Сказка для олигарха - Яна Тройнич

В голосе бесенка послышалось превосходство: «А ты сходи да спроси у них самих, коли не побоишься. Пусть расскажут, отчего да как девки русалками становятся. Это все она делает, ваша любовь распрекрасная. Ни одной лесовичке, домовичке или полевке не придет в голову сигануть в реку из-за нее. Только вам, людям».

Мне показалось, голос Чуфика задрожал. Бесенок, похоже, обиделся. Этого я не хотел. Привык к нему, да и помогает он здорово. Одни клады чего стоят. А с русалками общаться не собираюсь и видеть их никакого желания нет. Хватает мне и человеческих баб.

Решил подольститься к мелкому:

— Учту, братец. Советы твои не лишены смысла, сразу понял.

Бесенок радостно подскочил на плече: «Спасибо, хозяин. Очень ценю твои слова».

Я вздохнул. Наивный Чуфик все принимает на веру. Знал бы, что слова часто ничего не стоят.

В дверь постучали. Вошла старушка — я ее видел ночью рядом с красавицей. Подошла, положила сухонькую ладонь на лоб.

— Извини, боярин, Свег послал. Сказал, ты болен, полечить нужно.

Старушка держалась с достоинством и называла боярина просто Свегом. Хлопотала вокруг, будто мать родная. Я даже позавидовал девчонке. Хорошо, когда такой человек рядом.

Пожилая женщина напоила меня травяным отваром с медом:

— Спи. Особой хворобы не вижу. Отдохнешь, и пройдет все.

Провела рукой по моим волосам, накрыла одеялом и ушла. Мне даже стало неудобно, что послал ее ночью, хорошо хоть не вслух.

Бесенок ткнулся в щеку: «Если заболеешь, я тебя вылечу. Мы лучше людей знаем травы. А то могу и…»

Я прервал курс оздоровительных лекций:

— Не больной я! Лучше помолчи, дай спокойно подумать.

«Думай. Все равно лучше меня ничего не придумаешь», — важно ответил шельмец.

— Можешь ты хоть на время заткнуться? — едва не застонал я. — Наверное, ты самый болтливый бес на свете.

Я поднял руку, чтобы схватить мелкого, но того и след простыл. В тишине и одиночестве лежал я на постели и поглядывал в окно. Никогда еще так не желал, чтобы дневное светило поскорее умотало за горизонт.

Наконец дождался. Как только выглянула луна, я вышел во двор. Прямиком направился к окну красавицы. С радостью обнаружил, что занавесь не задернута, и осторожно заглянул внутрь.

У девушки был Свег. Он ходил из угла в угол, что-то говорил, Олена в ответ согласно кивала. Потом боярин поцеловал девушку в лоб и ушел.

Я немного расслабился: все-таки больше похоже, что племянница. Не думаю, чтобы влюбленный мужик мог так спокойно себя вести. А девчонка казалась сегодня еще краше вчерашнего.

Олена ушла в глубь комнаты и скрылась из виду. Я стоял как пришитый, очень хотел, чтобы красавица подошла к окну еще хоть раз. Так увлекся, что очнулся, только услышав, как поблизости хрустнула ветка под чьим-то сапогом. Оглянулся и почувствовал себя пацаненком, пойманным на воровстве. Уши запылали, лицо залила краска. Рядом стоял Свег.

Боярин презрительно оглядел меня с головы до ног и процедил сквозь зубы:

— А я-то думал, больной лежит в постели. И что мой любопытный гость здесь забыл?

Я понял, что, если он продолжит говорить, вся дружба между нами полетит к чертям. Этого почему-то не хотелось.

— Извини, Свег, — невежливо перебил я хозяина. — Сам знаю, нехорошо получилось. Вышел прогуляться и увидел девушку в окне. Был поражен ее красотой. Поверь, у меня сердце перевернулось от горя: такая красавица и калека. Ты же сказал, что твоя племянница тяжко больна.

К своему удовольствию, заметил, что теперь пришла очередь Свега смутиться. А сам продолжил:

— Однако эта девушка ходит своими ногами. Наверное, она подруга или служанка? Еще раз извини, но вряд ли найдется мужчина, который не обратит на нее внимания. В любом случае я собирался спросить обо всем у тебя. Но если считаешь, что не имею права ничего знать, так и скажи. Забуду сразу же и про нее, и про этот дом.

Свег остыл так же быстро, как и завелся:

— Хорошо, я вас завтра познакомлю. А сейчас все объясню. Пойдем, этот рассказ проще вести за чаркой.

Когда мы расположились в комнате и наполнили кубки, боярин продолжил:

— О том, что поведаю, знают только трое: я, старая нянька и Савва. Знали еще мой брат и его жена, но ныне они мертвы. После их гибели детей пришлось забрать мне. — Боярин говорил волнуясь, порой перескакивая с одного на другое: — Савва рос в усадьбе, а Олену я сразу же поместил в этот дом с моей бывшей нянькой. Потом еще взял девушку-служанку ей в подружки. Кроме слуг и меня, Олена почти никого и не видит. Но лучше уж так, чем стать утехой князя. Ты сам сказал: ни один мужчина не сможет остаться равнодушным, увидев ее. — Свег вздохнул. — А теперь слушай главное. Савва и Олена действительно брат и сестра. Но они не родные племянники мне. Брат спас их вместе с матерью. Все трое плыли по морю в бочке. Видимо, судьба благоволила им. Они не утонули и не задохнулись. Мать Олены была такой же красавицей, как и ее дочь. Даже краше. Мой брат взял ее в жены. Об остальном ты, боярин Федор, наверное, уже догадался. Сестра и брат — дети царя Салтана.

Я открыл рот. Всего ждал, только не такого поворота. Сам ведь целил на роль этого царя. Даже жену искать начал. До сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю, чем дело закончилось.

Внезапно сердце кольнуло подозрение. Олена — не родня Свегу, значит, ничто не мешает боярину любить ее. А почему бы и нет? Оба очень красивы…

Я вздохнул, стараясь успокоиться:

— Обещаю, Свег, эту историю от меня никто не узнает.

И почувствовал, что после этого разговора стали мы с боярином еще ближе друг другу.

Утром Свег повел меня знакомить с племянницей. Сейчас она меня заинтересовала вдвойне: и красавица, и судьба необыкновенная. «Много чего ты, Карлуша, не знаешь. Далеко не всю правду поведал тебе твой любимый маг Пушкин», — подумал я.

Мы вошли в светлицу к боярышне. Она поспешила навстречу, но, увидев чужого мужчину, остановилась как вкопанная. Поглядела на меня синими, будто небо, глазами. Потом синева глаз скрылась за черными ресницами, а на щеках вспыхнул румянец. Девушка стояла молча, застенчиво опустив взгляд. Я также молча глядел на нее. Девчонка была столь молода и прелестна, что дух захватывало.

Тишину нарушил голос Свега:

— Олена, это мой друг, боярин Федор.

Потом обратился ко мне:

— Я даже рад, что так вышло. Уверен, у Олены появился еще один защитник. А они с Саввой — самое дорогое, что у меня есть.

Он подошел и ласково приобнял девушку. Я смотрел на боярина и думал, насколько же сильно он мне доверял. И вдруг отчетливо осознал: друг появился не только у Олены, но и у Свега. А каким я могу быть другом, знал только Коршун, при воспоминании о котором сердце до сих пор обливается кровью.