Ярмарка невест - Валери Кинг

— Может быть, вы не так меня поняли, — сказал он, вставая и подходя к ней. — Я лишь собирался сказать, что вам не стоит взваливать на себя все заботы о Чарли. Надеюсь, я могу заплатить за его обучение. Предположим, сначала Итон, а затем, если Чарли захочет, университет.

Марджори так удивило его предложение, что она просто уставилась на него, разинув рот. Признаться, такого она никак не ожидала. Неужели Раштон совсем не такой, каким ей кажется. Нахлынувшее на нее чувство нежности лишило ее обычной сдержанности, если не сказать — разума. Она почувствовала внезапно желание обнять его, что тут же и исполнила. Не успев понять, что она, собственно, делает, Марджори оказалась в его объятиях, высказывая бурно и сбивчиво свою благодарность.

— Итон! О, Раштон, вы не понимаете, что это значит. Его обучение будет оплачено! Значит, мне придется думать только о еде и жилище для нас обоих… Просто гора с плеч. Как прекрасно!

Марджори сделала паузу, чтобы отдышаться. Она увидела знакомое выражение на его лице. Такое же, как в первый раз, когда они сидели в повозке миссис Кэмли и потом еще в гостиной среди выкроек. Через мгновение они уже целовались.

Она, совершенно уже забывшись, крепко прижалась к нему. Он пробовал языком нектар ее губ, потом целовал щеки, глаза, ямку на подбородке. Она позволила себе упиваться потрясающе восхитительными ощущениями. Тела их были почти слиты друг с другом, и это волновало до дрожи. Желание полностью принадлежать ему невольно охватило Марджори.

Его губы стали настойчивыми, он обнял ее крепче и прижал к себе еще сильнее. Когда его язык проник в ее рот, она почувствовала, как ее колени слабеют. Марджори была уверена, что, не держи он ее в объятиях, она бы упала на пол. Ноги ее дрожали, голова кружилась. Она хотела, чтобы это продолжалось вечно и чтобы она вечно чувствовала, как он касается языком ее языка.

Раштон вовсе не намерен был заключить ее в объятия и, конечно, не стал бы целовать ее, если бы она сама так неожиданно не бросилась ему на шею. Он несколько недель постоянно подавлял желание поцеловать Марджори. Он думал, что добился прекрасных результатов, особенно если учесть, что в ее обществе он не мог думать ни о чем другом. Он все перебирал в уме их встречи наедине: что она чувствовала, когда он целовал ее?

Все же, несмотря на всю его решимость обуздать свое стремление к ней, он поддался снова порыву. Он обнимал ее с такой силой, будто от ее близости зависело, сумеет ли он дышать, целовал ее так, словно иначе потерял бы душу, касался языком тайных глубин ее рта, как будто она полностью принадлежала только ему одному.

Он уже думал, что не сумеет оторваться от нее. Он чувствовал, как яростно ее желает. Но боже, это абсолютно необъяснимо. Он наверняка не был в нее влюблен! И он никогда не сможет на ней жениться. Разумеется, он выберет женщину, равную ему по рождению, с солидным приданым, неплохо, чтобы в него входили обширные земли. Такой союз, который сделает имя Раштонов еще влиятельнее.

Увеличивать богатство и престиж семьи было его долгом. Так ему часто говорил отец. Теперь, когда Раштон сам был хозяином всего, он намеревался сделать это, заключив выгодный брак. Мисс Притчард вполне отвечала этим требованиям. Но, увы, она случайно выдала свои истинные намерения много лет назад. А Раштону было нужно не только имущество и высокое положение будущей жены, но и ее любовь. На секунду он подумал, хорошо бы Марджори имела богатство Оливии и принадлежала к верхушке общества. Тогда бы он получил все, что хотел видеть в жене.

Итак, как же те обещания, которые он сам себе дал, когда достиг совершеннолетия: найти жену, которая полностью ему подойдет. Напомнив себе, что Марджори не обладает всеми качествами, которые он хотел видеть в супруге, он охладил свой пыл и выпустил Марджи из объятий.

Она едва дышала, прикрыв глаза и смакуя последние прелестные ощущения, которые, казалось, оставались в ее теле, даже когда Раштон отошел прочь. Неужели она все еще может стоять?! Марджори вздохнула и открыла глаза. А чувствует ли Раштон то же самое, что она? Раштон подошел к столу, на котором лежало несколько отрезов тканей и по меньшей мере дюжина ее набросков. Она совсем уже собралась спросить о его ощущениях, как вдруг дверь распахнулась. В комнату вбежал мальчик в нанковых брюках и прекрасном сюртуке. Следом за ним вошла Дафна.

31

Чарли с разбегу кинулся в объятия Марджори. Она крепко обняла мальчика и обратила его внимание, что в комнате находится Раштон.

Чарли со времени своего знакомства с Раштоном, несмотря на последующие печальные события, часто вспоминал джентльмена, который позволил ему править великолепными серыми лошадьми и щелкнуть кнутом у них над головами.

— Мистер Раштон! — в восторге выдохнул Чарли, увидев его. — А где же ваши прекрасные лошади?

— Внизу, мой мальчик, — ответил Раштон. — Может быть, ты хочешь заставить их пробежаться туда-сюда по улице?

— Еще бы не хотеть! — вскричал Чарли. Он посмотрел на Марджори своими огромными сияющими серыми глазами и немедленно начал упрашивать ее позволить ему идти. Она позволила, но велела ему не слишком докучать мистеру Раштону.

— Не буду, не буду, честное слово, не буду!

Раштон пересек комнату и взял Чарли за руку, глядя на мальчика с удивительно мягким выражением лица. Марджори чувствовала, как ее сердце переполняет ощущение счастья при виде подобной нежности в глазах Раштона. Она гордилась им в эту минуту. Сейчас она видела то лучшее в нем, за что, собственно, и любила его.

То есть как это? Что за нелепые мысли?

«За что она и любила его».

Марджори не могла поверить, что именно это она и подумала про себя. Внезапно ей стало совершенно ясны ее чувства к Раштону. Она наконец поняла, что любит его.

Она любит его.

Она влюблена в Грегори Раштона. Это было невозможно, и все же приходилось это признать. Увы, таково было истинное состояние ее души и сердца. Если быть честной перед собой, то случилось это вовсе не сегодня, а прямо тогда, когда он впервые ее поцеловал в несчастной повозке миссис Кэмли.

Ее сердце так сильно забилось от посетившего ее откровения, что она прижала руку к груди и ахнула, вскрикнув:

— Святые небеса! Что же я натворила?

Ее следующая мысль несколько обеспокоила ее. Отвечал ли ей Раштон взаимностью? Если верить его объятиям, то, конечно, да. Но мужчины так отличались от женщин. Они без малейших угрызений совести позволяли себе много вольностей.

Любил ли он ее?

— Ах, боже мой, боже мой, — произнесла она вслух, качая головой. Изумление и смятение — вот что было отныне в ее душе. Если вдуматься, Раштон и был именно таким человеком, за которого она когда-то в своих девичьих грезах мечтала выйти замуж. Он великодушно и нежно относился к детям, он заставлял ее забыть в своих объятиях все на свете, он был тверд и честен, умен и образован, он был, наконец, упоительно красив.