Печать льда - Сергей Малицкий

– Не нуждаюсь в подаяниях! – гордо ответил Арчик, а Рин Олфейн уговаривать тут же пожалевшего о собственной глупости калеку не стал.

Впрочем, и это уже забылось, потому как случилось до того страшного посещения дома Олфейнов. Нынче же дом Олфейнов вовсе был заколочен гвоздями. Видно, дядюшка Рина расстарался, а как же иначе? В том, что если в споре схлестнутся богатый и бедный, виновным непременно окажется бедный, Арчик был уверен. А то, что дом Олфейнов разорен, он знал точно.

Парень едва ли не час простоял на том самом месте, где Джейса впервые в глаза попрекнула его однорукостью, глупо хлопая ресницами и перебирая в голове какие-то вовсе незначительные вещи, потому что проносились они неразличимыми тенями и не оставляли в его голове ничего. Зевак становилось все меньше, верно, каждый из них в конце концов рассудил, что всему приходит конец. Пришел он, похоже, и дому Олфейнов. Так чего горевать, если сама Айса стоит там же, где стояла, и становится только богаче и неприступнее с каждым годом.

Наконец звонарь двинулся прочь. Сунув руку в поясную холщовую сумку, он нащупал несколько медяков, которые сулили не меньше пяти полнехоньких кубков пива, простенький, но надежный и любимый нож с деревянной ручкой и завернутый в льняную тряпицу ломоть хлеба с тонким пластом копченого сала.

До вечера, когда следовало сменить Шарба, вполне можно было и посидеть в дешевой харчевне. А можно побродить по торжищу, рискуя вновь столкнуться с Джейсой и окончательно испортить с ней отношения. Или побросать нож в деревянный чурбан, который Арчик затащил в пустующую комнату Водяной башни и где ночевал, когда приходил его черед ежечасно оглашать городские улицы колокольным боем.

Взвесив и то, и другое, и третье, Арчик решил выбрать четвертое и отправился к старику Камрету. В самом деле следовало разобраться с тем, что происходит с Джейсой! Или не Камрет подбросил звонарке мысль о клеймении? Но провожал-то ее в часовню точно он! Надо поговорить с Камретом, надо. И Шарб отзывался о коротышке с уважением, и Джейса, бывало, часами пересказывала его байки и истории. Да тот же Рин Олфейн числил старика наставником. А уж среди прочих горожан о Камрете неизменно говорили как о счастливчике, жулике или колдуне, но чаще всего смешивали все в одно.

Арчик знал, где живет Камрет, и, хотя тот же Шарб рассказывал, что для успешных поисков старика надо посетить не меньше половины айских трактиров, если, конечно, тот не двинулся на два-три года в Скаму, Тарсию или еще куда, калека отправился к старику домой. Джейса шепнула однажды Арчику, что Камрет неизменно выделяет пару полуденных часов для сладкого сна. И если удачно подгадать с проходом под его каморкой, то лишний медяк у нее всегда в кошельке появится. А всех хлопот-то: принести воды из колодца, растопить камин и попытаться в очередной раз залатать расползающиеся на куски штаны старика, словно нет у того серебряного на отличные шиллские порты, которым сноса не будет! А порой медяк удавалось получить и за поход до лавки пекаря или ближайшей харчевни.

Размышляя об этом, а так же о том, что при случае лишний медяк не помешал бы и ему, а также о том, что сослаться следует не на собственные догадки относительно дочери звонаря, а на беспокойство ее отца, Арчик добрел до Водяной башни. Он посторонился, пропуская повозку, набитую связками болотного хвоща, которую толкал корзинщик вместе с двумя сыновьями, и, миновав проездной двор, начал спускаться вниз по Болотной улице, что выводила всякого пешехода к Южным воротам главной стены.

Шагалось легко, потому как спуск был крутым, да и весь южный склон городского холма, а значит, и правый берег Иски был значительно ниже остального города. Дома в Нижнем городе строились столь же высокими, как в Верхнем и Среднем, но улицы были уже, а народ жил беднее. И не только потому, что кристаллы драгоценного льда в штольнях Нижнего города отчего-то росли медленнее. Сами штольни, как и во всем городе, давно уже принадлежали немногим богачам. Просто Гнилью здесь воняло сильнее, особенно если случалось выйти из прокопченной комнатушки под южный ветерок.

В одном из переулков Подгнилки – квартала, получившего имя от трещины в холме, по которой в дни весеннего половодья сбегал избыток бурлящей Иски, а в остальное время издавали зловоние отбросы со всего Нижнего города, – находилась каморка самого Арчика и его престарелой матери.

Квартал был по правую руку, но теперь Арчик решительно повернул налево и устремился узкими переулками к Волчьей башне, которая высилась на берегу Иски как раз напротив Храма. Каморка Камрета располагалась от нее в двух шагах. Здесь улицы были не просто узки, порой они вовсе превращались в череду арок и проездных дворов, которые и дворами назвать было нельзя. Двое толстяков уж точно бы не разминулись на таких улочках, если только один из них не согласился бы, чтобы другой прошел прямо по его спине.

В какой-то момент Арчик даже ухватился за нож, уж больно подозрительные тени мелькнули в дверном проеме одной из тех ужасных каморок, что не имели, даже окон. Потом парень почти уверился, что заблудился, но очередной переулок обратился лестницей шириной в два локтя, и звонарь выбрался почти к подножию Волчьей башни и к каменному забору, ограждающему эту часть Нижнего города от ущелья Иски.

Возле башни стояли два стражника и всматривались куда-то в сторону Водяной. Арчик тоже выбрался на открытое место, но, кроме фасадов ближних домов и трех башен Храма, ничего не увидел. Правда, ему показалось, что в сером осеннем небе тают клубы дыма, поднимающиеся где-то над Каменной слободой. Но пожары в Айсе были нередки, а ущерб от них редко приводил к большим бедам, потому как сначала в пределах главной стены, а потом и везде в границах города было назначено магистратом все строить из камня. Со временем в богатых домах даже нехитрая мебель стала причудливой и каменной. Не были бы каменные изделия столь тяжелы, камнерезы и двери бы вырезали из камня.

Постояв еще пару минут возле стражников и так и не поняв причину их столь пристально интереса к развеивающемуся дымку, Арчик свернул на улочку со странным названием Каисская и вскоре оказался у дома, где в каморке на втором этаже жил старик. Наверх вела широкая открытая лестница, которая одновременно служила проходом в путаницу переулков с обратной стороны дома. Точно такая же лестница начиналась через полсотни шагов в соседнем доме.

Джейса как-то рассказала, что из каморки Камрета можно выйти едва ли не десятком способов. Тем более что все дома по этой стороне улицы соединялись сквозным коридором на каждом этаже, и даже из самой каморки можно выйти через три двери, но Арчик тогда подобное чудачество не одобрил. Во-первых, он привык, что дверь в его комнатушку ровно одна, и испытывал почти недомогание, когда поворачивался к ней спиной. Имея же три двери, волей или неволей уж одна из них точно окажется сзади. Во-вторых, верно, жители Каисской улицы не боялись сквозняков, раз уж мирились с таким количеством лестниц и коридоров. И, в-третьих, немудрено было в таком доме среди ночи заблудиться и перепутать комнатушку одного из соседей с отхожим местом!