Идеальный скандал - Тина Габриэлл

— Ваше решение купить акции компаний, специализирующихся на газовом освещении, совершенно правильное, сэр. Считается, что балтийские компании, главный товар которых — сало, купаются в прибылях, но я предрекаю, что газовое освещение положит конец торговле салом. И произойдет это в течение нескольких следующих лет.

— Да, мистер Хоксли, охотно верю вам. В прошлом ваши советы никогда не подводили меня.

Опираясь на трость, Кейт Маккиннон поднялся со стула. В его рыжих волосах блестели серебряные нити, но пронзительные голубые глаза сверкали, как прежде. Этот цепкий и проницательный шотландец являлся одним из старейших клиентов Маркуса. К тому же он считался одним из богатейших землевладельцев в Англии и Шотландии. Говорили, что все домашние старика ужасно боялись, и Маркус, с трудом удерживаясь от ухмылки, спрашивал себя: «Интересно, что сделал бы этот старый шотландец, узнай он о том, что его сын Дональд — любовник леди Оливии Гэвинпорт?»

— Сэр, я сегодня же оценю эти акции с помощью кого-нибудь из джобберов, а потом заключу сделку с тем, кто запросит меньше, — сообщил Маркус собеседнику.

Старик с важным видом кивнул:

— Да, хорошо. Я полностью вам доверяю, Хоксли.

Простившись с Кейтом Маккинноном, Маркус ненадолго зашел в свою контору, затем вышел в коридор и отправился в тот конец биржи, где заключались торговые сделки.

Там, как обычно, царило оживление, то и дело слышались выкрики, и не смолкали жаркие споры. Многие кивали Маркусу, приветствуя его, другие же знаками давали понять, что хотят кое-что обсудить с ним или попросить совета. Маркус постоянно кивал знакомым и на ходу что-нибудь отвечал — здесь он чувствовал себя в своей стихии, здесь его ценили и уважали и, конечно же, почти все тут признавали, что он, Маркус Хоксли, — чрезвычайно удачливый маклер, чья безупречная репутация не зависела от капризов светского общества.

Тут он вдруг заметил Ральфа Ходжа, спорившего о чем-то с одним из маклеров, Ходж при этом яростно жестикулировал и указывал собеседнику на какие-то бумаги, которые держал в руке. Очевидно, почувствовав на себе взгляд Маркуса, он внезапно повернул голову и с ненавистью уставился на него.

«А он ведь и в самом деле терпеть меня не может, — подумал Маркус. — Что ж, ненависть — убедительный мотив… Интересно, не Ходж ли пытался упечь меня в тюрьму за кражу? Во всяком случае, Изабель этого не исключает».

Но Маркус тотчас же выбросил из головы эти мысли. Ведь Ральф Ходж не имел знакомых в мире искусства… А лорд Гэвинпорт гораздо больше подходил на роль подозреваемого еще и потому, что Данте Блэк был убит в его доме.

Добравшись до центра зала, Маркус остановился и сделал вид, что высматривает знакомых. На самом же деле он прислушивался к разговорам джобберов, беседовавших о нынешних ценах. Через несколько минут, получив нужную информацию, он развернулся и уже собрался уходить, но тут кто-то тронул его за плечо, и он, повернув голову, увидел мальчика лет четырнадцати со взъерошенными волосами и в мятой куртке. Маркус не узнал его и подумал, что это один из новых курьеров.

— Мистер Хоксли? — спросил мальчишка.

— Да. А в чем дело?

Мальчик вручил Маркусу конверт:

— Это для вас, сэр.

Маркус нахмурился, заметив, что на конверте нет обратного адреса.

— От кого это?

Мальчик пожал плечами:

— Один человек хорошо мне заплатил за доставку. Он сказал, что вы все поймете. — С этими словами мальчишка резко развернулся и скрылся в толпе.

Маркус тихо выругался. Сегодня утром он был слишком занят, чтобы разгадывать такие загадки. Но если это какая-нибудь гнусная записка от Ральфа Ходжа, то он сейчас же найдет негодяя…

Вскрыв конверт, Маркус прочел две строчки — и в ужасе похолодел.

«Ты уничтожил то, что я любил больше всего на свете. Теперь твоя очередь испытать то же самое».

О Господи! Ведь имелась в виду… Изабель! Да-да, он нисколько в этом не сомневался. Было ясно и другое: кто бы ни нацарапал эту записку, именно этот человек стоял за историей с кражей «Морского побережья с рыбаками» и убийством Данте Блэка.

Маркус выбежал на улицу и осмотрелся в надежде увидеть мальчика, доставившего записку. Но улица была пуста, если не считать коммерсантов, входивших в здание биржи и выходивших из него.

Маркус вынул из кармана часы. Без четверти двенадцать. А он написал Изабель, что хочет встретиться с ней в его конторе в полдень, чтобы потом зайти на ленч в «Корабль и черепаху». Дженкинс, наверное, уже распорядился насчет кареты, и Изабель сейчас скорее всего в пути. Или, возможно, ждет в его конторе.

Маркус бросился обратно в холл. Сердце его бешено колотилось в груди, а на лбу выступили капельки пота.

— Моя жена уже приехала? — спросил он изумленного привратника.

Тот кивнул:

— Да, леди ожидает вас в вашем кабинете, мистер Хоксли.

Перепрыгивая через ступеньки, Маркус помчался вверх по лестнице. Добежав до третьего этажа, ворвался в свою контору.

— Добрый день, Маркус, — раздался женский голос.

Он вздрогнул и обернулся.

— Ты, Симона? Как ты сюда попала?

Симона Уинстон расплылась в улыбке, сейчас она очень походила на кошку, добравшуюся до миски со сливками.

— О, Маркус, разве ты забыл, что дал мне ключ?

Он внимательно посмотрел на нее. Симона была в полупрозрачном красном платье со столь низким вырезом, что кончики сосков выступали из него при каждом вдохе. Ее огненные волосы струились по плечам, чуть раскосые глаза были обведены черным карандашом, а полные губы ярко накрашены. «Нет, она похожа скорее не на кошку, а на наложницу, — подумал Маркус. — Наложницу, готовую исполнить любую фантазию своего господина».

И он, тотчас же отвернувшись от Симоны, вспомнил Изабель… Изабель, лежащую на толстом обюссонском ковре в его библиотеке. Ее ясные синие глаза смотрели на него совсем не так, как глаза этой женщины. Она была невинна и абсолютно честна с ним. И, конечно же, являлась полной противоположностью Симоны Уинстон, стоявшей сейчас передним.

Маркус снова посмотрел на Симону, и губы его дрогнули в гримасе отвращения. О Боже, что могло привлекать его в этой ужасной женщине, в этой выставляемой напоказ чувственности?

Сделав глубокий вдох, Маркус заявил:

— Я думал, что ясно выразился относительно моих намерений, когда мы с тобой виделись в последний раз. Но должно быть, я забыл кое-что сделать… А именно сменить замок.

Симона тотчас изменилась в лице, казалось, она вот-вот набросится на него с руганью и проклятиями. Но, тут же, взяв себя в руки, она сказала: