Пилон для пилота - Зоя Анишкина

Вот как-то мама меня не так воспитывала, но внутренняя чуйка просто вопила о том, что без вины страдает хороший человек. У Насти ипотека и мама нездорова, и штраф плюс новые анализы больно ударят по благосостоянию девушки.

Да и проучить нахалку тоже ручки чешутся. Поэтому открывала чемодан я уже с боевым задором, настроенная аккуратно выпотрошить его. Но не потребовалось. Нужную бумажку заметила сразу в боковом отделении-сеточке.

Хорошо еще, что код на чемоданчике был четыре единицы.

Как говорится: я узнаю ее из тысячи. Потому как врачебно-летная экспертная комиссия – это то, что сложно забыть. Именно эту бумажку, как правило, боятся потерять больше всего.

Поправила телефон, чтобы лучше было видно. Достала бумажку. Все верно, это Настино заключение. Здесь стояли ее данные. Совсем свежее, кстати, всего полгода как обновила.

Закрыла чемодан и поднесла документ к телефону. Молча дождалась пока гаджет сфокусируется и данные на листе станут четкими и разборчивыми. Потом аккуратно закрыла чемодан и остановила запись.

Противно. Вот до невозможности мерзко. Неужели у человека вообще нет никаких границ и стоп-линий? Зачем это было сделано? Неужели она не могла просто попросить, поменяться, придумать что-то менее разрушительное? Ну или кофе, наконец, на нее случайно вылить!

Да можно миллион способов использовать, при которых девушке не понадобится тратить треть зарплаты и неделю на восстановление якобы утерянного. Не понимаю.

Следующим моим шагом было фото вожделенного листочка и отправка его в мессенджере Насте. Как я и ожидала, реакция последовала незамедлительно. Сначала на меня обрушился поток смайликов, а потом последовал видеовызов. Приняла его.

Из телефона на меня смотрела взъерошенная Настя с круглыми как блюдца глазами:

– Кааак? Где оно было? В самолете? Вы уже обратно летите, что с вами? Не молчи, Руся!

– Как мне говорить, если ты слово не даешь вставить?

Голос мой на удивление был грустный, а лицо расплывалось в пиксельной сетке некачественного вай-фая. Настя это тоже подметила и прикусила язык.

– У нас все хорошо, сейчас двигатель починят, и мы полетим обратно. Через сутки где-то. Народ не торопится. Сама знаешь, командировка у нас выходит ничего так.

Пора было переходить к делу. Но язык словно онемел. Говорить правду, хоть она и была мне в некотором роде на руку, оказалось непросто. Но надо. Раз уж назвалась груздем, то пора полезать в лукошко.

– Я нашла твои документы у Лены в чемодане. Все указывает на то, что она их стащила.

Лицо на экране побледнело, а через пару секунд стало размытого красного цвета.

– Ах она…

Дальше полился мелодичный и в то же время достойный самого опытного прораба на стройке поток отборной ругани. Уши мои не свернулись в китайскую лапшу по одной причине – в моей семейке ругались порой позабористей. Но было приятно понимать, что есть еще девушки в русских селеньях.

Определенно, русский народный мат – бессмертное искусство.

– Да я ее…

– Попрошу тебя ничего не делать.

Девушка на том конце разговора подвисла, и даже плохое качество видеозвонка не смогло скрыть то, насколько она удивлена. Пару раз Настя хотела что-то мне ответить, но вместо слов я слышала только мычание.

Потом наконец-то у нее получилось сформулировать вопрос. Очень простой:

– Почему?

Я пожала плечами, а потом попыталась ей объяснить:

– Не хочу раздувать глупый скандал и унижаться. Так или иначе, это я залезла в ее вещи. Да и представляешь лицо Полена, когда она все поймет? Лично я буду не против подержать ее на крючке. Пусть сидит с горящей задницей и каждую секунду думает, что мы можем ее поджарить, как жертвенного барашка.

Настя задумалась. Не будет же она мстить Лене за мой счет. В конце концов, прежде чем что-то предпринимать в этой ситуации, стоит подумать. А для этого нужно организовать самим себе запас времени.

Наконец она согласно кивнула.

– Хорошо, потом придумаем, как поставить на место эту мисс шаловливые ручки.

Глава 45. Стас

Открыл глаза, разбуженный сигналом будильника. Рядом лежала спящая девушка. М-да. Странное утро, особенно учитывая ночь. Хотя я точно уверен, что дама осталась довольна.

Казалось, ее стоны слышал весь этаж. Еще бы. После всего, что видел и испытывал этим вечером, мне не просто была нужна разрядка. Необходима! И я ее получил.

Только вот физически, может, и спустил пар. Понизило градус, так сказать, а вот внутри все требовало удовлетворения другого рода. Я хотел видеть рядом смуглое тело и прекрасные черные волосы, раскиданные по подушке. Наклоняться и будить поцелуем в пухлые губы другую женщину. Не эту.

Впервые в жизни внутри меня был такой диссонанс. Когда все внутри противоречило моим жизненным установкам и принципам: не привязываться, не хотеть, не мечтать.

А еще и этот запрет. Представляю, какая была бы реакция Русланы, если бы я сказал то, что собирался сказать сначала. Если бы предложил ей уволиться и попробовать начать со мной отношения. От другого-то, более мягкого, на мой взгляд, предложения она взбесилась, как фурия.

А еще эта никому не нужная откровенность. Я никогда ни с кем не обсуждал свое детство. НИКОГДА. Были люди, знавшие о части того, что происходило в моей жизни. Например, Миша. Думаю, наверняка и Света – у друга язык как помело, когда дело касается его жены.

Еще знал Владимир Владимирович, когда был жив. Он вообще знал про меня столько, сколько я сам про себя не ведал. Ну и Варя. Сестра на меня обижалась за то, что я отказываюсь принять прошлое.

А зачем мне принимать то, чего фактически не было? Хочу жить здесь и сейчас без этого груза. Без походов на кладбище к людям, которые испортили мне самое светлое время в жизни.

Поэтому с Варей я не разговаривал уже очень много лет. Зато точно знал, что у нее все замечательно в одной из лучших частных клиник Берлина. Молодой и очень перспективный хирург, к которой очередь из самых именитых спортсменов расписана на год