Все кошки смертны, или Неодолимое желание - Сергей Устинов

Табак прогорел. Рачительный Воробьев-Приветов аккуратно перелил из колбы пропахший теперь новыми дымными ароматами абсент в стаканы. Выпили молча: обсуждать было нечего, все ясно. Я принят на работу, мне дано задание. Завтра же приступаю.

Рука об руку мы покинули мой офис. Запутались было ногами, пропуская один другого вперед. Чуть не повалились на лестнице, но удержались, слава богу, друг за друга. Вот так и будем теперь: держаться друг друга. Всегда вместе.

Ночь встретила наши разгоряченные лица прохладой. У подъезда мы без слов крепко обнялись на прощание, и я спросил, прямо глядя в его открытое честное лицо:

― Валька, ты ведь там тоже есть, на дисках, да?

― От тебя, Стасик, у меня теперь секретов нет, — печально, но с достоинством произнес он. ― Угадал, есть я там. Такая вот беда у меня. Болезнь, она, знаешь, не выбирает. Потому и клинику основал, что знаю, как тяжело с этим жить.

Больше ничего не говоря, мы снова обнялись еще крепче прежнего, и Валька Воробьев-Приветов, пусть и кренясь слегка на левый борт, но зато твердым чеканным шагом направился через двор к своей цековской башне. Я таращился во тьму за исчезающим силуэтом, пока на глаза не навернулись слезы. Хороший парень. И дело делает хорошее. Надо помочь.

Я машинально ощупал нагрудный карман рубашки, на месте ли ключик Нинель. На месте. Бог даст, поможем тебе, Валька! Завтра же!

А почему завтра? Полынь горела во мне, как неугасимая лампада. Как маленький ядерный реактор. Что сделаю я для людей, сильнее грома крикнул Данко. Прямо сегодня! Чтобы уже завтра с утра обрадовать заказчика трудовыми успехами!

Я быстрыми шагами направился обратно в контору. Должно быть, чересчур быстрыми, потому что дважды чуть не расшиб себе лоб: один раз зацепился плечом за косяк подъездной двери, другой раз споткнулся о порог. Спокойно, сказал я себе. Спокойно. Не надо никуда торопиться. Вся ночь впереди.

Набор отмычек и тонкие резиновые хирургические перчатки всегда лежат у меня в рабочем столе, за неприметной фальшь-стенкой нижнего ящика. Пришлось, правда, слегка повозиться с тайничком: обычно легко отодвигаемую фанерку почему-то перекосило. Но прищемив палец, я в конце концов отодрал ее с корнем. Пришлось также помучиться с перчатками ― к моему недоумению, сначала одна оказалась не на ту руку, а вслед за ней и другая. Прошло некоторое время, прежде чем я сообразил, что надо просто поменять их местами. Это здорово меня насмешило. Я долго не мог успокоиться, хихикал над самим собой, пока не началась икота. Так, икая и хихикая, я вышел на дело.

Идти надо было недалеко, всего-то до Стеклянного дома. До пятого подъезда, в котором компактно разместились апартаменты семейки Шаховых-Навруцких. На этот раз меня интересовала только одна конкретная квартира ― покойницы Нинель. Консьержка спала ― да и что еще делать нормальным людям, когда светящиеся часы на моей руке показывали четверть четвертого утра. Но на всякий случай я не стал вызывать лифт, а поднялся на четвертый этаж пешком.

Вот и нужная дверь. Наблюдательность бывшего опера не подвела. В прошлый раз я был очень увлечен поддержанием хозяйки в относительно вертикальном положении. Но на автомате отметил, что замок всего один ― примитивный английский, да и держится на соплях. Главная проблема ― попасть отмычкой в ускользающую, как намыленная, скважину. А там уж я быстро справился, с удовлетворением отметив, что мастерство не только не пропьешь, но и не прокуришь. Оказавшись за порогом, я включил прихваченный фонарик и не мешкая направился прямо к намеченной цели ― серванту. Протянул руку к центральному ящику, но тут же отдернул ее как ошпаренный. Потому что ящик был слегка выдвинут вперед.

Или, наоборот, недозадвинут, суть не в этом. Суть в том, что я твердо был уверен: позавчера, лениво осматриваясь на местности, покуда поддатая Нинель делала свое сакраментальное «пи-пи», я этот ящик выдвинул, порылся в нем, ничего интересного не обнаружил, после чего задвинул обратно. До конца. Я твердо был в этом уверен не потому, что помнил, вовсе нет. А потому, что просто не мог сделать иначе. Потому что Северина можно выгнать из ментовки. Но выгнать ментовку из Северина невозможно. Я всегда, осматриваясь в незнакомом месте, кладу взятые предметы ровно на то же место. Прикрываю открытые двери и дверцы. И задвигаю выдвинутые ящики. Поэтому не вызывало сомнений, что на протяжении последних двух суток еще кто-то, кроме меня, интересовался содержимым серванта.

