Собрание сочинений - Карлос Кастанеда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дон Хуан сказал, что видящие используют два метода обучения и что он знаком с обоими. Первый метод заключается в предварительном объяснении всего, что будет с человеком происходить. Лично дон Хуан отдает предпочтение именно этому методу, поскольку он является системой, которая предлагает свободу выбора и понимание. Метод его бенефактора, наоборот, был более принудительным и не давал возможности ни выбирать, ни понимать. Но его огромное преимущество в том, что он заставляет воина непосредственно переживать концепции видящих без каких бы то ни было промежуточных объяснений.
Как объяснил далее дон Хуан, все, что проделывал с ним его бенефактор, было шедевром стратегии. Каждое свое слово и действие Нагваль Хулиан тщательно подбирал таким образом, чтобы добиться вполне определенного эффекта. Он был необычайно искусен в создании наиболее подходящего контекста, в котором слова и действия не могли не оказать необходимого воздействия.
— В этом заключается метод сталкеров, — объяснил дон Хуан. — Он развивает не понимание, а полное осознание. Вот, например: мне потребовалось много времени — вся жизнь — на то, чтобы понять, что проделал Нагваль Хулиан, когда столкнул меня нос к носу с союзником. Хотя осознал я все без каких бы то ни было объяснений в тот самый миг, когда это произошло. Хенаро, скажем, вообще не понимает своих манипуляций — об этом речь у нас с тобой уже шла, — но он осознает все, что делает, с предельной остротой и ясностью. Если точка сборки была сдвинута со своего обычного места методом подробного объяснения — как, например, происходит с тобой, — то все время сохраняется необходимость во внешней помощи не только для осуществления реального перемещения точки сборки, но и для объяснения происходящего. Если же точка сборки была сдвинута с помощью метода сталкеров, как было со мной и с Хенаро, то необходимость сохраняется только в начальном каталитическом действии, которое выдернуло бы точку сборки из нормального положения.
Дон Хуан сказал, что, когда Нагваль Хулиан столкнул его с чудовищного вида союзником, его точка сборки начала сдвигаться от страха. Испуг такой степени интенсивности в сочетании с еще не совсем восстановившимся после ранения здоровьем оказался идеальным средством для смещения точки сборки. Для компенсации вредного воздействия страха требовалось несколько смягчить ситуацию, но при этом не свести на нет результат. Объяснение свело бы эффект страха к минимуму, и результат был бы поставлен под сомнение. А Нагваль Хулиан хотел быть уверенным в том, что сможет воспользоваться каталитическим эффектом испуга столько раз, сколько потребуется. И в то же время ему нужна была гарантия того, что он сможет смягчить разрушительное воздействие испуга. Потому он и устроил весь этот маскарад. Чем более подробными и драматическими были его рассказы, тем большим смягчающим эффектом они обладали. Он как бы оказался в одной лодке с доном Хуаном, и тому не было так страшно, как если бы он знал, что одинок.
— Благодаря своему драматическому таланту, — продолжал дон Хуан, — бенефактор умудрился сдвинуть мою точку сборки достаточно далеко для того, чтобы сразу же воспитать во мне два основных качества воина: непреклонное усилие и несгибаемое намерение. Я знал, что стать когда-нибудь свободным я смогу, только настойчиво и систематически работая в сотрудничестве с немощным старцем, нуждавшимся, как я полагал, в моей помощи не меньше, чем я нуждался в его. Я знал без тени сомнения, что больше всего на свете хочу именно этого.
В следующий раз мне удалось поговорить с доном Хуаном только через два дня. Было раннее утро, мы прогуливались с ним по главной площади Оахаки. Дети шли в школу, люди направлялись в церковь, кое-кто сидел на скамейках, а водители такси ожидали туристов возле городского отеля.
— Само собой разумеется, самым сложным делом на пути воина является сдвиг точки сборки, — сказал дон Хуан. — Когда она начала перемещаться, заканчивается собственно поиск воина. С этого момента характер пути изменяется, он становится поиском видящего.
Он еще раз повторил, что сдвиг точки сборки — главная и единственная задача пути воина. Древние видящие этого абсолютно не понимали. Они считали, что смещение точки сборки — своего рода стрелка, определявшая их положение на шкале достоинства. Им никогда даже в голову не приходило, что все воспринимаемое ими определяется именно этим смещением.
— Метод сталкеров, — продолжал дон Хуан, — когда его применяет такой мастер, как Нагваль Хулиан, позволяет достичь просто потрясающих сдвигов точки сборки. Изменения, при этом возникающие, весьма устойчивы. Видишь ли, когда наставник-сталкер становится надеждой ученика и его опорой, он добивается полной готовности к сотрудничеству и полной вовлеченности своего подопечного в действие. Полная готовность к сотрудничеству и полная вовлеченность в действие — важнейшие результаты применения метода сталкеров, и Нагваль Хулиан был непревзойденным мастером по части их достижения.
Дон Хуан сказал, что нет никакой возможности описать то удивление и замешательство, которое он испытывал, все больше и больше узнавая богатство и сложность личности Нагваля Хулиана и его жизни. Имея дело с запуганным, хилым и вроде бы совершенно беспомощным стариком, дон Хуан чувствовал себя довольно уверенно. Но однажды, вскоре после того, как они заключили свой договор с чудовищным человеком, его уверенность была рассеяна в прах: Нагваль Хулиан в очередной раз жестко продемонстрировал ему свое мастерство сталкера.
К тому времени дон Хуан был уже вполне здоров, но Нагваль Хулиан по-прежнему спал с ним в одной комнате и продолжал за ним ухаживать. Как-то, проснувшись утром, Нагваль Хулиан объявил, что их тюремщик на пару дней уехал, а это значит, что можно на время перестать притворяться стариком. Он признался дону Хуану, что делал это все время для того, чтобы одурачить чудовище.
Не дав дону Хуану опомниться, он с невероятной ловкостью вскочил со своей циновки, наклонился, засунул голову в ведро с водой и некоторое время ее там подержал. Когда он выпрямился, волосы его были черны как смоль, седина вся смылась, и перед доном Хуаном предстал человек лет тридцати пяти — сорока. Он играл мускулами, глубоко дышал и потягивался всем телом, словно очень долго просидел в тесной клетке.
— Когда
