Черный риэлтер - Евгений Сартинов

— Вот и будем так жить.

Она поцеловала своего защитника, потом взглянула на часы.

— Пора.

Она не стала брать свою знаменитую кожаную куртку, одела шубу, закрывающую ее до самих пят, на волосы набросила черный, с красными цветами, цыганский платок. Из багажа у ней был только большой баул, в котором хранились все ее деньги. День был солнечный, морозный, и Сонька на секунду даже задохнулась от беспричинного счастья.

— Ах, как хорошо! Как я люблю зиму! Ну, пошли. Надеюсь, это последний день в этом поганом городке, — заметила она, беря под ручку своего кавалера. — Надо уезжать в столицу. Там можно делать большие деньги.

Но, перед поездкой в город надо было хорошо поесть. После короткого обсуждения было решено завернуть в самый ближайшую к окраине забегаловку: кафе «Баграм». Оно не сильно котировался среди кривовцев, Афиногенов вылазил в своем ресторанном бизнесе в плюс за счет многолюдных поминок. Но сегодня Сонька не хотела светиться в более популярных ресторанах города. Предупреждение Малиновской о второй неявке на допрос сидела в ее мозгу крепко вбитым гвоздем.

Они расположились в самом уголке зала, позевывающая официантка принесла им заказанные блюда. Время от времени она бегала в противоположный угол ресторана, там, где Костя Афиногенов соорудил два небольших кабинета. Сонька и Могильщик уже доедали второе, когда из кабинета вывалился не очень опрятный мужик лет сорока, с блуждающим взглядом и заплетающейся походкой. Он быстро проскочил в туалет, но когда возвращался назад, то бросил взгляд в сторону единственных на сегодняшнее утро гостей. Лицо мужика при этом изменилось, и всем своим нутром Могильщик почувствовал грядущие неприятности.

— Пока уходить, — сказал он, но Софья, сидевшая к кабинетам спиной, ничего не видела и ничего не поняла.

— А кофе? — удивилась она.

— Сейчас мы без кофе взбодримся, — сказал Могильщик поднимаясь на ноги. А из кабинета уже вываливалась толпа народу. Шестеро бывших ветеранов Афгана с прошлого вечера поминали погибшего от метилового спирта Лешку Евдокимова. Весть о том, что убийцы Лешки сейчас сидят в десяти шагах от них, вызвала у них прилив ярости. Впереди несся сам хозяин заведения.

— Счас мы их тут прямо и повесим! — крикнул он на ходу. — За Лешку!

— За Лешку! — заорали остальные, за его спиной.

Лицо Баграма было багровым от выпитой водки и гнева. В другой ситуации они бы просто замесили любого, но бессонная ночь и литры выпитой водки изрядно повредили координацию движений ветеранов. А еще перед ними был человек с незаурядными физическими данными.

— Уйди! — коротко бросил он Соньке, и та, не спрашивая, почему и куда ей надо уйти, просто отпрыгнула в сторону. А Жора поднял и бросил могучий стол в сторону бегущих на них людей. Этим он остановил самого Баграма и Савелия Мышецкого. Остальных Могильщик встретил ударами стула. Он с легкостью наносил удары этим крепким сооружением, буквально разбрасывая нападающих в разные стороны.

— Бери одежду! — крикнул Жора, и Сонька подхватила с пола свою сумочку, и бросилась к выходу. Ей попробовал помешать выбравшийся из-под стола Мышецкий, обхватив Соньку за талию. Но та схватила с соседнего стола вазу с искусственными цветами и обрушила ее на голову рыжего афганца. Тот отпустил цыганку, и, застонав, сел на пол, обхватив голову руками. Зубаревская же кинулась к выходу из зала. Она уже взяла из гардероба одежду, когда из зала вывалился Могильщик, с остатками стула в руках. Вслед за ним буквально выпал сам Баграм. Лицо его было разбито, а тут еще Жора добавил ему своим «инструментом» по голове, Афиногенов застонал и по стенке буквально стек на землю. А Жора вернулся к двери, захлопнул ее, и когда оттуда попытался прорваться кто-то из друзей Баграма, Могильщик просто швырнул его обратно, а затем вставил в монументальные ручки дверей свой разбитый стул. Изнутри тут же начали доноситься удары, но пока все это сооружение держалось.

— Быстро! — крикнул Жора и, подхватив свою одежду, рванулся вслед за несущейся впереди цыганкой. Они уже были на крыльце, когда сзади послышался звон разбитого стекла, а когда машина криминальной парочки развернулась, на крыльцо вывалилась вся толпа неудачливый линчевателей.

— Блин, вот это покушали! — сквозь зубы бросил Могильщик, пытаясь языком определить, сильно ли у него начал шататься зуб после одного из ударов ветеранов десанта.

