Баопу-Цзы - Гэ Хун

Мирские люди обыкновенно следуют пустым речам, и очень редко кто-нибудь из них способен проникнуть в подлинную суть дела. Когда они слышат, что некто имярек имеет сотню учеников, то сразу же делают из этого заключение, что этот некто должен непременно обладать знанием чего-то чудесного. И вот они уже мчатся на колеснице или верхом на коне к этому шарлатану, чтобы пополнить собой толпу его учеников, но только понапрасну тратят свою энергию и свое драгоценное время, почитая тех глупцов. Они не пытаются усердно искать лучшего учителя и, по существу, расходуют силы, превращаясь в домашнюю прислугу своего наставника. Бывает, конечно, что те шарлатаны весьма богатеют, если их умелый обман продолжается достаточно долго. Однако их ученики не могут научиться у них совершенству в Дао-Пути, а глупые простолюдины не понимают, что такие люди недостойны того, чтобы служить им. Отчего же им всем никак не удается прозреть? Не прискорбно ли это?!

Если на холме в несколько чи вышиной ищут дерево, достигающее своими ветвями небес, а по следам буйвола идут за глотающим корабли морским чудищем, то как же можно надеяться найти искомое, даже если и заниматься поисками день-деньской? Увы! Но ведь и ученым будущего придется искать истинных учителей, и они не смогут не посчитать вопрос тщательнейшего выбора самым насущным в этом деле. У людей низкого положения поступки ничтожны, а добродетель скудна, их успехи и достижения минимальны, и они отнюдь не подходят для того, чтобы обучать людей обретению совершенства в Дао-Пути, они не наделены заслугами и благими качествами, достойными уважения, проявления милости со стороны других людей, а значит, и учиться у них нечему. Я столь глубокомысленно рассуждал об этом, чтобы другие люди не утруждали себя понапрасну".

Баопу-цзы сказал: "Все, являющиеся мужами Дао-Пути лишь на словах, а на деле — пустыми болтунами, любят только врать и обманывать своих же учеников, а к тому же стремятся получше скрыть свое невежество и глупость. Сами они стыдятся своего невежества, но во всеуслышание заявляют, что широко образованы, а потому они чванятся попросить наставлений у людей, превосходящих их по своему уровню. Они спесиво скрывают свою ограниченность, стоят, уткнувшись в стену. К сожалению, они не довольствуются молчанием, а бесстыдно набрасываются с обвинениями против людей, действительно обладающих Дао-Путем, понося их и клевеща на них, опасаясь, что славное имя тех затмит их дутую славу. Я сомневаюсь, а есть ли вообще у подобных людей стремление практиковать методы продления жизни. Похоже, что они хотят просто набрать побольше учеников, чтобы присвоить себе их силы, их состояние, теша себя, удовлетворяя свои влечения и желания, и все. Но им невдомек, что Небо, которое высоко, внимает всему и знает все без исключения, и рано или поздно они дождутся возмездия. Ведь бедному не пристало говорить: "Я богат", а плебею не пристало говорить: "Я благороден". А тем более это верно относительно дел Дао-Пути и его Благой Силы-Дэ и того, что в этих делах подлинно, а что нет. Но если ты ничего не знаешь, то можно ли брать учеников, взыскующих искусства пестования жизни? Если уж обывателям не пристало быть завистливыми и отрицать чужое превосходство, то насколько же это справедливее относительно мужей Дао-Пути, которые должны искренне и преданно радоваться всем проявлениям жизни. Как же зависть и подобные чувства вообще могут гнездиться в их груди?

Люди сами по себе не могут видеть и слышать проявления божественного разума, но божественные существа очень легко видят человеческие дела и слышат человеческие голоса. Это не отличается от ситуации, когда человек, отделенный занавесями от комнаты, не может видеть того, что в ней происходит, но было бы оплошностью утверждать, что и его никто не видит из той комнаты. Удивляться этому все равно что уподобиться вору, приникшему к балке, к которой подвешен колокол, и удивляющемуся, почему все люди слышат звук колокола, тогда как он не слышит ничего: у него заложены уши. Между тем именно люди, слепые и глухие в духовном отношении, хотят приукрасить себя дутой славой и собрать толпу учеников, чтобы снаружи наслаждаться купленной славой и молвой, а внутри стремиться к богатству и силе. Сколь велико это бедствие! И ведь такие люди борются за власть и могущество еще яростнее, чем простые обыватели. Движением их уст делаются ножи и копья, они создают группировки и клики для восхваления одних и клеветы на других. Их речи кажутся дружелюбными, но их сердце далеко не таково. Их облик и поступки разительно отличаются друг от друга. Открыто они будут говорить с тобой как единомышленники, а за глаза их уста будут источать яд пчел и скорпионов. Они равно ненавистны и Небу, и людям, и на них следует смотреть как на предвестие беды и предзнаменование несчастья.

