Энергетические войны – 2 - Владимир Гришин

Вот так же многие наши интеллигенты выдумывают для себе розовые заморские государства, начинают всё сильнее и твёрже верить в свою фантазию, бороться за воплощение её характерных черт и у нас, а потом выясняют, что всё это – необузданная сказка, родившаяся в их кажущихся творческих головах, может быть, и в результате обильного и частого возлияния. А простой народ верит своим головастым лидерам и ведёт бесплодную борьбу за эти придуманные идеалы.

Пишет Шевчук, вероятно, по незнанию и вообще странные вещи о США: «Не было в этой стране ситуации, когда дух, порядочность и достоинство стали бы последней линией гражданской обороны». А как должны были воспринимать люди массовое линчевание, маккартизм, глобальное ограбление мира за счёт его экономической колонизации, порой и вообще примитивным путём экспансии напечатанных по цене бумаги нескольких триллионов долларов, активное участие в развязывании Второй мировой войны, унесшей более 50 миллионов жизней дочерей и сыновей планеты, и совсем уж бессовестно, с помощью вовлечения мира в безумную гонку вооружения, приведение половины населения земли в состояние ужасной нищеты. Или многочисленные случаи, начиная с Северной Кореи, прямого бандитского бомбометания и вторжения на территории суверенных государств, приведшие к гибели сотен тысяч мирных людей. Или полувековую экономическую блокаду крошечного Острова Свободы. И что-то промолчали в тряпочку по этим случаям варварства и местная «профессорская прослойка», и наши носители «совести нации».

Я так подробно и честно пишу обо всём, что довелось увидеть в США, потому что очень хотелось более тщательно разобраться в этой странной глубокой любви русских людей, носителей деревенской невинности, к развязанным чикагским гангстерам, как мы привыкли представлять себе тот, в буквальном смысле, потусторонний мир Дяди Сэма. Сами влюблённые молчали, видимо, не умея понять, как это на них нечаянно нагрянуло. Естественно, мой первый вопрос оппоненту В. Соловьёву был именно в этом направлении: «Встречались ли вы лицом к лицу с Америкой?» Ответ оказался сногсшибательным: «В 1990 г. в Алабаме я выступал на заседании ротари-клуба, рассказывал о России. Практичный американский ум срезал углы и делал далеко идущие бизнес-выводы». «В том же 1990 году встречался с Президентом США Бушем в Президентском клубе и даже посоветовал ему: «Русским нельзя давать деньги – разворуют, лучше выдавать кредиты оборудованием и технологией, а вот деньги в России отследить невозможно, и уже завтра на них вырастит новый дракон».

Слегка придя в себя после невероятного открытия, я попытался ещё раз уяснить его суть: «Вы родились в 1963 году и уже в 27 лет давали советы Президенту США о том, как надо жёстко поступать с вашими соотечественниками. Такое доверие обычно основывается на больших заслугах, и, естественно, на хорошем знании партнёра. Откуда это у вас?»

В. Соловьёв: «Америку было модно официально клеймить, а, следовательно, все хоть сколько-нибудь уважающие себя представители интеллигенции её обожали. Знали о ней немного, всё больше по Фенимору Куперу, Джеку Лондону, О. Генри с Марком Твеном и прочими дозволительными авторами, да по хлёстким репортажам об акулах капитализма, которые под тревожную музыку разоблачались в телевизионной «Международной панораме». Знали по шуршащим сквозь помехи эфира зарубежным голосам со столь неповторимым обаянием акцента, с которым рассказывалось о джазе и политике, и в слушателях тем самым зарождалась убеждённость в собственной смелости и неотвратимости мести советской власти, которая всё равно застукает и упечёт на Соловки».

Это была странная логика либо скрытого предателя, ханжи с двойным нутром, или просто придурка! Неужели во всей отечественной интеллигенции нет ни грамма патриотизма, и она любит всех подряд врагов, которых клеймит её правительство? Что-то здесь не так. А может быть жизнь действительно проще, чем она кажется, и мои коллеги, надутые от своей важности учёные, придерживаются на самом деле именно такой идиотской мысли. Ведь только обожанием США, переходящим в ненависть к её врагам, в том числе и СССР, можно объяснить их борьбу против собственного народа.

