Зима 1238 - Даниил Сергеевич Калинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Остановились! Остановились, кому сказал! В два ряда переходим, в два ряда – и крылья загибаем внутрь! Внутрь загибаем, чтобы получился полукруг… Стоим!!!
Плотная группа спешенных гулямов, поднявшихся на наш берег, стремительно (насколько это возможно по глубокому снегу) приближается к моей полусотне, воздев над головами собственные щиты и цепко сжимая обнаженные клинки в руках. Ну хоть копий с собой не прихватили – небось неудобно с ними было взбираться на заснеженный берег, а то бы получился уже полный швах.
Но встречи с «минным полем» из «чеснока» новый враг, по всей видимости, избежал – очевидно, взбирались они наверх в стороне от позиций моих стрелков, докуда мы железные рогульки просто не донесли… А жаль, крепко жаль!
Несколько поганых все же падают на землю, когда сверху на них обрушились стрелы с гранеными, шиловидными и долотовидными наконечниками – первые и вторые хорошо работают против кольчуг и прочих доспехов, а третьи раскалывают щиты… Но остановить натиск хасс-гулямов не особо плотный обстрел не смог.
– Стоим!!!
– Хур-р-ра-а-а!!!
Вороги, устремившиеся к замершей на месте стене щитов, покрыли разделяющее нас расстояние в считаные секунды. Удар! С грохотом врезались друг в друга щиты – и подались назад русичи, одновременно с тем обрушив на мусульман частые удары топоров и мечей…
– Стоим!!!
Хрустит дерево под тяжелыми ударами отточенной стали, падают мужи с обеих сторон, но держится строй русичей, устояв под первым натиском, держится!
Противник чуть отхлынул – и снова бросился вперед, на сцепленные щиты! И с тем же результатом… Однако несколько хасс-гулямов принялись обтекать полукруг рязанских дружинников на загнутых внутрь флангах, стремясь зайти гридям в тыл. Впрочем, один за другим пятеро поганых рухнули, пронзенные стрелами, прилетевшими из-за моей спины! Еще двум, самым удачливым, перегородил дорогу уже я, краем глаза заметив третьего, показавшегося уже слева и двинувшегося вслед за мной, намереваясь ударить в спину…
– Бей…
Перекинув щит за спину, левой я стиснул древко чекана и потянул его из-за пояса, одновременно с тем шагнув навстречу двум противникам, сжимающим в руках палаши. Они заходят справа от меня, причем один вырвался чуть вперед…
Еще один шаг, третий, четвертый, а затем я срываюсь на бег, насколько возможно быстро устремившись к свирепо оскалившемуся хорезмийцу! При этом буквально физически ощущая, как со спины стремительно приближается ко мне третий враг…
Резко затормозив всего за пару шагов от ближнего поганого, я что есть силы метнул топор в лицо противника! Бросок левой руки получается корявым, неточным, и чекан в итоге бьет поганого в район живота, причем обратной стороной бойка, но торчащий из него клевец все же вонзается в дерево защиты!
Впрочем, это и неважно: бросок должен был лишь отвлечь врага, и мне удалось задуманное. Отправив топор в полет, я тут же шагнул навстречу к хорезмийцу, присел и от души рубанул по голени выставленной вперед левой ноги, перетянув ее саблей слева направо! Гулям зарычал, словно раненый медведь, припав на раненую конечность… А я, распрямившись и развернувшись к поганому боком, обратным ударом справа налево перехлестнул его шею острием клинка! Первый…
Я оказался между двух огней – оба оставшихся татарина практически поравнялись со мной… Сердце бьется от страха загнанным зайцем! Но, разогрев себя удачным началом схватки и набрав темп, я не позволил страху сковать тело, парализовать его – наоборот, я использую страх, черпаю в нем силы, чтобы выжить! И сейчас, оказавшись едва ли не в безвыходной ситуации, все же успеваю среагировать, кувыркнувшись навстречу ворогу, преследующему меня сзади! Его клинок со свистом рассек воздух над моей головой, а я, закончив кувырок и замерев на коленях, резко выбрасываю правую руку в прямом выпаде! Древнерусская сабля, более напоминающая казачью шашку и способная наносить полноценные колющие удары, пробила узким острием кольчужные кольца вражеской защиты чуть выше пояса, с правой, не прикрытой кромкой щита стороны… И вошла в тело противника на добрую треть клинка. Второй…
Освободив оружие и выпрямившись, я едва успеваю поставить блок под палаш третьего врага, а мгновение спустя разжимаю пальцы правой от резкой боли! Сблизившись со мной, гулям умело ударил щитом навстречу, удачно попав стальным умбоном по вооруженной кисти и обезоружив меня… Выронив саблю, я рефлекторно отшатнулся от татарина, едва не дотянувшегося клинком до моего горла! Правда, чересчур размашистый удар потянул хорезмийца за собой, чуть развернув его вправо и подарив мне крохотный шанс…
Стремительный шаг влево-вперед, перенос веса тела на левую ногу, а стопу правой я топчущим ударом вгоняю в коленный сустав правой же ноги поганого! Ничем не сдерживаемый удар выходит на славу – конечность хорезмийца складывается пополам с оглушительным хлопком, подобным хрусту переломленного дерева… Кричать он начинает только спустя секунду, пытаясь отмахнуться от меня палашом, а я уже и не лезу на рожон, отступив от ворога и дав возможность лучникам добить его. Третий…
Жадно вдохнув воздух после короткой схватки, я как можно скорее подхватываю собственную саблю с земли, потянув через плечо щит и с опаской поглядывая по сторонам. Но новых ворогов, кто успел бы обойти Дружининков, пока еще сдерживающих напор гулямов, все еще нет. Зато слева я неожиданно для себя замечаю движение крупного отряда пронских дружинников…
В следующий миг лес огласил громогласный рев русичей, летящих во фланг хорезмийцам:
– Бе-е-е-ей!!!
Противник успевает перегруппироваться, развернувшись к новой опасности и сумев даже построить что-то вроде собственной стены щитов. Вот только нас гулямы проигнорировали совершенно зря! Хищно оскалившись, я что есть силы громко взревел, обращаясь ко своим:
– Клином стройсь! Клином!!!
Сам я прохожу вперед, вскоре оказавшись на острие атакующей формации, известной у викингов и варягов как «кабанья голова». Поганые замечают перестроение, принимаются растягивать свой строй и в нашу сторону… Но уже не успевают – плотная масса пронских гридей наконец-то врезается в щиты татар! Причем они атаковали также клином и потому проломили строй отличных наездников, но не особо умелых в пешей схватке тюркских тяжелых всадников.
– Бе-е-е-ей!!!
Во всю мощь легких выкрикнув и боевой клич, и одновременно приказ, я первым срываюсь на тяжелый бег по уже утоптанному перед нами снегу, держа щит перед собой, и уже всего через несколько секунд врезаюсь в преградившего мне дорогу противника! Он бы, может, и устоял, но мгновение спустя мне самому в спину врезаются щиты напирающих сзади гридей,