— Нет, пора делать отсюда ноги. Берем последний куш и уходим, — сказала нервно Сонька, прикуривая сразу две сигареты, себе и Жорке.

В Кривове у ней оставался последний, «дембильский» аккорд — продажа квартиры отставного майора Сокова. Терять восемьсот тысяч Зубаревская не хотела.

Они прибыли к дому на улицу сержанта Павлова ровно в десять. К удивлению цыганки, Соков был трезв, подтянут, и чисто выбрит. Майор даже одел свой парадный костюм, правда, из-за отсутствия утюга тот смотрелся на нем несколько комично. Таким Сонька видела его в первый раз.

— Ну, что, готов? — спросила она бодро, сама же просчитывая, что же теперь делать с этим, внезапно ожившим алкоголиком. А Соков удивлял ее все больше и больше.

— А как же! Мы, десантура, всегда ко всему готовы! — во всю глотку рявкнул он.

— Тогда поехали.

Свою активность Соков проявил и далее, начав на лестнице лапать Соньку за интимные места. Та от этого жутко разозлилась, что еще больше позабавило десантника.

Появление трезвого жильца поразило и сидевшего за рулем машины Могильщика. Он переглянулся с Сонькой, и та в ответ так же удивленно подняла брови. Но, пришлось все делать по заранее определенному плану. Ибрагим их уже ждал возле дверей конторы нотариуса, и они прошли к ней без очереди. И все равно оформление покупки-продажи шло не так быстро. На все дела даже по налаженной Сонькой колее ушло полтора часа.

Соков вел себя не просто хорошо, он был весел, улыбчив, говорлив. Зато у Зубаревской настроение было хуже некуда. По ранней договоренности с Ибрагимом деньги из рук в руки решено было отдать в квартире майора. Так все и произошло. И Сонька, оцепенев, смотрела, как уже приговоренные в ее личный «общак» рубли ложатся в ладонь этого плешивого мужика в мятом костюме. Ибрагим получил от майора ключи, от Соньки документы, и уехал.

— Ну, подруга, молодец, — с чувством сказал майор и вручил цыганке самую тонкую пачку из его капитала. — Вот тебе за работу! Как договаривались!

— Все! Прощай, хорошая моя квартирка! — сказал Соков, медленно обходя уже чужую жилплощадь. Если бы он видел сейчас взгляд, что Сонька бросила ему в спину, то машинально бы начал искать автомат, пистолет, или еще какое оружие.

— Ты что ж, даже не отметишь такой важный шаг, — сказала Сонька, принимая из рук Могильщика бутылку с водкой. У нее были припасены и пластиковые стаканчики, и банка с магазинными огурцами.

— Да, можно, — согласился майор.

— Такое дело грех не обмыть! — подтвердил Могильщик.

Зубаревская на подоконнике долго разливала водку по стаканам, причем всем троим. Майор принял из ее рук стакан, но все оглядывался по сторонам, все комментировал происходящее.

— Тут с улицы дыры были, мой кулак пролазил спокойно. Кто так делал, кто строил — не знаю? А потолок я сам шпаклевал, тут же шов был между плитами, сантиметра два — дурдом!

— Давай за твою дорогу, — предложил Жора.

— Давай, — согласился Соков, но опять его отвлекли воспоминания. Сонька, как завороженная смотрела на стаканчик в его руке. Разливая водку она успела налить в этот стаканчик припасенный во фляжке метиловый спирт.

— Ты пить то будешь? — уже злясь, спросил Жора.

— А, да!

Он уже поднес бокальчик к губам, но тут у него заиграл мобильник

— Кто? А, это ты, Надя! Да, скоро буду. Да, все, деньги у меня, сегодня же вылетаю. Все нормально, ни капли еще не выпил. Хорошо, не буду. Зачем встречать, сам доберусь!

— Жена звонила, спрашивала, когда я приеду, — заявил майор оторопевшим подельникам. Он поставил стаканчик на подоконник и начал одевать куртку.

— А что, ты с ней созвонился? — спросила Сонька. Для нее все это казалось страшным сном. Она же сама реквизировала у него записную книжку. Цыганка не знала, что у майора была хорошо натренированная на цифры память, и он без труда припомнил все номера пермских телефонов своих сыновей.

— Конечно! Продажа жилья, это тебе не высадка в тылу врага со сверхнизких высот. Что это — я приеду: а там аэродром уже занят другим майором? Нет, я позвонил, все узнал, объяснился. Так что — ждут меня там, очень ждут!

— А водку то так и не выпил! — не выдержал Жора.

— Черт с ней! У нас ее еще столько будет!

Он запахнул свою летную куртку, подхватил чемодан.

— Ну, я сейчас прямым ходом на аэродром, — сказал Соков. — Билет я вчера еще купил, после вашего ухода.