Середина земли - Артур Кинк

– Женя, очнись! Это не война. Это не чеченцы. Это надвысшие существа из пятого измерения. А у нас даже нет танков.

– Ты знаешь, как провести обряд, чтобы закрыть портал. А что-нибудь о том, чтобы вернуть этих тварей обратно и освободить человеческие тела ты знаешь?

– Тело не живёт без мозга. Без сознания. А когда они попадают в тела, то плотно оплетают его. Отныне их сознания одно целое. Можно защитить себя от захвата. Но если оно проникло в тебя, то назад дороги нет. Теперь ты принадлежишь им.

Пока молодняк заливался пивасом у ларька, старшее поколение тоже не отставало. Из каждого двора доносился запах шашлыка и звон стеклотары. Это было торжество. Какой-то совершенно незнакомый мужик сунул мне пластиковую тарелку с жаренными кусками мяса и пластиковую рюмку водки. Водку я выпил, а шашлык отдал, вертящемуся под ногами мальчишке. Я действительно хотел есть, но любой вид пищи вызывал у меня тошноту и расплывчатые воспоминания о поедании плоти чудовища прошлой ночью.

Семёныч назначил нескольких мужиков водителями, остальным же было приказано есть пить и веселиться. Я несколько раз пытался попросить телефон, но мне сказали, что после вчерашней бури связи нет. Вышку починят только в понедельник утром, а сегодня суббота. Я уже смутно мог представить сколько я нахожусь здесь. Неделя? Две?

В половине десятого пьянства начали сворачиваться. К дому Легатовых съехалось несколько машин. Два УАЗика, две нивы, потрёпанный пробокс и шестёрка, которую мы заводили с толкача. Семёныч определил меня в Ниву к молодёжи, чтобы я вдохновлял их своим армейским духом и голосом. Только шестеро были вооружены. У самого Петра была Сайга. А больше, кроме охотчниьих ружей и карабинов, ничего не было. Люди складывали в багажник вилы и лопаты. Металлические трубы, биты, деревянные доски с гвоздями. Толя – зять Легатова вынес из сарая охапку ножек для стульев, мешок тряпок и канистру бензина. Мне показалось, что я уже где-то видел эти ножки, но думать было некогда.

Не останавливаться, чтобы не случилось и не выходить без приказа. Так сказал Легатов. У каждой машины был свой командир и одним из них назначили меня.

Я делал всё, как мне сказали. Заражал людей своим боевым духом. Рассказывал парнишкам в машине как правильно надевать РХБЗ и про красные глаза в гуще леса, что видел во время своего второго наряда внеочереди. А они слушали меня с полураскрытми ртами на тупых лицах. Я отпивал из бутылки слишком часто. Живот то и дело скручивало, приступы тошноты, головокружения, быстрого сердцебиения. Я не чувствовал такого страха как вчера, но всё же эти симптомы преследовали меня до самых путей. Легатов приказал всем спешиваться с колёс на ноги. Проехать дальше не давали поваленные деревья, ямы до верху, наполненные цветущей водой и вязкая грязь, которая пыталась засосать ноги, по самые бёдра. Разгребать последствия этого катаклизма вряд ли пришлют технику. Таких сёл и деревень по всей нашей стране хватает. А их даже не населяют кровожадные чудовища из иных измерений.

Возможно, когда солнце сможет пробиться в эту долину, оно иссушит котлованы и болота. Пройти пешком оставалось, где-то чуть больше полукилометра. Мы шли по той же дороге, по которой я впервые попал сюда. Я фотографировал отвесные пологи сопок, а Антон зачитывал мне отрывки своих черновиков. Я попытался вспомнить его лицо. Его нормальное лицо, без жёлтых глаз с двойным веком, и зеленоватого блеска кожи. Но не мог. Не находил его ни в одном воспоминании. Будто он всегда был таким, а я упорно этого не видел. Мы передавали друг другу ножки табуреток с тряпками, обмакивали в бензин и поджигали. Только количества факелов не хватало, чтобы рассеять всю тьму этого места.

На станции было так же тихо, как и в первый раз, когда я сюда вошёл. Я приказал идти не по центру, а справа и слева и Пётр радостно кивнул мне. Мы создавали очень много шума, но на мои уши всё равно давила зловещая тишина. Кто-то из сыновей Легатова вскрикнул что-то, бросил бутылку во двор Тихона и поднёс факел к забору. Двор, дом и весь окружающий его хлам вспыхнул словно спичка.

И люди ликовали. Поднимая свои лучины над головами, к небу. Это были люди из двадцать первого века. Образованные. Умасленные хоть слабым, но прогрессом. Но они торжествовали словно кучка неграмотного сброда из средневековья, на сожжении ведьмы или какого-нибудь учёного. С такой же обуявшей их безумной радостью, они сожгли какое-нибудь НИИ, а потом пожарили бы на его углях мяса и запили водкой.

Теперь света было достаточно, чтобы увидеть, как из-за всех домов, из-за всех гиблых кустов, промеж каждого забора к нам подбираются они. Их звери. Уродливые, ни похожие ни на одно земное существо. Одни были крупные, постозные, другие размером и очертаниями походили на собак. Возможно, много поколений назад они ими и были. Пока инопланетное нечто не поразило их примитивное животное сознание. Серо-каменистого цвета шкуры, покрытые выболевшими ямами, язвами и гноем. На некоторых ещё оставались клочки свалявшейся шерсти. А в воспаленных дырах, что некогда были глазницами, светились красные точки глаз. И их были не по паре. У некоторых насчитывалось до десятка. Эти органы прорывались на их мордах, видимо сами собой, оставляя уродливые шрамы.

Я опустил взгляд, чтобы не встречаться с этими красными недобрыми огоньками хищных глаз и увидел, как наши ноги обволакивает зловонный смрад земных испарений. Он медленно просачивался сквозь рыхлую почву, принося с собой холодящую сырость и запах плесени, от которого кружилась голова и открывался болезненный кашель.

Паника витала в воздухе и вот-вот готова была обрушиться на наше жалкое ополчение. И вот, первый не выдержал. Он сбросил двадцать седьмого Ижа с плеча и выстрелил в темноту. Это послужило неким сигналом старта. Все, у кого было оружие принялись палить по кустам. Ориентируясь по красным огонькам глаз. Те, у кого из оружия были только палки, вилы и трубы, заметались. Вой оглушил нас и они, лишённые всякого ориентира, выбегали вперёд, забегали обратно, крутились вокруг своей оси. Кто-то махнул факелом и зажёг волосы впереди стоящего. Паника рухнула на их головы и зверьё почуяло её. На отряд слева от нас бросилась одна крупная тварь и куча мелких шавок. Они не рычали не лаяли, они издавали какие-то отвратительные звуки за гранью описания