Правила виноделов - Джон Ирвинг

– «Печальные улицы в тюремном наряде сажи…» – прочитал он и вдруг остановился. «Хватит нам здесь своих печалей», – подумал он. – Может, немножко подождем и опять вернемся к «Джейн Эйр»? – спросил доктор Кедр.

Девочки дружно закивали.

Догадываясь, что у красивого юноши, щедрой рукой оделявшего сирот сластями, наверняка и мать должна быть столь же щедрая, доктор Кедр написал ей следующее письмо:

Дорогая миссис Уортингтон!

Здесь, в Сент-Облаке, у нас очень мало радостей, скрашивающих жизнь. И мы живем надеждой (и молимся об этом), чтобы они никуда не делись. Будьте так добры, скажите Гомеру, что его приятельница Мелони уехала от нас неизвестно куда, взяв с собой наш единственный экземпляр «Джейн Эйр». Воспитанницы приюта привыкли слушать по вечерам эту книгу; между прочим, им ее читал Гомер. Хорошо бы он нашел эту книгу и прислал нам, мы – девочки и я – будем так ему благодарны. В других местах на земле есть книжные магазины…

Таким образом, доктор Кедр убил сразу двух зайцев. Олив Уортингтон, конечно, сама найдет и пошлет им «Джейн Эйр» (и конечно, это будет новая книга), а Гомер узнает важную новость: Мелони вырвалась на свободу и где-то сейчас бродит. Гомеру, по мнению доктора Кедра, надо это знать и быть начеку.

Прочитав посвящение Мелони на «Крошке Доррит», сестра Эдна разрыдалась. Она не относилась к тем читателям, что пожирают книгу за книгой, и одолела только посвящение. А сестру Анджелу Диккенс давно уложил на обе лопатки, она взглянула на марсельское солнце, заморгала и первая страница так и осталась неперевернутой.

Многие годы всеми отверженная книга, принадлежавшая Кенди, пролежала в кабинете сестры Анджелы; нервничающие посетители, ожидающие беседы с доктором Кедром, листали «Крошку Доррит», как листают журнал в приемной врача – рассеянно, думая о другом. Большинство предпочитало смотреть странную подборку каталогов, рекламирующих семена, рыболовные снасти и умопомрачительные дамские гарнитуры, надетые на нечто потустороннее: безголовые, безногие, безрукие обрубки – общепринятые в те годы портновские манекены.

«В других местах на земле, – начал однажды писать доктор Кедр, – имеются бюстгальтеры для кормящих матерей». Но дальше этого дело не пошло, запись так и осталась неоконченным фрагментом в толстенном томе «Краткой летописи Сент-Облака».

«Крошке Доррит», кажется, вообще выпала такая судьба – остаться непрочитанной. Даже Кенди, долго удивляясь, куда могла деться старая книга, и купив новую, не смогла одолеть ее, хотя «Крошка Доррит» была обязательным чтением для выпускного класса. Она тоже пала жертвой солнечного удара, оставшись один на один с марсельским дневным светилом. Кенди объяснила свою неудачу тем, что «Крошка Доррит» слишком живо напоминала ей ту не очень радостную поездку в Сент-Облако и то, что там произошло с ней.

Особенно ей запомнился обратный путь к побережью: она полулежала на заднем сиденье «кадиллака», было темно, светились только панель управления и кончик сигареты Уолли – эти яркие, но крошечные источники света не могли разогнать окружающий мрак. Протекторы большого автомобиля шуршали мягко, успокаивающе; ее радовало присутствие Гомера – не надо было ни говорить с Уолли, ни слушать его. Не слышала она и их разговора. «Рассказывали всякие жизненные истории, – скажет ей потом Уолли. – У этого парня была еще та жизнь. Но лучше, если ты услышишь их от него самого».

Голоса их звучали так же мирно, как шорох колес, но Кенди, как ни устала, не могла заснуть. Вдруг у нее открылось кровотечение? – беспокоилась она. Она трижды просила Уолли остановиться между Сент-Облаком и побережьем, меняла тампоны, проверяя, все ли идет как надо. Доктор Кедр дал ей на дорогу много тампонов, а вдруг все же не хватит? Она смотрела в затылок Гомера и думала: неужели придется обратиться к нему, если завтра ей станет хуже?

Когда Уолли на остановке пошел в туалет, Гомер, не оборачиваясь, заговорил с ней.

– У вас, наверное, болит низ живота, – сказал он, – почти так, как при месячных. И наверное, небольшое кровотечение. Если пятна на тампоне не больше двух-трех дюймов в диаметре, тогда все в порядке. Так и должно быть.

– Спасибо, – прошептала Кенди.

– Завтра кровотечение станет меньше. Послезавтра еще меньше. Если будет что-то беспокоить, скажите, я помогу.

– Хорошо.

