Ратибор. Прах и пепел - Александр Фомичев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«М-де, кто же из богов так знатно надо мной шутканул-то, а? — в который раз тоскливо размышляла про себя Урсула, бойко рассекая ветряные потоки и задумчиво осматриваясь. Сначала она отправилась по уже знакомому ей по прошлым посещениям маршруту оглядеть с высоты северные врата со стоящей в карауле зевающей охраной. Затем, удовлетворившись увиденным, на обратном пути, слегка вильнув в сторону, зависла над княжьим теремом и, подмечая мельчайшие детали, внимательно обежала зоркими, выпученными зенками княжий терем, после неторопливо сделав вокруг него кружочек-другой. Удостоверившись, что в самом дворце и возле него без изменений, бирюзовая мушка медленно упорхала в направлении южного входа в город. — Вот моему ученику, Зоривесу, что теперь в Нурязиме заместо меня сеять Тьму далее будет, сказочно повезло: ему выпала честь оборачиваться в огроменного, даже по меркам соплеменников, царя обезьян: пышущего невообразимой силой, очень свирепого, невероятно мощного самца гориллы-людоеда, коих на Чёрном континенте даже стая львиц за версту обходит! Редкий, могучий, дикий зверюга! Эх, Зор, счастливчик ты… Да и остальные, кого знаю, не в обиде! Пурагелис — змей, Асмар — волк, Мельванес в коршуна оборачивался, и даже эта противная Благана серой каркушей рассекает!.. А я — муха! Большая зелёная муха!.. Эх, нет на свете справедливости! Хорошо хоть, не жаба! Хотя… даже самая мелкая лягуха может меня сейчас на завтрак слопать!..»
Старая ведьма регулярно мысленно плакалась сама себе в слюнявчик, делая это скорее по инерции, машинально, ибо много лет назад уже свыклась со своим столь нелюбимым воплощением. Тем более в глубине души она прекрасно осознавала, что у её второй сущности, помимо явного недостатка, заключающегося в банальной физической уязвимости тёмно-салатовой мошки, имеются и несомненные достоинства: ведь совершенно незаметно могла она проникнуть туда, куда ей вздумается, практически в любую дыру аль помещение; тяжело преодолимые для обычного человека препятствия вроде стен, ворот, заборов и крыш не являлись для второго обличья Урсулы хоть сколь-нибудь значимым барьером. Плюс муха оказалась на удивление прекрасно адаптируемой к погодным ненастьям особью: даже к зиме смогла приучить как себя, так и оливковой раскраски лупоглазое насекомое тёмная ворожея; холода давно уж не пугали горбатую ведьму. Ну и против физического уничтожения сумела она путём долгих, многолетних изысканий, изматывающих тренировок да магических экспериментов найти какую-никакую, а защиту. Во-первых, запашок от падальщицы исходил такой «приятности», что по идее, любой условный воробушек, зажав клювик лапками в отвращении, должен был молнией шарахнуться от неё прочь. И во-вторых, научилась Урсула значительно ускорять свой процесс перевоплощения, практически мгновенно приспособившись как превращаться в муху, так и ещё более шустро оборачиваться затем назад в человека. Никто из известных ей чародеев аль волшебниц не умел делать это так быстро, как она, чем чёрная ворожея весьма гордилась. Но помимо очевидной эффектности данного процесса для глаза, моментальное обращение оказалось очень полезным навыком, не раз впоследствии спасавшим жизнь старой ведьме. Главное было — лишь вовремя заметить надвигающуюся опасность и успеть обернуться в обратку.
«Ну а там уж посмотрим, кто кого сожрёт!» — прокряхтела про себя умалишённая колдунья, тем временем подлетая к конечной цели своего путешествия, а именно к располагавшейся недалеко от южных ворот неказистой харчевне, которая именовалась…
Глава 27
Трактир «На завалинке»
На заднем дворе
— Атаман, мы очень рискуем, переминаясь здесь на пятках уж столько времени! Пафнутий нас тут же ему сдаст, коли прочухает, что ты хотя бы косвенно причастен к гибели княжьего племяша! — пугливо проскрипел высокий, тощий как жердь человек, нервно кутаясь в видавший виды полотняный плащ и натягивая одновременно поглубже весь в заплатках капюшон. Опасливо озираясь по сторонам, он продолжил: — Этот взбесившийся рыжий вепрь, видимо, по всему Мирграду рыскает в поисках нас! Мне бы не хотелось повторить судьбу Музислава и его ухарей, ибо лапа у Ратибора — тяжелее некуда, ента все знают! А уж когда он в ярости, так я вообще бы предпочёл находиться от этого огромного зубра как можно далее, желательно в-о-о-н на том жёлтом полумесяце, что начинает степенно выглядывать из-за облаков… — слегка недоумённо воззрившись на неподвижно замершего перед ним неказистого человечка с мутными очами, который безмолвно уставился куда-то вдаль и, казалось, периодически поводил носом, будто пытаясь унюхать что-то или кого-то, длинный верзила озадаченно хрюкнул, не преминув при этом пустить шептуна по ветру.
— Не фуняй, Селедар, — неодобрительно поморщился спустя пару секунд Тихомир. — Не перебивай мне запахи важные. И прекрати так трястись, аки камыш при урагане! Трактирщик нас не выдаст, ибо очень боится Пафнутий как за свою жизнь, так и за детишек… И не зря ведь! — бывший главный советник князя мерзко ощерился, впрочем, тут же зло бросив в пустоту: — А Емельян, похоже, выжил, как ента ни странно! Неужель я промазал? Бывает же!.. Сноровку теряю… Засиделся в палатах государевых, а безделье даром никому не проходит!.. Ладно, может, сдохнет ещё! Иглу-то по рукоятку ему засадил!
Начало вечереть. Глава Ночного Братства, как и условился давеча с Урсулой, с первым проблеском на небосклоне луны прокрался в обозначенное место и принялся с нетерпением ждать тёмную гостью. До этого всегда встречавшийся один на один с горбатой ведьмой, Тихомир на этот раз решил взять с собой заместителя, дабы тот воочию смог лицезреть, на кого опирается в своих смелых планах его предводитель.
«А то средь мирградской ячейки ночных братушек уж слухи поползли нехорошие, что, вероятно, их вожак того, ку-ку! То бишь не соображает уже совсем, чего творит! Вот пущай Селедар и поведает остальным членам шайки, что за кошмарно-могущественный союзник у них имеется по ту сторону!» — главарь разбойников едко оскалился, продолжая при этом глубоко втягивать носом воздух.
На заднем дворе «Завалинки» располагались небольшая конюшня, поленница, курятник да нужник. Поджарый Землемир, помощник хозяина таверны, выполнявший у него всю грязную, черновую работу, тут же тихо покинул задворки, предпочтя ретироваться прочь во избежание неприятностей. Пафнутий велел глуповатому служке не мешать вожаку лиходеев вершить свои тёмные дела, ведь трактирщику очень не хотелось словить шило в сердце аль кадык. Да и платили кабатчику за предоставление тайного места для встреч вполне себе добро, накинув сверху ещё золотишка за молчание. Посему пузатый корчмарь предпочёл закрыть глаза на мрачных визитёров, здраво решив, что
