

— Внезапное нападение, Ред! Без объявления войны, без малейшего упоминания о предстоящих действиях в газетах и прочих средствах массовой информации, без каких бы то ни было поверенных, уведомляющих суд о намерениях Хаука! Все быстро и без шума, как удар кинжалом...

— В общем, он собирается захватить всех врасплох, — заключила Дженнифер, начиная вникать в суть дела.

— Совершенно верно, — подтвердил Дивероу. — Но необходимо учитывать одну вещь: если даже, несмотря на всю абсурдность обстановки, сторонники рассмотрения иска получат перевес — пускай в один лишь голос, — то и в этом случае нельзя будет требовать от Верховного суда принятия окончательного решения, поскольку речь может идти только о внесении изменений в законодательные акты.

— Конгресс же, сколь бы ни оказывали на него давления, станет изучать проблему с черепашьей скоростью, — дополнила леди-юрист. — В результате ваш безумец Хаук сможет до бесконечности просидеть на жердочке, чирикая себе сколько душе угодно.

— А уопотами между тем останутся при своих интересах, — добавил Дивероу. — Это и называется «тянуть время».

— Хотя может быть названо и иначе — «подготовка спецрейса в ад», — развила тему Редуинг, вставая с кушетки, и, подойдя к окну, выходившему на Бостонский парк, медленно покачала головой. — Впрочем, конгрессу не придется заниматься этим делом. Члены Верховного суда бессильны будут что-либо сделать. На них, словно стая птеродактилей и прочих чудищ, налетят авантюристы от политики в роскошных лимузинах и на личных реактивных «Лирах» — и в таком числе, что у судей голова пойдет кругом... И никому — ни мне, ни кому бы то ни было еще из нас — не помешать этой вакханалии.

— К кому относится это ваше «из нас»?

— К тем — нас около дюжины, — кого совет старейшин признал в свое время «оготтова», самыми одаренными детьми. Перевод этого слова, однако, не вполне точен, поскольку оно содержит более глубокий смысл. Нам, в отличие от остальных наших сверстников, была предоставлена возможность получить хорошее образование. Жизнь у всех нас сложилась удачно, и, за исключением трех или четырех, кто не смог дождаться, когда приспособится к новым условиям и приобретет для себя «БМВ», мы стараемся держаться вместе и хоть как-то помочь своему племени. Мы делаем все, что в наших силах, но защитить своих сородичей от взирающих сверху вниз с олимпийским величием судейских чинуш нам бы ни за что не удалось.

— Мы то и дело обращаемся к греческим образам, вы не находите?

— А я и не заметила. С чего вы это взяли?

— Да сам не знаю. Наверное, где-то тут возле нас разгуливает один грек в лучшем моем пиджаке от самого Пресса... Простите, я не хотел вас перебивать.

— И все-таки перебили. А сейчас вы обдумываете, что бы такое сказать мне в ответ.

— В быстроте мышления вам не откажешь, адвокат. Я и в самом деле обдумываю кое-что, хотя не для того, чтобы сказать вам что-то в ответ, а, наоборот, чтобы спросить у вас кое о чем. Интересно, я прав, полагая, что вы главная ударная сила этой дюжины?

— Думаю, что да. Я связана с соплеменниками кое-какими обязательствами и в состоянии оказывать им помощь как юрист-консультант.

— Тогда воспользуйтесь своим особым положением, прежде чем начнется эта заварушка — если только она вообще начнется.

— Что вы имеете в виду?

— Скольким из избранных детей своего племени можете вы доверять? — ответил Сэм вопросом на вопрос.

— Ну, моему брату Чарли — конечно, когда у него в голове прояснится. И еще шестерым-семерым, которые, надеюсь, не купились на приманку вроде Алисы в Стране Чудес.

— Так вот, соберитесь-ка вместе и составьте доверительный документ, согласно которому, после того как он будет подписан всеми членами вашего совета старейшин, ни один из вопросов экономического характера, затрагивающих интересы всего племени, не может решаться никем, кроме лиц, означенных в этой бумаге в качестве поверенных.

— Но это означало бы некий тайный сговор в преддверии лишь предполагаемого нами официального рассмотрения дела, — возразила Редуинг.

— При чем тут сговор? Разве у вас нет права предпринимать любые юридические действия в пользу своего племени?

— Черт возьми, не могу не согласиться с вами! У меня оно действительно есть. И даровано мне это право свихнувшимся братцем моим Чарли и моим новым знакомым Сэмом в насквозь промокших штанах.

— Подумайте сами, выбор у вас весьма ограничен: или тот доверительный документ, или спецрейс в ад.

