Четыре сезона рыболова - Владимир Казанцев

В подтверждение сказанного приведу следующий пример. Однажды мы с приятелем ловили окуня по первому льду в верхней части Вышневолоцкого водохранилища, в месте выхода реки Цны. По всей видимости, из-за обилия водной растительности и наличия слабого течения рыба здесь оказалась на редкость привередлива. Чувствовалось, что корма ей предостаточно. Но вот какое дело. На свои московские мормышки (а я их перепробовал в то утро немало) брал в основном мелкий окушок. В то время как приятель то и дело вынимал на лед довольно увесистых «матросов» и даже поймал щуренка граммов на семьсот. Наконец я не выдержал. «А ну покажи мормышку!» Виктор спокойно достал приманку и положил на ладонь. Это была шведская мормышка, пестро окрашенная, с преобладанием зеленого цвета. Порывшись в коробке, он нашел примерно такую же и протянул мне. Вскоре и у меня стали заваливаться приличные горбачи.

Затопленное старое русло Цны не так ярко выражено, как, скажем, русло Волги на водохранилищах. Однако и здесь срабатывают те же принципы поиска рыбы. Лещ, щука, крупный окунь, судак – главные трофеи рыболова-зимника. Рыбу ловят здесь на мормышку, отвесным блеснением, на жерлицы. Порою уловы бывают очень богатыми.

Среди зимы неплохая рыбалка на самом водохранилище, которое замечательно тем, что здесь имеется много островов (Сосновый Рог, Захарин Бор, Лисий и др.). Здесь любит держаться как мирная, так и хищная рыба.

А еще я советую навестить Цну в начале осени. Кроме хорошей рыбалки, в пойме Цны много ягод и грибов, в том числе белых.

Из Москвы до Цны лучше всего добираться следующим образом. До города Вышний Волочек Тверской области, а затем до любой деревни на берегу реки.

В УСТЬЕ РЕКИ СУТКИ

Вслед за группой незнакомых мне рыболовов я спустился по крутому глинистому берегу на лед Сутки. И сразу как не бывало почти бессонной ночи. Только шорох льда под ногами да синий апрельский туман, в котором едва различались предрассветные дали.

Каким-то будет сегодняшний денек?!

Рыболовы, посовещавшись, направились вверх по течению, а один из них, махнув недовольно рукой, пошел в противоположную сторону, к устью реки.

Не уважая всякое стадное чувство, тем более если это касается рыбалки, я, не колеблясь, последовал за ним. На одном плече у него висел рыбацкий ящик, а на другом покачивался красный ленинградский ледобур, развернутый на всю длину и приведенный в полную боевую готовность.

Парень остановился.

– Хотите на пару будем дырявить лед, – сказал он, – вдруг она уже подошла...

На языке истинного плотвишника «она» – это крупная плотва, обитающая в глубинах Рыбинского моря. Всю зиму эта рыба держится, как правило, у подводных бровок, богатых ее любимым лакомством – мелкой ракушкой дрейссеной. А весной, перед распалением льда, глотнувшая свежей воды мерная морская плотва устремляется в реки. Собственно говоря, ради нее, этой серебристой красавицы, в основном и приезжают сюда рыболовы по последнему льду.

Мы познакомились. Парня звали Григорием, и он вот уже четвертый день жил в деревне – ждал погоды и клева. Его же компаньоны, как выяснилось, нашли мелкого окуня и вполне были довольны скромными уловами на фоне тотального бесклевья.

Да и могло ли быть иначе? Несколько дней подряд дул холодный северный ветер, атмосферное давление «прыгало», и, естественно, даже самому опытному плотвичнику оставалось «ловить» только чистый воздух и здоровье.

Сегодня же изменившийся ветер, похоже, принесет потепление, уже ощущались его мягкие влажные порывы.

На место мы пришли, когда уже совсем рассвело. То тут, то там виднелись лунки, слегка затянутые корочкой льда. Но, судя по всему, те, кто их пробурил, не стали тут долго задерживаться – клева не было.

Мы продвинулись еще метров на триста к устью. Григорий быстро просверлил несколько лунок. Его ледобур, издавая легкий шорох, проходил почти метровый лед в два захода. Я же за это время пробурил лишь одну.

– Будем работать моим по очереди, – сказал он. – По мокрому льду я меняю угол резки ножей, да и затачивать их нужно так, чтобы они «брили».

Я не возражал.

К двенадцати часам дня мы издырявили лед на довольно приличном участке, но поклевок плотвы так и не было. Больше сверлить лунки не имело смысла. Мимо нас протарахтел на мотоцикле местный рыболов, посидел часа полтора на старой лунке и укатил в неизвестном направлении, оставив после себя на льду с полдюжины ершей.

Да, невезуха есть невезуха! А в безоблачном небе заливался жаворонок, светило яркое солнце, было тепло, и ветер почти стих. Чего ей не хватает? Пора бы уходить со льда. Но мы оба слишком хорошо знали местную плотву. К тому же лунок навертели – на три дня хватит.

