Врач «скорой» - Алексей Викторович Вязовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– По комсомольской линии едет? Молодой какой, – сказала одна из кримпленовых дам.
Секретарь зачитала краткое резюме про меня. Это ожидаемо воодушевило народ. Особенно тот факт, что это уже третья капстрана за последний год. Да еще и премию какую-то давать собираются.
– Вы понимаете, молодой человек, в какое опасное место вы собрались? – прошамкал один из старых коммунистов. Этот был в синем пиджаке, остальные двое в коричневых.
Я сообщил, что понимаю и осознаю, но надеюсь на поддержку старших товарищей и представителей передового отряда нашей партии. Это я уже глядя на чекиста сказал. А тот сидел, будто не подключился еще, гипнотизировал какую-то точку в пространстве у меня над головой.
– А кто возглавил немецких коммунистов после предательского убийства товарища Карла Либкнехта? – никак не успокаивался дед.
– Клара Цеткин, – ответил я. Череда немецких тяжеловесных фамилий напрочь вылетела у меня из головы. Остальных товарищей я в упор не помнил.
– Хорошо. А еще кто? – любопытствовал событиями, происшедшими более чем шестьдесят лет, назад дед.
– Роза Люксембург, – вдруг неожиданно для себя вякнул я.
– Она была зверски казнена в один день с товарищем Либкнехтом! – стукнул сухоньким кулачком по столу любитель истории. – Как можно такое не знать?!
Старый козел демонстративно достал из кармана таблетки и вытряхнул одну себе в ладошку. Налил в стакан воды из казенного графина и выпил ее, шумно глотая, после чего победоносно осмотрел коллег. Знай наших, смогли прищучить!
Ветераны партийных заседаний тихо загудели на тему «посрамит» на своем полюсе стола, кримпленовые тетки молчали. И тут наконец-то включился представитель органов.
– Ну что же, товарищи, мы тут послушали Андрея Николаевича и пришли к выводу, что он является политически зрелым и достоин представлять нашу страну на международной арене.
И снова исчез из нашей реальности, оставив только немигающий аватар. Знаток немецкой истории обиженно засопел и потянулся к стакану.
– Очень хорошо, товарищи, что вопросов к товарищу Панову больше нет, – провозгласила дама, вначале впечатлившаяся моей молодостью. – До свидания, Андрей Николаевич.
И вот на хрена было это устраивать? С этими своими Кларой и Розой. Хорошее имя для женского дуэта, работающего в стиле кабаре. Как же вы мне надоели, честное слово!
* * *
Дождался Морозова. Его как раз про революционеров вообще не спрашивали. Как в анекдоте про экзамен. «Знаете, что была Вторая мировая война? Да? Ой как здорово, отличные знания, пять баллов!» Двинулись к Чазову. К тому времени у меня обида на старперов перегорела. Ведь главное – результат, так же? Вот и получили, что хотели.
Академик был занят. Что-то там у него решалось, куда-то звонила секретарша, с кем-то соединяла. Минут сорок, наверное. Только потом о нас сообщили. И то не сразу пустили.
Вот руководитель! Профессионал высокого класса! Только что из кабинета вопли доносились, строил по телефону кого-то, а тут – будто не было ничего. Спокоен, собран. Я бы осторожно добавил – похоже, доброжелательно настроен. Показал нам на стулья, мол, присаживайтесь. Мы седалища опустили, внимаем.
– Инструктаж еще не один будет, но я хотел бы в узком кругу, коллегиально, – доверительно начал Чазов. – Сами понимаете, событие не рядовое. Не хотелось бы опережать… но мы внесли предложение о наградах… – и он замолчал, давая нам возможность прочувствовать заботу и внимание.
Мягко стелет, гад. И тон неофициальный, прямо гордость берет, что такой человек с нами возится. Чего же взамен потребует? Деньги? Так сам сказал, что нам гроши достанутся. Выступить с осуждением израильской военщины? Так кому мы там нужны, чтобы нас слушать? Напишут о нас в местных газетках на пятой странице мелким шрифтом, а заявления и вовсе не упомянут. Не Нобелевка. Почетно, да. Но престиж не так велик.
– …поэтому еще раз обращаю ваше внимание: никаких несанкционированных контактов с прессой! – вырвал меня из раздумий голос Евгения Ивановича. – Даже если будут спрашивать совершенно невинные вещи. Понятно?
Мы закивали. В отличие от прошлых раз, где мы были одними из многих, сейчас совсем другое.
– Разрешите вопрос! – я чуть по-ученически руку не потянул.
– Да?
– Одежда. В приглашении указано, что мужчины во фраках…
– Напрокат возьмем. Франкфурт – город большой, там только оперных театров два. Деньги на это будут выделены, за свои не придется брать.
* * *
– Картошка пропала в магазинах.
Когда я вернулся домой, Аня лежала на кровати, задрав ноги вверх.
– И туалетной бумаги днем с огнем не сыщешь, – продолжила она список потерь.
– У тебя был забег по торговым точкам? – я устало прилег рядом.
– Ага. Два часа в очередях. Добыла синюю курицу на суп, моркови, лука, свеклу.
– Вроде картошка еще оставалась…
– На борщ хватит. Слушай, Панов, – Аня оживилась, подвинулась ко мне. – Сегодня в очереди услышала. Тварь какая-то рассказывала. Пока повернулась прищучить, убежала, гадина. Вопрос армянскому радио. В Программе КПСС записано, что к концу текущей пятилетки каждая советская семья будет обеспечена отдельной квартирой, к концу следующей пятилетки у каждой семьи будет холодильник, еще через пять лет – телевизор, а к построению коммунизма у каждой семьи будет вертолет. Спрашивается: зачем вертолет?
Послушно пожал плечами.
– Ответ: А вот вы представьте себе, например, что где-нибудь в Одессе или Москве в продажу вдруг выкинули копченую колбасу…
Я посмеялся, тоже вспомнил историю из этой же серии:
– Вопрос армянскому радио: Почему в магазинах нет мяса? Ответ: Потому, что свиньи вышли в люди, коровы вышли за офицеров, бараны защитили диссертации, а куры сдохли со смеху.
– Андрей, с питанием надо что-то делать. Ты там в ЦКБ никак не можешь прикрепиться к заказам? – практичная Аня ущипнула меня за бок. – Ты же уже давно там работаешь.
– Меньше года.
Я тяжело вздохнул. Последнее общение с Чазовым оставило тягостное впечатление. Какие уж тут заказы… Отработает премию и скинет меня с борта. Зачем ему такой проблемный сотрудник? Это пусть Андропов воюет со Щелоковым, а Евгению Ивановичу все эти интриги на хрен не сдались. Конечно, академик играет в команде КГБ. Поди, и звание у него есть. Зато у Щелокова – в замах тесть Брежнева. Суслов жив, история пошла другим путем – а каким именно, поди пойми…
– И швейцарские презервативы тоже йок, – Азимова принялась переодеваться в домашнее. – Я заглядывала в коробку.
– Ну… попробуем тогда способ…
– Нет, ты уж, пожалуйста, расстарайся, – Аня покачала головой. – От таких «проб» и «способов» детки