Благодаря изучению Пяти канонов мы знаем, что нет ничего постыдного в том, чтобы обращаться с вопросами к нижестоящим, дабы наш успех в занятиях с каждым днем увеличивался, а вместе с ним росла бы и наша добродетель. И это касается даже таких занятий, как стрельба из лука и управление колесницей, таких дел, как искусство письма и счета, таких профессий, как выращивание шелковицы и работа на полях, таких умений, как работа с угольником и циркулем, — все эти простые дела требуют получения наставлений от учителя, чтобы изучающий их смог достичь совершенства в своей области. А насколько же наставления учителя важнее для желающих овладеть методами продления жизни и спастись от мира. Ведь эти дела ничем не отличаются от избавления человека от опасности, угрожающей его жизни. Как же в таком случае невежественный и абсолютно необразованный человек может объявлять себя учителем, к которому следует обращаться за наставлениями? Но такие люди не меняются даже в старости и не раскаиваются даже на краю могилы. Поистине, именно они загоняют во мрак невежества порожденный Небом народ. Такие люди представляют собой угрозу всему народу, но в конце концов им не удастся выдать тень за вещь.

Среди конфуцианцев принято, чтобы благородный муж хранил простоту и естественность. В отношениях с людьми он должен держаться непосредственно и скромно. Он знает, но делает вид, что не знает, он имеет, но делает вид, что у него ничего нет. Он ничем не выделяется среди прочих людей, пока его не позовут. Если позовут, но не зададут вопроса, он не станет говорить. Если он станет отвечать на вопрос, то вначале он поблагодарит за то, что его спросили, и только потом выскажет свое мнение. Почему же среди даосов наоборот принято выдавать незнание за знание, отсутствие за наличие? Почему среди них много людей, которые, обладая пустотой, строят планы получения незаслуженной выгоды? Человек, который заблудился и не знает, как ему вернуться назад, становится бесстыдным, если он начинает указывать дорогу другим людям, оказавшимся в таком же положении.

Я не от нечего делать говорю все это — я должен искренне высказаться по поводу нынешнего положения дел, поскольку, как говорится, если проблема приобрела такую остроту, то я никак не могу молчать. Я просто сочувствую наивным и доверчивым глупцам и не могу спокойно смотреть на то, как ребенок падает в колодец, и все. Умение смотреть и понимать — это одно из растений снадобья бессмертных, и как же я могу отказаться от него! Если не взять на себя труд сказать горькие слова, то опасность возрастет чрезвычайно, а ведь это не тот случаи, когда можно узнать, в чем дело, только пощупав пульс для того, чтобы поставить диагноз".

Баопу-цзы сказал: "Если некий человек находится в смертельной опасности, а другой может спасти его, то ему, конечно, не надо тратить время на выражение извинений, скромности и застенчивости, ибо деяние по спасению жизни есть высшая заслуга перед жизнью.

И ныне совершенно ясно, что те даосы, которые не обрели способа великого эликсира золотого раствора и перегнанной киновари, не могут обрести и подлинного продления жизни. А значит, эти даосы — разномастная толпа мошенников. Ведь умение лечить болезни и воскрешать мертвых, отказываться от пищи и несколько лет не испытывать голода, подчинять своей воле духов и демонов, то являть свое тело, то становиться невидимым, видеть происходящее на расстоянии в тысячу ли, знать причины расцвета и упадка в судьбах людей, знать о грядущем счастье и бедах еще до их появления — все это совершенно бесполезно для продления лет жизни. Те, кто готов обращаться с неблаговидными прошениями и совершать предосудительные поступки в надежде за день стыда получить вечную сладость вместо вечной горечи, не понимают взаимосвязи вещей одного рода. Древние говорили: "Нет у меня иного блага, которое было бы больше, чем благо жизни". Поэтому если мы будем судить о том, что ценно, а что презренно, то даже титулы царей и императоров не сравнятся по ценности с методом обретения бессмертия. Если мы будем судить о том, что весомо, а что легковесно, то даже имей мы столько богатств, что они заполнят всю Поднебесную, и они не заменят собой ценность искусства освобождения от смерти. Потому и существует притча, как мертвый царь завидовал судьбе живой крысы[22].