Я уже привык время от времени подсекать и вынимать назойливых ершей, когда вдруг почувствовал через удильник короткий сильный удар. Вынимаю мормышку – крючок голый. Кто же срезал вчистую тройку мотылей? Глянул на часы – 16.10... Неужели подошла?! Дрожащими пальцами наживляю кисточку мотылей так, чтобы они полностью закрыли крючок. Опускаю приманку на дно. Кивок, сделав резкий поклон, выпрямляется. Подсекаю и чувствую приятную тяжесть.

Первое время приходится просто гасить упорные потяжки в глубину. Порой они такие сильные, что винипластовый шестик бороздит поверхность воды в лунке. Наконец мне удается отвоевать у невидимого противника пару метров лески. Теперь есть возможность для маневра, и через несколько минут на льду тяжело подпрыгивает плотва. В ней не менее семисот граммов, чешуя крупная, с золотистым отливом, плавники ярко-красные. Настоящая красавица!

Затем одна за другой были две пустые поклевки.

Я так разволновался, что, когда кивок снова «прижало», не рассчитал усилие при подсечке, и леска после обрыва уныло повисла. Нет, так дело не пойдет. Привязываю свинцовую мормышку «уральскую» и перехожу на соседнюю лунку. Минут через пятнадцать на льду второй трофей – тоже плотва, но уже примерно на полкило.

Переходя от лунки к лунке, я достал еще несколько хороших плотвиц. Но такого клева, с каким я однажды столкнулся на речке Себле, тоже впадающей в Рыбинское море, увы, в этот раз не было.

У Григория, который ловил неподалеку, дела были немного лучше, причем ему, кроме шести плотвиц, удалось поймать двух солидных язей, но и он в целом был недоволен редкими поклевками. Интересно, что, в отличие от меня, всю рыбу он поймал удочкой, оснащенной поплавком и мормышкой.

На обратном пути мы сетовали на то, что Рыбинское водохранилище скудеет с каждым годом, травится промышленными отходами рыба, уничтожается кормовая база леща, синца, плотвы, судака и других рыб. И все-таки своему улову каждый был рад. Если есть крупная плотва – не все еще, значит, потеряно.

Проезд. По железной дороге с Савеловского вокзала до станции Шестихино, затем автобусом до поселка Никульское. Личным автотранспортом через Углич до Ажерово или Нескучное. Остановиться можно также в поселке Борок.

НА ИЛЬДЬ ПОСЛЕ ЛЕДОХОДА

Ильдь и Сутка – сестры-близнецы. Сливаются они неподалеку от впадения в Рыбинское море. Обе речки популярны у москвичей, и здесь немало интересных мест для рыбалки, особенно ранней весной, когда начинается ход волжской рыбы из глубин водохранилища на нерест.

...Еще пару часов назад мы ловили зимними снастями. Но лед был уже совсем слабым, передвигаться по нему становилось рискованно. Жаркий апрельский день, больше похожий на июньский, не оставлял никаких шансов на продолжение рыбалки, тем более что один из моих компаньонов умудрился принять ледяную купель, неосторожно выйдя к руслу затопленного ручья, где местные рыболовы «запеленговали» хорошую плотву.

С трудом выбрались на берег. Глянув на часы, я отметил, что километровый путь, в обход промоин, занял у нас около часа. Как бы там ни было, до заката солнца оставалось еще часа три, и, посовещавшись, мы решили ехать на Ильдь, чтобы разведать места для завтрашней ловли впроводку, а возможно, и половить на вечерней зорьке.

И вот мы на берегу речки. Оставляем «Ниву» у моста и идем на поиск рыбацкого эльдорадо. Кое-где еще держатся белесые, набухшие водой ледовые припои, но вода достаточно чистая. Устроившись на высоком прибрежном склоне среди сосен и березок, я решил понаблюдать за поверхностью реки. Передо мной был небольшой залив, наполовину также покрытый льдом. Полный штиль, ни ветерка. Но вечерняя идиллия как-то не радовала: хоть бы один всплеск на речной глади! Такое ощущение, что здесь нет ни мирной, ни хищной рыбы. Правда, это впечатление обманчиво, ибо сразу после половодья обитатели малых рек внешне никак себя не проявляют. Да и насекомых пока нет. Значит, вся рыба держится в придонных слоях.

Вечерней рыбалки не получилось. Сгущались сумерки. Пора было отправляться на ночлег в деревню.

На следующее утро, едва рассвело, мы рассредоточились в устье приглянувшегося залива и, расчехлив летние удочки, приступили к ловле. Утро тихое, в прибрежном березняке звонко перекликаются синицы, с шумом оседают в воду глыбы рыхлого льда. Весна всегда несет очищение, светлее и радостнее становится на душе... Но пора и рыбу ловить. Делаю заброс за забросом – пусто. Еще раз промеряю глубину. На первоначальной отметке 1,5—2 м слишком сильное течение. Поэтому изменяю спуск, сделав его около метра. Теперь поплавок постепенно сносит почти к самому берегу, ниже по течению метров на десять. И тут первая поклевка. Легкий поплавочек типа Stick почти незаметно сдвинулся в сторону. Подсечка – и вот она, красавица-плотвица. Взяла на мотыля. А дальше все пошло по отработанной схеме.