«Как странно, – думала она. – Ему ведь столько лет, сколько мне, а он все это знает».

– А я никогда не видел омаров, – сказал Гомер, чтобы переменить разговор.

– И вы никогда их не ели? – повеселевшим голосом спросила Кенди.

– Не знаю, стал бы я есть то, чего никогда не видел, – сказал Гомер, и Кенди рассмеялась.

Она все еще смеялась, когда Уолли вернулся в машину.

– Мы говорим про омаров, – пояснил Гомер.

– Они и правда уморительные, – сказал Уолли, и теперь уже засмеялись все трое.

– Да, правда, – сказала Кенди. – Знаешь, Уолли, Гомер никогда их не видел.

– Ты даже не представляешь, какие они забавные, – сквозь смех проговорил Уолли.

Кенди вдруг перестала смеяться, у нее начались легкие схватки. А Гомер смеялся не переставая.

– Вот погоди, они еще станут с тобой разговаривать, – прибавил Уолли. – Когда они что-то бормочут, можно умереть со смеху.

– А знаете, я ведь и океана никогда не видел, – перестав смеяться, сказал Гомер.

– Кенди, ты слышишь? – спросил Уолли.

Но Кенди не ответила, она спала. Смех отнял у нее последние силы, усталость взяла свое, и она заснула.

– А ты правда никогда не видел океана? – переспросил Уолли.

– Правда.

– Это печально, – сказал Уолли.

– Точно.

Немного погодя Уолли спросил:

– Хочешь немного повести машину?

– Я не умею.

– Не умеешь.

Еще немного спустя – время уже близилось к полуночи – Уолли задал еще вопрос:

– А женщины у тебя были? Ну, любовью ты занимался?

Но и Гомер спал. Не шутка – так долго и весело смеяться с друзьями.

Юный, но со стажем ветеран бессонницы крепко спал. Уолли еще не так удивился бы, узнай он, что Гомер никогда в жизни до этой минуты не смеялся с друзьями. Если бы Гомеру пришлось отвечать на последний вопрос Уолли, он бы не знал, как назвать свои отношения с Мелони.

Сидя с друзьями в темной тесноте машины, Гомер испытал незнакомое ему доселе чувство защищенности. А какое ощущение свободы давал мчащийся в неизвестное автомобиль! Путешествия, перемены сопрягались в его представлении с величайшими усилиями; и эта поездка, не требующая от него усилий, казалась ему чудом.

– Кенди! – шепотом позвал Уолли. Немного погодя, тоже шепотом, позвал Гомера.

Ему было приятно, что он везет их, спящих, по окутанной мраком земле, что он их вожатый по стезям ночи, защитник от всего, что притаилось за бегущей кромкой света автомобильных фар.

– Да, парень, – сказал он спящему Гомеру, – пора тебе приобщаться к радостям жизни.

Месяц спустя доктор Кедр, все еще не имея весточки от Гомера – самому писать не позволяла гордость, – размышлял об этих «радостях жизни». Учится плавать! Интересно, а в чем плавают в подогретом бассейне? Как его подогревают? До скольких градусов?

В 194… году клуб Сердечной Бухты мог похвалиться единственным на весь Мэн бассейном с подогретой водой. Хотя, по мнению Реймонда, глупо греть воду для иных целей, кроме мытья и стряпни, для клубного бассейна он, однако, придумал специальную нагревательную систему. Для него это была очередная техническая задача.

– А ты поучись-ка плавать в океане, – сказал Рей Гомеру. – Твое тело начнет правильно реагировать на любой водоем.

– Как ты можешь советовать? – заметила Кенди. – Ты ведь сам не умеешь плавать.

– И я о том же, – подмигнул Гомеру Рей. – Пойди на берег, нырни в океан – выскочишь как ошпаренный. Вода как лед, больше никогда ни в какую воду не полезешь.

Гомеру нравился отец Кенди; он быстро освоился с хозяйством Рея – машинами, механизмами, аппаратами, которые применялись для ловли омаров, в садке для поддержания их жизни и на яблочной ферме.

Вопреки предсказанию Уолли, что омары повеселят его, Гомер даже не улыбнулся, когда первый раз их увидел. Они плотной массой выстилали дно садка, лезли друг на друга, с их клешнями что-то проделали, и они мотали ими под водой, как бесполезными дубинками. Не дай бог упасть с борта в воду и пойти на дно! Гомер еще не знал, что дно океана не устлано омарами. Первое, что он спросил, увидев их, для чего вообще эти твари живут, а уж потом поинтересовался, что они едят и как размножаются.

– Кто-то ведь должен очищать океан от всяких отбросов, – объяснил ему Рей Кендел.

– Омар – это санитар океанского дна, – рассмеялся Уолли, он всегда смеялся, когда разговор заходил про омаров.