Оно спрятано в крови (СИ) - Sonya Seredoi

чувствовала себя виноватой. Оставалось положиться на других. Надеяться, что для тебя еще будет шанс начать все сначала. А для меня — продолжить жить. Ибо черт его знает, на что я подписалась ради твоего спасения. Хотя, что бы не задумал Орочимару, оно того стоит.

Оно того стоит.

16 — Остались только мы

Помню, будучи еще ребенком, Каору засыпал у меня на коленях после тренировок. Мы сидели летними вечерами в саду, я гладила его по волосам, а сама смотрела на розовеющие от закатного солнца пики гор. Тогда нос щекотал сладкий запах цветов, тишину разгоняли стеклянные колокольчики. А сейчас… сейчас посреди поля боя, окутанного тьмой и запахом крови, опустив голову на мои колени, лежал Риндзин. Уже не демон, и даже не старик, а молодой мужчина, которого обошло время. Но не пожалело. Едва уловимое дыхание только и подсказывало, что он жив.

Как же он похож на Каору…

Земля задрожала, за ней последовал грохот, и из облака пыли неподалеку выросла древесная статуя. Ее размеры ошеломили меня, сердце болезненно дрогнуло от страха. Не ощущая в себе чакры Риндзина, вися в прямом смысле на волоске от смерти, видеть такую мощь оказалось страшно.

— Здесь мы закончили, — констатировал Орочимару и, отвернувшись от эпицентра схватки, добавил: — Не вмешивайся в сражение. Поддерживать тебя я смогу, но на большее я не подписывался. Поняла?

Его взгляд пылал злостью, хоть сам мужчина и казался спокойным. Но благодаря связи через проклятую печать, я ощутила жгучее раздражение и угрозу. Он не желал спасать Риндзина, который представлял для него угрозу, ведь демон не раз пытался его убить.

— Да, поняла, — не глядя на мужчину, намеренно сухо отозвалась я. — Я тебя не побеспокою.

Ревность его что ли захватила? Вот так поворот. Тем не менее расплываться в благодарностях не входило в мои планы, я все еще обижена за последние слова, которые Орочимару сказал мне при нашей прошлой встречи. Да и посадил меня в клетку, как зверя, опасного и бестолкового.

Молча развернувшись, Орочимару увел за собой своих людей. Карин напоследок неловко улыбнулась, я в ответ кивнула — все же она мне импонировала. Но как только они скрылись из виду, внимание вновь вернулось к Риндзину. Печать, пусть и временная, на его чакре моментально отрубила его, мутации тоже исчезли, но следы остались. Два шрама на лбу — след демонических глаз, часть волос потеряла пигмент.

— Ну… что будем делать… с ним? — подойдя ближе, спросил Хаято.

Заботливо убрав прядь волос со лба Риндзина, я грустно нахмурилась.

— Вы — ничего, — и, сложив печати, поскольку запасы предоставленной чакры не позволяли моментальных техник, открыла портал и погрузила в него руку. — На этом ваш бой окончен. Возвращайтесь домой.

— Что? — удивился Хидеки. — Мы? А ты… ты тоже, тебя же здесь ничего не держит.

— И не вздумай оправдываться этим типом, — недовольно добавил Хаято. — Всегда знал, что он мутный, а знакомство с ним укрепило опасения.

— Не в Орочимару дело, а в нем, — опустила я взгляд на Риндзина. — Я не могу оставить его. А еще не могу привести в Белые Горы. Если нам не удастся остановить Учиху, наложившего на нас гендзюцу, и… если мне не удастся разрушить гендзюцу, пробудить Риндзина… он может устроить беспорядок.

— Мы бы справились вместе.

— Хм, — улыбнулась я поддержке Каору, — а еще пострадала бы провинция.

— Я не могу тебя оставить, ты же понимаешь.

— А еще, Хаято, ты не можешь оставить провинцию и свою семью.

— Но ты…

— Да-да, я тоже твоя семья. Ваша семья. А еще, — я осмотрела мужчин и улыбнулась, надеясь, что смогла удержать боль. — А еще я тут старшая. Все что я делала, это пыталась защитить вас. Мне не важно, ненавидите вы меня или любите, главное — чтобы вы были в безопасности. Я совсем об этом позабыла, увлекшись Орочимару и жизнью шиноби, но сейчас… даже демон Кушинада оказался частью нашей семьи. Но ты ведь об этом знал, верно? И ты, Каору?

— М-м? Знали? — в легком недоумении уточнил Хидеки. — Так, а вот сейчас я не понял.

— Поймешь, они тебе расскажут. Ты обязан рассказать, Хаято.

— Прости…

— Не передо мной извиняйся. Хотя, мы много что натворили. Но, думаю, стоит отпустить это, либо помнить… да, это надо помнить, и стараться не совершать ошибок. Поэтому, прошу, уходите с поля боя. Ваша битва окончена, но не моя. Этот портал ведет в убежище, которое мы отстроили. Чакры у меня немного, поэтому, вы либо вырубитесь, либо вам будет очень плохо, как после тяжелого похмелья. Извините, если придется пролежать на холодном камне, но так безопаснее.

— Мэйкум… — он хотел воспротивиться, но сдержал себя, во многом благодаря моему спокойному, но не терпящему возражения взгляду. — Спасибо. Я должен был отблагодарить тебя уже давно. Спасибо… ты… пусть ты и была жестока, но ты спасла жизнь моему сыну. Оборвала этот порочный круг и…

— Хаято, — мягко оборвала я брата, — прошу, я не смогу долго держать портал открытым и стабильным. Для меня лучшая благодарность, если вы выживите.

— Тетя…

— Все будет нормально, Каору, мы еще увидимся. Я не собираюсь помирать, мне это не по душе.

Они не спешили, не хотели уходить, хотя понимали, что я вряд ли оставлю им иной выбор. Хаято ранен, пусть Карин его и подлатала, однако выстоять против нынешнего врага он не в состоянии. Хидеки и Каору, конечно, вполне способны сражаться, но черта с два я допущу это. Эгоистично? Ну и пусть. У меня есть шанс защитить их от смерти, так что воспользуюсь им.

— Мы тебя ждем. И этого тоже, — сказал Хаято, указав на Риндзина, — он же…

— Не думаю, что он согласится, тот еще персонаж, — усмехнулась я. — Идите.

Понимая, что растягивать прощание уже бессмысленно, Хаято первым ступил в разрыв, за ним последовал Хидеки. Каору задержался, но, понимая, что сделать ничего не в силах, только улыбнулся и последовал за братом. Как только его фигура скрылась в золотых искрах, я убрала руку из портала и закрыла его. Осталась одна посреди камня и ночи, на границе поля боя без какой-либо возможности защитить себя. Но чувствовала себя спокойнее, чем когда-либо в жизни.

— Ладно, — опустив взгляд на Риндзина, я положила ему на лоб ладонь и перевела дыхание. — Теперь займемся тобой.

Пусть Орочимару и отрезал его чакру от окружающего мира, однако цепи чакры, которыми нас с Риндзином соединил мой отец, а также цепные печати, все еще на месте. Наши сознания сплетены. Я