Ну и кто же? Воины-освободители, вернее, эвакуаторы Бульбочки и Мерина, царствие ему небесное? Но те, наоборот, прибирались после учиненного нами в квартире мамаева побоища. Мнишин с Хариным, мимоходом заглянувшие сюда после прыжка Нинель с балкона перед тем, как устроить засаду на меня в моей же квартире? Ну, эти двое как-никак представители власти, им-то чего церемониться! Уж если б решили провести здесь обыск или хотя бы осмотр, так ни одного предмета на своем месте точно не лежало бы. Значит, кто-то еще?

Так, дайте подумать, кто. Будем рассуждать логически. Сейчас сообразим. Сейчас.

Но думалось почему-то не очень. В смысле, думать-то думалось. Даже, по внешним признакам, соображалось. Прикидывалось одно к другому и обратно. Но как-то странно. С одной стороны, голова у меня была ясна, как никогда. Все вокруг виделось четко и контрастно, будто сквозь свежевымытое стекло. И соображения тоже были четкими и ясными, словно смотришь на окрестности с высокого пригорка в погожий день. А пейзаж не складывался. Я провел несколько томительных минут над полуоткрытым сервантом, изо всех сил работая мозгами, как веслами против течения. Пока до меня не дошло: местность перед моим внутренним взором пуста и безжизненна. Мыслительный процесс идет, но не приводит к результатам. Процесс есть, мыслей нет. Стою на одном месте, мозги молотят лопастями вхолостую.

Самое поразительное, что меня это совершенно не удивило. Я принял это совершенно спокойно, как должное. Ну нет и нет. Додумаем в другой раз. После абсента. Пока же следовало доделать дело, за которым я сюда явился. Задуманное, слава богу, еще вчера. До абсента.

Я решительно выдвинул ящик и быстро переворошил скудный архив Нинель. Все эти счета за газ и электричество, платежки за коммунальные услуги и телефон, почтовые извещения, аптечные рецепты, просроченные проездные, старая погашенная сберкнижка… Стоп!

Сберкнижки не было.

Я перебрал всю эту гору бумажного хлама еще раз, помедленнее. Искомое не обнаружилось. Тогда я уже довольно нервно выдернул ящик из пазов, перенес его на кухню и там вывалил содержимое на обеденный стол. А обратно переложил каждый листок по отдельности. Запримеченной мною в прошлый раз сберкнижки, старенькой голубенькой сберкнижки, пробитой, как положено, при замене на новую в четырех местах дыроколом, теперь в ящике не было.

Не знаю, сколько времени я тупо просидел над всем этим, подперев щеку рукой. Так тебе и надо, любитель абсента. Не пей на работе. Или не работай, когда пьешь.

Интересно, что кое-какие мысли зашевелились, когда, казалось бы, надежды на это уже не оставалось. Побрели бледными тенями на самом краю пейзажа, осторожно щупая ногами дорогу и цепляясь друг за друга как слепые.

Зачем мне была нужна эта сберкнижка?

Затем, что давеча я обнаружил в своей вентиляции припрятанный Нинель ключ. И этот ключ, судя по его виду и выбитому на нем номеру, был от сейфа в банковском депозитарии.

В каком банке Нинель арендовала сейф?

Я не знал. Но предположил, что обычно человеку кажется надежнее сделать это в привычном для себя месте: скажем, в том банковском отделении, где у него есть или был когда-то счет. Я вспомнил про сберкнижку, виденную у нее в серванте. В сберкнижке должен был быть указан адрес банка. Но сберкнижка пропала.

Один неверный шаг ― и слепцы сбились с дороги на обочину, под ногами захлюпало зыбкое болотце.

Вопрос: если идея посмотреть сберкнижку пришла мне на основании имеющегося в наличие ключа, то кому и на каком основании она пришла еще?

Ответ: черт его знает!

Я отнес ящик обратно, задвинул его в сервант. Собрал оставшиеся мозги в кучку. Они были безжизненны, как выжатый накануне лимон, но я из последних сил попытался выдавить из них еще хоть каплю чего-нибудь здравого. Как и ожидалось, накапало всего ничего.

В принципе, банки при аренде сейфа должны заключать с клиентом договор. Ну, его-то найти я не рассчитывал: вряд ли в известных теперь нам обстоятельствах Нинель хранила дома столь ценный документ. Кроме договора, в депозитарии могут давать еще какой-нибудь документ. Квитанцию об оплате, например, или хоть визитку с расписанием работы.

Я еще раз без особой надежды оглядел квартиру Нинель. Ну, хорошо. Где лучше всего прятать лист? В лесу, среди других листьев.

Листы среди листов. Я принялся одну за другой снимать с полки книги и пролистывать их. Начал с любовных романчиков. Потрепанные девицы с обложек нагло хохотали мне прямо в лицо. Потом перетряхнул вкусившую прелестей жизни, всю в пятнах «Кулинарию». А закончил астрологическим сборником.