Идеальный скандал - Тина Габриэлл

Она лукаво улыбнулась и прошептала в ответ:

— Если на одну ночь, то ничего страшного.

Глава 31

По-прежнему стоя на коленях, Изабель любовалась обнаженным торсом Маркуса. Широкоплечий и мускулистый, он был сложен совершенно безупречно и походил на ту прекрасную греческую статую, которой она всегда восхищалась, когда видела ее в музее.

Внезапно ей снова вспомнились те мгновения, когда убийца, стоявший под окном, направил на нее дуло пистолета. В тот момент их соглашение с Маркусом о том, что их брак будет «бесстрастным», показалось ей глупым, нелепым, бессмысленным. И она ужаснулась при мысли, что, возможно, сейчас расстанется с жизнью, так и не познав Маркуса Хоксли как мужчину. А уже через несколько секунд, когда убийца внезапно исчез во тьме, она твердо решила, что в эту ночь непременно сделает то, что уже давно должна была сделать. Ведь жизнь действительно слишком коротка…

Тут Маркус вдруг откашлялся и пробормотал:

— Если ты и дальше будешь так смотреть на меня, я не смогу больше сдерживаться.

Она улыбнулась и тихо сказала:

— А я ведь, кажется, уже говорила тебе, что не надо сдерживаться.

В следующее мгновение он заключил ее в объятия, и губы их снова слились в поцелуе — страстном и все более возбуждавшем их обоих. А затем, через минуту-другую, руки Маркуса взметнулись к ее плечам и сорвали с нее пеньюар. После чего он вновь привлек ее к себе и принялся покрывать поцелуями ее шею и плечи. Изабель прильнула к нему и, задыхаясь, прошептала:

— Ах, Маркус, мне так хорошо…

— Мне тоже, дорогая… — Он все крепче прижимал ее к себе.

Изабель тихонько стонала и трепетала в его объятиях. Эти ласки Маркуса необычайно ее возбуждали. Но в какой-то момент у нее вдруг возникло непреодолимое желание избавиться от того немногого, что еще оставалось на ней. Чуть отстранившись, она принялась стаскивать с себя ночную рубашку, но Маркус, остановив ее, сказал:

— Дорогая, позволь мне.

Он спустил с ее плеч шелковую ночную рубашку, обнажив высокую грудь, и тут же, шумно выдохнув, пробормотал:

— Господи, Изабель, ты так прекрасна…

Он провел пальцами по ее отвердевшим соскам, и она, снова застонав, прикрыла глаза. А в следующую секунду, когда губы его коснулись ее груди, из горла Изабель вырвался крик — ей почудилось, что между ног у нее словно вспыхнуло пламя. Откинувшись, она вцепились пальцами в волосы Маркуса, пытаясь прижать его к своей груди как можно крепче. Но он вдруг немного отстранился и хрипло проговорил:

— Проклятие, надо отнести тебя наверх, в мою спальню. Но у меня нет сил ждать так долго. Я хочу видеть тебя, Изабель, хочу видеть всю…

И тотчас же его большая рука опустилась к ее бедрам, и он, молниеносным движением сорвав с нее ночную рубашку, отбросил ее туда же, куда незадолго до этого швырнул и свою рубаху. Затем, окинув взглядом Изабель, теперь уже совершенно обнаженную, он тихо прошептал:

— О, дорогая, «Рождение Венеры» Боттичелли меркнет в сравнении с твоей красотой.

Изабель уловила нотку восхищения в голосе мужа, и сердце ее радостно подпрыгнуло в груди.

В следующее мгновение Маркус подхватил жену на руки и тут же уложил на толстый ковер, лежавший перед письменным столом. Затем накрыл ее своим могучим телом и, опираясь на локти, заглянул ей в глаза. Изабель тихонько застонала, почувствовав, как его мускулистая грудь соприкоснулась с ее набухшими сосками, — это были необычайно сладостные и возбуждающие ощущения. А Маркус вдруг на мгновение приподнялся, затем стал покрывать поцелуями ее шею, плечи и грудь. После чего, спустившись пониже, принялся целовать ее живот и бедра.

И теперь уже стоны вырывались из горла Изабель один за другим; возбуждение с каждой секундой нарастало, и она, вздрагивая всем телом, то и дело приподнималась навстречу ласкам мужа — ей хотелось большего, хотелось слиться с ним воедино.

Внезапно Маркус раздвинул ее ноги, и она почувствовала, как палец его, скользнув между тугих завитков, стал глубже погружаться в лоно. Изабель вскрикнула, резко приподняла бедра и в тот же миг ощутила горячую влагу, разливавшуюся меж ее ног.

Из горла Изабель вырвался хриплый крик, и она, впившись ногтями в спину мужа, в последний раз устремилась вверх, а затем, со стоном содрогнувшись, затихла, замерла в изнеможении. И в эти мгновения ей казалось, что она вот-вот умрет от тех чудесных ощущений, которые только что пережила.

Изабель не знала, как долго она пролежала без движения, с закрытыми глазами. Сейчас она чувствовала себя восхитительно свободной, по-настоящему счастливой. Однако она знала, что Маркус сдерживал свою страсть ради нее. Да, он хотел ее успокоить и доставить ей удовольствие, а сам… «Ах, он ведь даже еще не полностью разделся», — подумала Изабель. И ей тут же захотелось большего — теперь она хотела его всего целиком. Да, ей хотелось познать все радости замужества и наконец-то стать настоящей женщиной.

Шевельнувшись, Изабель открыла глаза и взглянула на мужа. Он по-прежнему лежал на ней, опираясь на локти, чтобы не давить на нее своим весом. Взгляд же его был прикован к ее лицу, он смотрел на нее так пристально, словно хотел проникнуть в ее мысли.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Наконец, судорожно сглотнув, он прошептал:

— Дорогая, ты, наверное, знаешь, чего я сейчас хочу больше всего на свете. Но я не могу воспользоваться… твоим состоянием. Если хочешь, я сейчас уйду.

— Нет-нет, я не хочу, чтобы ты уходил! — ответила Изабель, ни секунды не задумываясь. — Я хочу испытать все. Я хочу тебя, Маркус.

Несколько мгновений он смотрел на нее все также пристально, не произнося ни слова. Потом вдруг резко отстранился и, поднявшись, принялся стаскивать с себя башмаки и штаны. Изабель же смотрела на него, затаив дыхание. Наконец, отбросив в сторону штаны, Маркус выпрямился перед ней. Глаза Изабель широко распахнулись — его мужское естество казалось устрашающе огромным.

Но Изабель почти сразу же успокоилась — очевидно, некий инстинкт, унаследованный ею от прародительницы Евы, подсказывал, что они с Маркусом прекрасно друг другу подходят.

А он шагнул к ней и, медленно над ней склонившись, снова накрыл ее своим телом. Почувствовав, как к ее лону прикоснулась его горячая пульсирующая плоть, Изабель тихонько застонала и пошире раздвинула ноги, чтобы лучше ощутить это восхитительное давление.

В следующее мгновение Маркус прижал ладони к ее ягодицам и, немного приподняв ее, осторожно вошел в нее. Сначала он двигался очень медленно, а потом вдруг сделал резкое движение и полностью вошел в нее. От поразившей ее острой боли Изабель вскрикнула, но уже через несколько секунд она забыла о боли, ощутив чудесную наполненность и словно почувствовав в своем теле биение сердца Маркуса.