Вернувшись к письменному столу, Редуинг уперла руки в бедра и, откинув голову назад, уставилась в раздумье в потолок. Провокационная поза, в которой стояла она, вызвала у Дивероу соответствующую реакцию.

— Вам обязательно это делать? — полюбопытствовал он.

— Что «это»? — отозвалась Афродита из племени уопотами, переведя взгляд на Сэма.

— Ну вот принять такую позу.

— Какую «такую»?

— Конечно, вы можете сколько угодно изображать из себя бесстрастную леди: не у вас же при этом вырабатывается в избытке тестостерон![106]

— О чем вы там, не пойму никак, толкуете?

— Где вам понять: вы же не мужчина.

— Вы совершенно правы: я не мужчина. — Редуинг бегло оглядела себя. — Ах так... Послушайте, адвокат, давайте-ка покончим с этим. Сконцентрируйте внимание на своей монахине.

— Не прозвучала ли в вашей речи нотка ревности? О лучшем я не мог бы и мечтать! — Сэм запел, безбожно фальшивя: — «Ре-е-е-вность... Вижу я, ре-е-внуешь ты меня...»

— Господи, да заткнитесь же!.. Этим мог бы заняться и Чарли...

— Надеюсь, что нет.

— Что вы хотите этим сказать?

— Не важно. Итак, чем бы мог заняться этот ваш Чарли?

— Составлением доверительного документа, — ответила Редуинг, берясь за телефонную трубку. — К его услугам — моя секретарша. Он может передать по факсу все, что следует. Это займет у него не больше дня.

— Хэй! — воскликнул Дивероу, вскакивая с кушетки. — Звоните же ему побыстрее. И, кстати, я не смог бы принять участие в разговоре в качестве вашего секретаря?

— А зачем?

— Чтобы услышать голос бедненького сукина сына, вляпавшегося в грязные делишки Хаука точно так же, как и я когда-то... Можете называть это идеей фикс, но я рассмотрел ваше брачное предложение. Что вы скажете по этому поводу?

— Только то, что я разрешаю вам побыть здесь в роли моего гостя, — проговорила Дженнифер, набирая номер.

— А как его полное имя? — поинтересовался Сэм, подходя к умопомрачительной индианке-юристу. — Чтобы он не усомнился в моей аутентичности.

— Чарлз... Заход Солнца... Редуинг.

— Вы шутите?

— Он родился, когда последние лучи заходящего солнца золотили небо. Что же касается ваших комментариев по этому поводу, то я не собираюсь выслушивать их.

— Разве отважился бы я на такое?

Набрав номер, Дженнифер передала трубку Дивероу. Спустя какое-то время Сэм спросил в ответ на спокойное «хэлло» на другом конце линии:

— Это Чарлз Сансет[107]Редуинг?

— Вы от Орлиного Ока? — отозвался братец. — Там что-нибудь не так?

— От Орлиного Ока? — повторил недоуменно Дивероу и, прикрыв микрофон ладонью, обернулся к Дженнифер: — Он сказал: «Орлиное Око». Это что, индейский пароль?

— Нет, это наш дядя. Вы произнесли среднее имя Чарли, которое мало кому известно. Дайте-ка я сама с ним поговорю.

— Он до смерти напугал меня, — признался Сэм.

— Почему? Он же славный паренек.

— У него такой же голос, как у меня.

— Чем и поверг он в ужас белого человека, — съязвила Редуинг, беря трубку. — Хэлло, осел, это я, твоя старшая сестра! Запомни: ты будешь делать то, что я скажу. И не смей приставать к моей секретарше, а не то я перепеленаю тебя, как делала это, когда ты был маленьким, только на этот раз ты недосчитаешься парочки очень важных своих принадлежностей. Усвоил, Чарли?

Сэм направился было к кушетке, однако, передумав, подошел к утопленному в стене зеркальному бару и замер, потрясенный изобилием разнообразных напитков. Пока Ред Редуинг отдавала распоряжения своему брату, он извлек из этой сокровищницы графин сухого мартини: если уж ему не остается ничего, кроме как кричать, то он прекрасно сделает это и в состоянии легкого опьянения.

— Эй! — сказала Дженнифер, опуская трубку на рычаг и оборачиваясь в уверенности, что Дивероу — на кушетке. Но, не обнаружив Сэма там, перевела взгляд на бар, где и застала его в момент священнодействия — приготовления коктейля. — Чем это вы занимаетесь?

— Стараюсь смягчить боль, как мне кажется, — ответствовал Сэм, тыча крошечной вилочкой в горшочек с маслинами. — Скоро здесь появится Арон, а затем раньше или позже и Мак, если, конечно, ему удастся выбраться из «Времен года»... Но это будет вовсе не то совещание, в котором я хотел бы принять участие... Хотите глоточек?