Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь - Кеннет Славенски

На первый взгляд между Гарольдом Россом и Джейми Хэмилтоном очень много общего. Оба они начинали с нуля, и оба создали компании, пользующиеся самой высокой репутацией в издательском мире. Росс в 1925 году начинал делать «Нью-Йоркер» у себя в квартире на манхэттенском Ист-Сайде н скоро превратил его в самый авторитетный в Америке литературный журнал. Джейми Хэмилтон основал издательский дом в 1931 году (гордясь своими шотландскими корнями, Хэмилтон вместо англосаксонского «Джейми» использовал в названии компании кельтский вариант своего имени — «Хэмиш»). Благодаря его профессиональному чутью и силе характера «Хэмиш Хэмилтон» приобрел славу самого передового британского издательства. Оба издателя проявляли живой интерес к своим авторам — это помогало им привлечь к сотрудничеству лучших писателей.

В то же время Росс и Хэмилтон были совсем разными людьми и Сэлинджера располагали к себе разными своими качествами. Гарольд Росс держался с писателями как с ровней, со многими у него завязывалась настоящая дружба. Сэлинджер замечал за ним некоторую нахрапистость, но при этом описывал как человека «доброго, живого, сообразительного и похожего на ребенка». Больше всего Сэлинджера привлекала в Россе его детскость, которую он умудрился сохранить, несмотря на то что изо дня в день нес огромный груз ответственности.

Что касается Джейми Хэмилтона, то он просто не мог не вызвать у Сэлинджера симпатию — эти две сильные личности были вылеплены из одного теста. Бывший спортсмен-олимпиец, Хэмилтон отличался упорством и волей к победе. Это был человек взрывного темперамента, недолюбливающий критиков и четко делящий людей на «своих» и «чужих». Чувствуя себя оскорбленным, он мог прекратить всякие контакты с обидчиком, отказывался даже находиться в одном с ним помещении. Неизвестно, кто из двоих был более честолюбив — Хэмилтон или Сэлинджер. Похожих по складу людей часто влечет друг к другу, но у этих двоих было, пожалуй, слишком много общего, отчего, случалось, честолюбие одного вступало в неразрешимое противоречие с честолюбием другого.

Осенью 1950-го, после года сосредоточенной работы, Сэлинджер поставил последнюю точку в романе «Над пропастью во ржи». Эта книга стала его высшим творческим достижением. Исповедью, молитвой и озарением, слитыми воедино и положенными на единственный в своем роде голос, отозвавшийся впоследствии во всех пластах американской культуры.

С Холденом Колфилдом и фрагментами текста, в которых формировался его образ, Сэлинджер не расставался практически всю свою сознательную жизнь. Драгоценные страницы рукописи были у него с собой всю войну. В них, писал Сэлинджер в 1944 году Уиту Бернетту, он черпал моральную поддержку. С рукописью будущего романа в вещевом мешке Сэлинджер высаживался на побережье Нормандии, проходил парадным маршем по улицам Парижа, хоронил убитых товарищей, вступал за проволочное ограждение нацистских лагерей смерти. И вот теперь в уединении прибрежного городка он наконец роман дописал.

Закончив многолетний труд, Сэлинджер вздохнул с облегчением и отправил рукопись на адрес издательства «Харкорт Брейс» редактору Роберту Жиру. Другой экземпляр рукописи Дороти Олдинг отослала Джейми Хэмилтону в издательство «Хэмиш Хэмилтон».

Роберту Жиру роман понравился. «Я посчитал за счастье, что мне предстоит работать в качестве редактора над столь замечательным произведением», — пишет он. Жиру не сомневался, что книгу ожидает большой успех, но ему «и в голову не приходило, что она может стать бестселлером». Убедившись и выдающихся достоинствах романа, он передал рукопись заместителю директора «Харкорт Брейс» Юджину Рейналу.

Ознакомившись с романом, Рейнал постановил: несмотря на устный договор с Сэлинджером, печатать книгу издательство не будет. К ужасу Жиру, заместитель директора абсолютно ничего в ней не понял. «Когда он прочитал ее, мне стало ясно: дело плохо. «Этот Холден Колфилд, он что, псих?» — спросил у меня Рейнал. Еще он рассказал, что давал почитать машинопись кому-то из редакторов отдела школьных учебников. «При чем тут учебники?» — удивился я. «Так ведь там вроде про школьника?» Отрицательный отзыв редактора отдела учебников окончательно решил дело».

Жиру избрал худший из возможных способов сообщить Сэлинджеру неприятную новость — пригласил его на ланч, нa которым, переступив через себя, передал от издательства «Харкорт Брейс» пожелание основательно переделать роман. Для Сэлинджера, как в дурном сне, повторялась история с Уитом Бернеттом и несостоявшимся сборником «Молодые люди». Ему стоило большого труда не вспылить прямо но время ланча (Роберт Жиру побоялся оказаться один на один с писателем и привел с собой в ресторан коллегу по «Харкорт Брейс»), но, вернувшись домой, он немедленно позвонил и издательство и потребовал вернуть рукопись. «Они повели себя как ублюдки», — жаловался Сэлинджер.

В Лондоне судьба «Над пропастью во ржи» на первых шагах гоже складывалась не совсем гладко — у Джейми Хэмилтона возникли сомнения, стоит ли браться за публикацию романа. Как читателю книга Хэмилтону чрезвычайно понравилась, но как бизнесмен он опасался понести убытки. Наполовину американец, Хэмилтон спокойно отнесся к сленгу, на котором написан роман, но за реакцию на него коренных британцев он поручиться не мог. Своими сомнениями издатель поделился в письме с коллегой: «Я убежден, что Сэлинджер, о чьей книге идет речь, потрясающе талантлив, а его произведение невероятно любопытно. Но мне остается лишь гадать, как английские читатели воспримут свойственную Холдену Колфилду манеру выражаться».

В конце концов Джейми Хэмилтон доверился своему издательскому чутью и решил печатать «Над пропастью во ржи». В Америке тем временем Дороти Олдинг забрала рукопись романа из «Харкорт Брейс» и отправила ее в Бостон Джону Вудберну, редактору отдела художественной прозы издательства «Литтл, Браун энд компани». Вудберн пришел от романа в восторг, и издательство немедленно приняло его в работу.

Сэлинджер наконец мог быть спокоен относительно издательской судьбы «Над пропастью во ржи». Ему, однако, предстояло пережить еще один, последний удар по неизданному роману. И удар этот последовал от тех, чье мнение он ценил больше всего. В конце 1950 года Дороти Олдинг отнесла экземпляр «Над пропастью во ржи» в редакцию «Нью-Иоркера». Сэлинджер рассчитывал, что журнал опубликует фрагменты романа, которые наверняка вызовут у читателей большой интерес.

Двадцать пятого января 1951 года он получил письмо от Гаса Лобрано. Тот писал, что прочитал рукопись сам и дал ее прочитать одному из редакторов. Ни Лобрано, ни второму редактору роман не понравился. Оба сочли, что персонажи у Сэлинджера неправдоподобны, в частности дети и семье Колфилдов показались им слишком уж не по возрасту развитыми. Редакторам «Нью-Йоркера» «с трудом верилось, чтобы в одной семье было четыре столь выдающихся ребенка». И результате журнал отказался напечатать хотя бы один короткий отрывок «Над пропастью во ржи»'.