Грезы президента. Из личных дневников академика С. И. Вавилова - Андрей Васильевич Андреев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
18 июля 1939 г. Вавилов посвящает целую философскую запись теме «поддержания оптимизма у сознающего». Проблему эту Вавилов пытается решить не только теоретически (например, в записи от 11 апреля 1940 г.), но и вполне практически – в применении к самому себе. «Голова совсем пустая, мозговые колеса ни за что не зацепляются. А между тем это необходимо, чтобы выбраться из беспросветного пессимизма, апатии, автоматизма и безразличия…» (15 марта 1940). «Прострация, паралич и безнадежность. ‹…› // А на самом деле следовало бы все это сбросить и жить по-настоящему до конца. Так было бы лучше и для других и для себя…» (23 марта 1941). Самоуговаривание мало помогает: «Сознание доходит до саморазложения, и нужен какой-то опиум для возвращения его на нормальный уровень „житейских интересов“…» (16 апреля 1941); «Для жизни нужен какой-то искусственный допинг, иначе не знаю, как я ее дотяну. Не за что зацепиться» (16 января 1942). Тем не менее мечта остается: «Встрепенуться бы и прожить последние годы жизни так, чтобы было радостно и нужно другим» (31 декабря 1941), «Нужна какая-то большая радость. Иначе не знаю, как быть и как доживать» (26 февраля 1943), «Хотелось бы ‹…› небольшой радости…» (22 ноября 1944), «Как я мечтаю о ‹…› радости…» (28 октября 1945), «Хочется большой радости. Спокойствия, уверенности…» (1 мая 1946), «В окно зелень лип, освещенных солнцем, и мечта о хорошем настроении» (17 июля 1946), «Как хотелось бы написать хотя бы одну веселую страницу!» (18 августа 1946), «…Грань пессимизма? Но, может быть, из нее скачок в самый радостный оптимизм?» (30 декабря 1947), «…надо встряхнуться и поглядеть на все совсем иначе, чем до сих пор» (20 февраля 1948), «Надо смотреть только в будущее» (14 марта 1948), «Нужен какой-то творческий и человеческий подъем» (1 августа 1948), «Для творчества, науки, мысли почти ничего не остается. Пытаюсь думать о таких хороших вещах, засыпая, но ничего не выходит. Усталость берет свое» (19 декабря 1948), «Как же сделать так, чтобы жить, радоваться» (3 июля 1949), «Нужны отвлекающие очень большие мысли и дела» (27 июля 1949), «…Как хочется душевного покоя» (11 августа 1949), «Как хочется душевного спокойствия!» (11 сентября 1949), «Хочется свободно, спокойно, широко вздохнуть…» (30 декабря 1949).
Позитивные эмоции в дневниковых записях – по сути, признак осуществленной мечты – очень редки. Иногда Вавилов восхищается природой, красотой Ленинграда, получает удовольствие от некоторых театральных постановок, фильмов, наслаждается искусством – картинами, музыкой. «Поддерживает стройность, широта и уютная старинность петербургских просторов, висящие перед глазами акварели Венеции и Рима, охота за книжками, кой-какие скудные научные мысли да семья» (23 марта 1941). «Спасенье – книги, картины, музыка, тишина» (31 декабря 1947). «…три часа были в Эрмитаже ‹…› Это щепотка счастья» (1 января 1949). «Поддерживает хорошая музыка. Через нее какая-то связь с миром» (30 апреля 1950). «Радио – Бах, одно из счастий на земле. Тишина, цветы. Нужно ли что-нибудь еще?» (27 июля 1950). «В радио все время Бах (200 лет со дня смерти). Под музыку Баха хотелось бы и жить, и умирать» (28 июля 1950).
Значительно чаще, чем мечтать и радоваться, Вавилов хочет умереть. В поздних дневниках он совершенно определенно пишет об этом своем желании более 150 раз. Часто – прямым текстом. «В голове исчезает ясность и память, и пора бы незаметно и безболезненно умереть. Это-то я заслужил» (11 июня 1942). «Прежде всего, хочется отдохнуть и потом незаметно умереть и уйти от других и от себя» (25 декабря 1942). «Хочется еще посмотреть на мир. Подумать, поискать, не найду ли ключа к главным загадкам, и незаметно, тихо умереть, здесь вот, на Васильевском» (27 мая 1944). «…каждую минуту, и в хорошую, и в плохую, одна затаенная, невыговариваемая мысль: как хорошо бы сразу незаметно умереть» (6 июля 1944). «Как тяжело жить, и куда проще и легче умереть» (10 сентября 1945). «Хотел бы умереть в этом осеннем дождливом Ленинграде с его странной грустью» (22 сентября 1945). «…на свете становится страшно холодно, и хочется скорее умирать» (23 сентября 1945). «…как всегда, хочется совсем нежданно умереть…» (20 октября 1945). «…так грустно, что самому хочется среди этих смертей и умирания скорее умереть, кончить совсем, провести черту. Так тяжело» (7 июня 1946). «…готов умереть каждую минуту» (14 июля 1946, 1 июня 1947, 27 мая 1949; 21 июля 1948 – «без большого сожаления и без восторга»). «Берет отчаяние, и хочется покоя и смерти» (17 сентября 1949). «…хотелось бы незаметно, асимптотически перестать быть „я“ – умереть» (22 января 1950). «На душе неспокойно, грустно, и по-прежнему больше всего хочется нежданно и быстро умереть» (15 октября 1950). Желание умереть – и в самой последней записи дневника 21 января 1951 г. Полтора десятка раз – начиная уже с 1940 г. и далее регулярно – это не просто абстрактное желание, а вполне определенное размышление о возможном самоубийстве. «…дома снова один и совсем жутко, так близко от самоубийства» (14 февраля 1942). «Если бы была удобная форма уничтожиться, вероятно, давно бы это сделал» (14 февраля 1943). Среди возможных способов – «утопиться», «пуля», «таблетка», «револьвер или яд». Есть записи, в которых как желанные упомянуты разные способы случайной смерти: от бомбы, сыпного тифа, от удара током, в авиакатастрофе. Чаще, чем слово «умереть», Вавилов использует разнообразные эвфемизмы. Примерно 80 раз он пишет в поздних дневниках о желании «уйти в небытие», «сойти на нет», «растаять, как облако» и т. п., причем очень желательно, чтобы это случилось «незаметно», «постепенно», «асимптотически». «…хочется замерзнуть совсем до статуи и трупа» (3 января 1942). «…можно бы незаметно уйти с Земли» (27 декабря 1942). «Желание незаметно аннигилироваться» (17 января 1943). «…хочется кончиться» (16 апреля 1943). «К гробу совсем готов» (29 декабря 1944). «…не проще бы сразу в Лету» (26 апреля 1945). «…так хотелось бы здесь незаметно, асимптотически сойти на нет» (25 ноября 1945). «Неуютно и скорее хочется в могилу, на вечный покой» (24 июля
