Особый штаб «Россия» - Иван Грибков

Значительную роль в судьбе Смысловского на этом этапе сыграл генерал-майор Р. Гелен, убедивший руководство Генерального штаба ОКХ в необходимости повышения статуса 1-й восточной группы фронтовой разведки. Гелен не только оказывал покровительство Борису Алексеевичу, но и способствовал реализации его планов. Несмотря на приближавшийся крах Рейха, был отдан приказ о формировании 1-й РНА, которое завершить не удалось. Тем не менее, были приложены все усилия, чтобы обеспечить армию оружием, боеприпасами, обмундированием и т. д.

Нередко можно встретить такую мифологему: в конце войны немцы якобы никого в генералы не производили, и Смысловский чин присвоил себе сам. Но эти слова не имеют ничего общего с реальностью. Как раз наоборот, в конце войны очень многие старшие офицеры, как в вермахте, так и в добровольческих формированиях, получали генеральские звания. Так, в конце февраля 1945 г. Власов, согласовав вопрос с ОКХ, произвел в генерал-майоры ВС КОНР В. Г. Ассберга, В. И. Боярского (Баерского), С. К. Буняченко, ГА. Зверева, М. А. Меандрова. Немало генеральских чинов получали и старшие офицеры вермахта. Например, Эрнст Кениг (генерал-майор с 30.1.1945), Гельмут Мадэр (январь 1945), Герман Оппельн-Брониковски (30.1.1945), Отто Эрнст Ремер (31.1.1945). Были и те, кто получил красные генеральские петлицы в апреле 1945 года: Эрих Бэренсрэнгер (8.4.1945), Герман Генрих Беренд (17.4.1945), а Теодор Тольсдорф 20 апреля 1945 г. стал генерал-лейтенантом. Фердинанд Шернер был произведен в генерал-фельдмаршалы 5 апреля 1945 г. И это еще далеко не полный список офицеров, кому посчастливилось стать генералом или получить очередное высшее офицерское звание.

Вступив в должность, Борис Алексеевич, на период оформления постоянного удостоверения личности, имел на руках временный «зольдбух», который еще в начале апреля 1945 г. лично, как начальник штаба, подписал Ряснянский (в тексте — Chef Stabes der I. Russ. Armee Oberst i. G.), а также подполковник К. Е. Истомин, исполнявший тогда должность начальника отдела кадров (Chef der II Abt. Oberstltn.)[573]. Приведем этот документ:

«Удостоверение

Личные документы ген. гит. генерал-майора Бориса Смысловского, рожд. 3.12.1897 г. переданы для оформления в 1-ю Русскую Армию.

Настоящий документ является временным удостоверением личности. Всем военным, служебно-партийным и гражданским властям предлагается оказывать, в случае необходимости, предъявителю сего документа покровительство и помощь»[574].

Через несколько дней Борис Алексеевич получил постоянное — генеральское — удостоверение личности № 1024 а. Номер этого удостоверения в обязательном порядке вносился во все служебные документы, к каким только имел отношение Смысловский. В частности, для вывода своих частей в направлении Лихтенштейна Борис Алексеевич получил на руки несколько удостоверений служебного передвижения (свидетельств на передвижение), которые выписывались вышестоящим командованием и заверялись потом по ходу следования. Одно из таких удостоверений, заранее выписанное генерал-майором Р. Геленом и заверенное в последующем подполковником В. Бауном, Смысловский в свое время опубликовал в газете «Суворовец», чтобы умерить пыл некоторых клеветников. Текст документа следующий.

«Удостоверение служебного передвижения

Настоящее удостоверение действительно только с предъявлением удостоверения личности № 1024 а.

Спешное служебное передвижение в секретных целях, gem. Vfg. Mil. A 1 Br. В. Nr. 245/12.44.

Генерал-майор Хольмстон (Борис Смысловский) с частями Особого Назначения (1-я Русская Армия) Генерального Штаба Главного Командования Действующей Армии (ОКХ).

Продвижение от 2.5.45 до 26.5.45. Обратное продвижение не состоится.

Предназначенные стоянки по линии продвижения: Альтенштадт, Нофелъс, Блуденц.

Замечания и удостоверения воинской части

Особые замечания.

Вышеуказанные принадлежат к Фронтовым Разведывательным Войскам и, согласно секретного приказа Главного Командования Вооруженных сил (ОКВ) WFSt. Chef 1 C Br. B. Nr. 757/44 g. К dos от 5.9.44, не имеют права быть постоянно или временно привлеченными к выполнению других заданий (маршевые батальоны, сборные по тревоге и т. д.).

Утверждено генерал-майором Геленом — начальником Отдела «Иностранные армии Востока» в Генеральном Штабе Главного Командования Действующей Армии (ОКХ).

28.4.1945. Управление Оперативной Фронтовой Разведки на Востоке.

Подпись: Баун, подполковник и командир»[575].