Я решил глубже покопаться в этой существенной причине гибели Родины, и предложил своему оппоненту следующий вопрос: «Но откуда такая слепая страсть. Ведь из тех книг, которые вы назвали, вряд ли можно сделать серьёзные выводы о каких-то прекрасных чертах Америки. Больше они рассказывают об уничтожении индейцев, да о заселении страны авантюристами и преступниками, сражающимися друг с другом яростнее, чем волки. Неужели вы не читали других, вполне доступных книг. (Я безуспешно попытался подсунуть ему «Хижину дяди Тома», после которой сам заливался в детстве горючими слезами по поводу несчастной судьбы добрых американских негров. Потом вспомнил о запрещённых в США произведениях Драйзера). И почему вас не устраивали разоблачения «Международной панорамы». Кстати, тогда они были не столь отвратительными, как сейчас, когда стало известно об убийстве американскими секретными службами итальянского премьера Альдо Моро за его беседы с коммунистами, правителя Конго Патриса Лумумбы, главы ООН Хамершельда и многих других патриотов своих стран. За что же вы так влюбились в США?»

В. Соловьёв: «Любить Америку было правильным. Единственно правильным; чем больше официальная пропаганда боролась против американского империализма, тем притягательней и человечней он казался. Журнал «Америка» воспринимался как сборник сакральных текстов и иллюстраций. Я навсегда запомнил замечательную фотографию сочных ярких апельсинов – во всю страницу одни апельсины. Даже этот яркий калифорнийский солнечный цвет цитрусовых воспринимался как протест против серости и безликой скромности того, что несколько позже Александр Градский так точно окрестил совком. Почти все материалы того журнала воспринимались как инопланетная форма жизни, как другая, мощная и гуманная цивилизация».

Разобраться в сложных перипетиях любви попытался помочь спорящим небезызвестный О. Бендер: «Вот вам небольшая вырезка из Большой советской энциклопедии: «В Рио-де-Жанейро 1,5 миллиона человек и все в белых штанах». Разве этого мало, чтобы этот город стал моей хрустальной мечтой детства?»

Остап, как всегда, был убедительным, и пришлось вступить и с ним в спор: «Для любви может быть и достаточно. Но для того, чтобы серьёзный человек, поучающий президента страны, только под влиянием фотографии апельсинов стал считать её другой, мощной и гуманной цивилизацией, явно мало. Прочитайте, например, книгу Ильфа и Петрова «Одноэтажная Америка», в том числе её страницы об американской еде, чтобы убедиться в этом. Может быть, у вас есть более весомые доводы?»

В. Соловьёв: «Тогда мы не знали Америки, хотя и сейчас многие её не знают и пишут дурацкие пасквили об этой великой стране, нахватавшись идеотизмов из красной прессы. До сих пор атавизм веры в американскую непогрешимость силён в людях, по праву считающих себя интеллигентами. Мы с решительностью камикадзе бросаемся отстаивать страну, от нас этого не ждущую и зачастую удивлённую такой самоотдачей. Американцы – совершенные прагматики, и им не понять, что истинные патриоты Америки живут вдали от континента девушки с факелом».

Автор: «Это объяснение тоже на платформе чувств. Слишком легкомысленно для самой большой и самой мыслящей части общества. Хотя оно крайне интересно. Оказывается наши интеллектуалы больше американцы, чем её коренные жители».

В. Соловьёв: «Это не наш недостаток, скорее данность. Долгое проживание в затхлом воздухе вырабатывает инстинктивное стремление к раскрытию окна, а вот что уж окажется там, не столь важно. Вот в этой атмосфере, о которой Наум Коржавин сказал, что она невозможна в связи с отсутствием кислорода для жизни, все, что приходило из Америки, было абсолютно истинным. Вот короткое пояснения – классический анекдот. Рабиновича вызывают в ЦК и спрашивают: «А с десятого этажа ради дела партии спрыгните?» – «Конечно, ведь лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас».

Автор: «Эти доводы вообще вас не украшают, ещё менее серьезные. Многие мои знакомые евреи очень пеклись о своём здоровье и непрерывно ели чеснок. У них в квартире действительно не чем было дышать. А вот в чём выражался ужас для таких, чаще всего, удачных людей, как Рабинович, Коржавин, или как вы? Вы сами рассказывали, что они умели неплохо жить и в то сложное время. Кстати, при этом они очень любили сочинять подобные анекдоты, для раскачивания нашей обшей лодки, в которой мы, русские люди, жили творчески и счастливо. Причём мне всегда казалось, что такие, как вы, знают, что им не дадут утонуть».

В. Соловьёв: «Да, действительно было дело. «В нашем классе училась Алла Исумер, её папа Борис не мучился наличием образования, но у них дома было всё, вплоть до Кабзона на день рождения. Он работал где-то на базе, принципиально не воровал, и объяснял изобилие: «Это у них есть усушка, утруска и допустимый бой, – для нас это чистая прибыль». И это давало не просто сытную жизнь. «Качество продуктов определяло положение на социальной лестнице».