Хочешь мира… - Игорь Леонидович Гринчевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Город Наха, Окинава, 2 августа 1912 года, пятница, позднее утро
Пока мы швартовались, я собрал свою группу для последнего инструктажа.
— Семён Петрович, повторите, пожалуйста для всех вводную информацию. Господа, прошу слушать внимательно. Учитывая, что я придаю этой встрече особую важность. Итак?
— Цзян Чжунчжен, возраст — четверть века без нескольких месяцев, несмотря на молодость стал любимым учеником Чэнь Цимэя. Чэнь, в свою очередь, — преданный соратник Сунь Ятсена, которого в начале этого года избрали президентом Китайской Республики.
— Первым в истории президентом! — уточнил я с нажимом на первом слове.
— Абсолютно верно! Первого апреля он официально передал пост генералу Юань Шикаю. То есть, теперь у Китайской Республики второй президент. Несмотря на вынужденную отставку Сунь Ятсен пользуется огромным авторитетом в народе. По имеющимся сведениям, он собирает съезд, который утвердит новую китайскую партию под названием Гоминьдан, то есть «Национальная партия». Почти наверняка он станет лидером этой партии.
— То есть сейчас имеет место противостояние военного блока во главе с генералом Юань Шикаем и чисто политического, опирающегося на создаваемую партию и волю народа? И второй блок возглавляет Сунь Ятсен? — уточнил Семецкий.
— Верно. Но и они не такие уж «чистые» политики! Молодой человек, которого мы намерены навестить, в январе этого года убил Тао Чэнчжана, серьёзного и последовательного оппонента Сунь Ятсена. Все убеждены, что он сделал это по приказу Чэнь Цимэя, своего учителя. Тем самым он всем показал, что «политики» не чураются и силовых методов воздействия.
— Тогда почему он здесь? — с так и не исчезнувшим акцентом уточнил Генри Хамбл. — Если они не боятся насилия, а законное правительство свергнуто?
— Остальные революционеры отнеслись к этому акту без понимания, а действующий президент объявил Цзяна в розыск. Пришлось бежать.
— Почему сюда?
— Тому три причины. Во-первых, он лучше знает Японию и японский язык. Шесть лет назад он собрался поступать в военное училище. Офицерская служба очень престижна в Китае. Вариантов он видел два — Российская Империя или Японская. После победы России в войне с Японией мы в этом списке лидировали. Поэтому он поехал в Харбин, учить русский язык и готовиться к поступлению. Там и познакомился со своими будущими вождями. И проникся революционными идеями. Даже отрезал косу[81].
— Так что учтите, господа, русский язык он неплохо понимает! — уточнил я для остальных.
— Не только понимает, но и немного говорит, хотя и с сильным акцентом. Однако он быстро выяснил, что его образования для поступления в наши военные училища совершенно недостаточно. И навёрстывать придётся очень долго, многие годы. Что его совершенно не устраивало! Поэтому всего через полгода он перебрался в Японию и начал изучать японский язык. В 1908 году поступил в японское пехотное училище Симбу гакко, где и проучился два года. В Японии это учебное заведение пользуется большим уважением.
Семён Петрович, сотрудник Департамента безопасности нашего дальневосточного филиала, замолчал, подчёркивая сказанное.
— А вторая причина?
— Она в том, что сейчас китайские революционеры крайне обижены на Россию за поддержку сепаратизма, как они это называют. То, что все отделившиеся государства ранее присягали не Китаю, а маньчжурам, ими игнорируется напрочь.
Семецкий весело присвистнул.
— Кстати, учитель нашего молодого человека высказывался, что вас, господин Семецкий, и вас, Юрий Анатольевич, стоило бы за это ликвидировать. А как мы уже видели, его ученик исполняет такие пожелания совершенно буквально.
— Поэтому мы и надели скрытую броню! — успокоил я нашего безопасника. — Да и оружие будет при нас. Однако, господа, напоминаю, что наша задача — именно договориться. Поэтому никаких трупов. А в идеале, надо обойтись и без стрельбы. Это понятно? Хорошо, идём дальше.
— Вторая причина, по которой он выбрал Окинаву, в том, что китайцы до сих пор называют этот остров Рюкю-хань. И считают своим. То есть, он как бы и не покидал Родину.
— А как считают остальные?
— Для японцев Рюкю-хань стал японской префектурой Окинава в 1879 году. Большинство местных жителей до сих пор относится к японцам, как к оккупантам. И ещё живы те, кто помнит времена независимости. Опять же, японцы разрешили местным участвовать в выборах только пару месяцев назад[82]. Так что и полиция тут… Вполне может поддержать сторону китайских революционеров, если её местные сотрудники будут уверены, что об этом не прознает начальство. И это третья причина. Полиция вообще старается не соваться в этот район, тут за порядком следят сообщества контрабандистов, самогонщиков и местное сообщество бойцов окинавского стиля.
— Это такой аналог китайских тайных обществ? — весело уточнил я.
— Скорее, это уже филиал якудзы — тайной японской преступной организации. Хотя на самом деле жители этого острова всегда жили отдельно. И от китайцев, и от японцев.
— Тем более! Раз тут можно нарваться на местных бандитов, то идём тихо, действуем быстро и стараемся не шуметь. И, разумеется, пытаемся договориться. По-русски говорим с учетом того, что нас могут понять. Семён Петрович переводит то, что потребуется. Сколько их там?
— С ним двое соратников. Именно соратников, он им не платит, и живут они в абсолютно равных условиях. Обедают всегда в снимаемом ими доме, потом шляются по городу, для развлечения и в поисках подработки. Поэтому, господа, нам не стоит медлить! Иначе рискуем не застать их на месте.
* * *
Идти было недалеко, но по пути постоянно вспоминалась бессмертная фраза из «Бриллиантовой руки» про «Стамбул — город контрастов». Поблизости от порта улицы были мощены камнем, а синематограф и почта были современной европейской архитектуры. Перед ними даже были пятачки невесть откуда завезённого асфальта! Хотя, почему невесть откуда? Скорее всего, что с нашего нефтеперерабатывающего заводика во Владивостоке.
Однако было много домов из соломы, встречались и эдакие мазанки. У домов побогаче были очень своеобразные черепичные крыши — то ли из полукруглой черепицы, то ли вообще из кусков труб с дырками. Наш провожатый сказал, что это типичные для рюкюсцев крыши, в других местах таких не встретишь. У некоторых домов был надстроен второй этаж, причём видно, что такую возможность предусматривали изначально.
— И всё же, позвольте спросить, зачем вы рискуете собой? Неужто послать некого? Я ведь не шутил, в революционной среде вы — мишень номер