Как видно из документа, части Бориса Алексеевича не случайно выходили к швейцарской границе. Последние стоянки армия намеревалась провести в пунктах Альтенштадт, Нофельс и Блуденц. В воспоминаниях Смысловского встречается только село Нофельс, куда 1-я РНА вступила 1 мая 1945 г.[576] Нофельс, заметим, являлся административной единицей земли Форарльберг, куда также входили Фельдкирх, Блуденц и Альтенштадт. Поэтому в свидетельстве на передвижение речь идет о последнем районе сосредоточения сил 1-й РНА перед границей с Лихтенштейном.

Где Баун подписал Смысловскому последнее удостоверение?

В своих воспоминаниях Р. Гелен отмечал: «Штаб «Валли-I» находился с начала апреля в Алъгое, через который в конце апреля прошли американские войска. Позднее этот район вошел во французскую оккупационную зону»[577]. Альгой — это юго-западный регион Баварии. Во времена Третьего рейха эта территория входила в состав гау Швабия. В составе гау находились такие административные округа, как Кемптен, Марктобердорф-Фюссен и Мемминген[578]. Мемминген, как известно, Смысловский определил местом первоначальной концентрации сил 1-й РНА[579]. Ясно, что маршрут, по которому двигалась его армия, заранее оговаривался с руководителями немецкой разведки. И вероятней всего, в районе Кемптена произошла последняя встреча Бориса Алексеевича с начальником штаба «Валли-I» подполковником В. Бауном, после чего 1-я РНА, пройдя «через горные проходы Тироля, занятые частями СС» (здесь, по утверждению историка Клауса Гримма, находилось около 400 человек из индийского легиона СС), в ночь с 29 на 30 апреля 1945 г. продвинулась к городу Фельдкирху[580].

Смысловский, таким образом, не терял контакта с органами немецкой разведки до самого выхода в Лихтенштейн, постоянно находился с ними на связи. Не потерял он эти связи и в Лихтенштейне, позднее передав свои агентурные каналы организации генерала Гелена в американской зоне оккупации Германии[581].

Стоит обратить внимание еще на одну деталь. По немецким документам, Сергей Николаевич Ряснянский проходил как генерального штаба полковник[582]. К его званию были добавлены две буквы «i. G.», т. е. «im Generalstab». Добавление этих букв означало, что офицер занимает должность в штабе от дивизии и выше. Следовательно, его прямой и непосредственный начальник должен был находиться в звании генерал-майора. Разумеется, Сергей Николаевич об этом знал. В связи с этим его нападки на Смысловского приобретают личный оттенок, показывающий Ряснянского с самой худшей и несимпатичной стороны.

Коснемся еще одного немаловажного аспекта. Относится он к ряду фотографий, сделанных в Лихтенштейне. На некоторых из них Смысловский запечатлен без генеральских петлиц на воротнике. Для кого-то это является доказательством того, что он не был генералом и самостоятельно произвел себя в этот чин. Однако с таким же успехом можно сказать, что перед тем, как перейти границу Лихтенштейна, Борис Алексеевич сорвал орла со свастикой над правым клапаном кителя и красные петлицы генерала.

Обратимся к другим деталям, в частности, к известной фотографии (снимок сделан Эмилем Брунером в мае 1945 г. в Руггеле), где Смысловский стоит со своими адъютантами (слева — лейтенант Г. П. Неронов, справа — обер-лейтенант А. И. Рогожников[583]). Встречаются разные точки зрения, но мало кто обращает внимание на адъютантов Бориса Алексеевича, а ведь именно они являются лучшим подтверждением, что Смысловский — генерал.

Одним словом, звание генерального штаба генерал-майора Хольмстон-Смысловский получил законно. Также вполне законно Смысловский именовал себя в Аргентине «дивизионным генералом», так как его части имели дивизионный статус. То, что Борис Алексеевич был генерал-майором вермахта, подтверждают лихтенштейнские исследователи Клаус Гримм, Хенниг фон Фогельзанг и Петер Гайгер, работавшие с материалами из личного архива Смысловского[584].

Что касается С. Н. Ряснянского, то в конце Второй мировой войны он не имел должных военных знаний, должной квалификации и опыта, в чем ему очень не хотелось признаваться. Хотя раньше, когда Ряснянский был действительно доблестным русским офицером, у него хватало смелости и совести признавать ошибки. Как отмечает историк Н. С. Кирмель, «в начале декабря 1917 г. С. Н. Ряснянский возглавил разведывательный отдел штаба донского походного атамана генерал-майора A. M. Назарова. После своей неудачной поездки в Киев в конце мая 1918 г. полковник честно признал свои недостатки: «Если бы я знал самого себя лучше и знал, что я никчемный конспиратор, то я бы не согласился ехать в эту, казавшуюся мне столь заманчивой, командировку…". В июле 1918 г. Сергей Николаевич был отстранен от должности начальника разведывательного отделения, а в октябре назначен вновь. В Крыму, в армии генерала П. Н. Врангеля, он командовал полком, а затем бригадой»[585].