Остров - Ширли Рейн

– Марта, мы сейчас составляем план, как одолеть пауков, – сказал Антар, тщательно подбирая каждое слово. – Для того, чтобы они, – он кивнул на киборгов; в их присутствии у него тоже язык не поворачивался называть их так, как следовало. Хотя, если задуматься, что тут такого? Каждый тот, кто он есть, и свинья наверняка не обиделась бы, если бы могла понимать, что ее называют свиньей, – стали помогать мне, нужно твое согласие.

– Что я должна сделать? – спросила Марта.

– Ты согласна?

Она кивнула. Антар почувствовал, как гулко забилось сердце, и перевел взгляд на киборгов.

– Вы не возражаете, чтобы мы, все трое, на время задуманной вашим мужем операции перешли в его распоряжение? – спросил Адамс.

– Нет, не возражаю.

– Без каких-либо ограничений? Марта пожала плечами.

– Ответьте, пожалуйста, – мягко попросил Адамс.

– Без ограничений.

– Хорошо. Позвольте напомнить вам, что вы в любой момент можете отменить это распоряжение, – добавил Адамс, и Марта медленно кивнула.

Однако Антар уже ничего не слышал; наконец-то можно было всерьез приступать к делу. Не сказав больше Марте ни слова, он отключился и перевел на своих собеседников взгляд заблестевших глаз.

– Тут Дерек вот что предлагает…

ГЛАВА 8. ИНЕС

– 1

За ужином все молчали, как всегда в последнее время. Трейси сегодня выглядела немного лучше, даже вымыла волосы, заплела косу и сменила, наконец, свое черное платье на обычный сарафан. Но все равно вид у нее все время был ужасно испуганный, огорченный и в то же время сердитый.

Папа и вовсе выглядел плохо. С тех пор, как утонул Антар – они-то все думают, что он и вправду утонул – а потом погибла Ланта, он очень постарел. Волосы поседели, на щеках и подбородке поблескивала серебряная щетина – он даже бриться перестал. И глаза сделались больные, с красными прожилками на желтоватых белках. Только дедушка какой был, такой и остался. Он, наверно, слишком старый, чтобы меняться.

Мама к ужину не вышла. Она встает, только когда захочет в уборную, и то терпит до последнего, хотя ее много раз просили не делать этого. Всегда найдется кому проводить, одну ее стараются не оставлять. Инес почти физически ощущала, что папу и Трейси все время терзает страх. Трейси боится, что Стак сожрет и ее. Папа боится, что мама может умереть или что с "его девочками" что-нибудь случится. Только дедушка ничего не боится. Он, наверно, слишком старый, чтобы бояться.

Инес тоже не боялась. Она чувствовала внутри постоянный звон, который возник после разговора с Антаром и с каждым днем звучал все громче. Если в ее душе и жил страх, она его не ощущала; чувство напряженного ожидания было гораздо сильнее.

Поели. Папа тяжело встал, понес еду маме. Ах, если бы можно было рассказать им, что Тарик жив! Маме наверняка сразу стало бы лучше. Но нельзя. Все чувствуют, что этот противный Стак то и дело ковыряется у них в головах.

– Ты почему школу сегодня опять пропустила? – противным скрипучим голосом спросила Трейси, убирая со стола.

Она и сама туда не ходила с тех пор, как слегла мама. Нужно же кому-то готовить еду и делать все по дому? Но это вовсе не означает, что она и впрямь стала вместо мамы. К тому же, мама никогда таким противным голосом не разговаривала. Даже когда "утонул" Антар.

– Не хочу я туда ходить, – сказала Инес, набычившись; уголки губ у нее опустились. И не буду.

Ну, не объяснять же Трейси, что сейчас ей не до школы? Что сейчас у нее совсем другое на уме?

– С какой стати? Мало того, что от тебя дома никакого толку…

– Отстань от нее, – перебил дедушка Трейси. – Что ты прицепилась к девочке? В школе все ее расспрашивают про Ланту и про Короля Стака. Какой он, да как с нами обращается? Долго ли Ланта мучилась? Смотрят жалостными глазами. Думаешь, приятно? А ты, золотая головка, не обращай на Трейси внимания. Давай лучше в картишки сыграем, побалуй старика.

Золотая головка, так дедушка Инес называет, хотя волосы у нее черные, как вороново крыло. Он имеет в виду то, что внутри.

Не отвечая, Инес встала и захромала к двери. В последние дни "неправильная" левая нога болела сильнее, чем обычно. Так бывало всегда, когда девочка нервничала. Да и устала она за день – они с дедушкой ходили собирать грибы. Неподалеку, по краю леса, конечно – какие из них обоих ходоки? – но все же… Вот, а Трейси говорит, что от нее дома никакого толку. Инес прикусила дрожащую губу.

– Куда ты, на ночь глядя? – спросил дедушка.

– Действительно, куда это тебя носит каждый вечер? – крикнула ей вдогонку Трейси. – Принеси, по крайней мере, еще ягод живокости, не знаю уж, где ты их находишь. Пора маме новую настойку делать, – в ее голосе зазвучали плаксивые нотки. Я же не могу все одна. У меня не десять рук.

– Принесу я тебе живокости, не волнуйся, – прошептала Инес, но так тихо, что сестра не расслышала.

После гибели Ланты Трейси точно подменили. Прежде она всегда была такая веселая, чуть что – заливалась звонким смехом, иногда прямо как дурочка. Любила потанцевать, попеть, с подружками поболтать, с парнями шуточками перекинуться. И никогда ни к кому не цеплялась, не сердилась, не дулась, не обижалась. Молола языком, не переставая, и чуть что заливалась звонким смехом. Зато теперь или рта не открывает, или ворчит. Не только на Инес – на всех. Даже на дедушку. Даже на папу! И не в том дело, что она вынуждена одна все хозяйство вести, хотя ей, конечно, приходится нелегко. А все потому, что Трейси никак не отпускает страх.

Инес обогнула дом и едва не налетела на Стака. Опять, наверно, ходил на задний двор тлинку пить. Девочка опустила голову и шмыгнула за сарай. Дождалась, пока паук скрылся из вида и задами пошла туда, куда ее неудержимо тянуло все последние дни, как только солнце тонуло в океане, и землю окутывали сумерки.

Все получилось случайно и началось в тот день, когда прилетела чайка и Антар разговаривал с Инес. После того, как чудесная птица улетела, девочку охватило радостное возбуждение. Теперь уже скоро, скоро, мысленно без конца повторяла она и, не в силах усидеть на месте, пошла куда глаза глядят. Долго бродила, не замечая ничего вокруг, представляя себе, как гибнут ненавистные пауки, как корчатся, изрубленные топорами, или объятые пламенем, или… Может быть, Тарик собирается их отравить? Она очнулась, лишь когда сгустился вечер. Низко в небе неподвижно висела ущербная оранжевая луна, похожая на дольку огромного апельсина.

Инес оглянулась, пытаясь сообразить, куда ее занесло, и поняла, что оказалась на краю небольшой ложбины на окраине города, где, слегка на отшибе, стоял один-единственный дом. Очень старый, но просторный и все еще крепкий. Забор вокруг него давно развалился, и роль ограды исполняли бурно разросшиеся кусты.