Поступили в продажу золотые рыбки (сборник) - Кир Булычев

Удалов был вынужден согласиться.

И тут раздался строгий голос:

– Невидимость не выдумка. Каждый хороший солдат обязан быть невидимым для противника. Попрошу поднять руки. Вы в плену.

– Ну вот, – вздохнул Удалов. – Второй раз за неделю.

Пенек откинулся, и из-под него вылез солдат с ружьем. Кусты поднялись из земли, и в корнях их обнаружились солдаты с пулеметом. Стволы деревьев распахнулись, словно дверцы шкафов, и из них вышли офицеры и генералы.

Путешественники вынуждены были сдаться в плен.

Их привели в штаб, умело спрятанный под большим муравейником. Единственное неудобство заключалось в том, что муравьи часто падали сверху и больно кусались.

– Вернее всего, вы шпионы, хотя для шпионов вы вели себя очень неосмотрительно, – сказал полковник, который вел допрос.

Чины у них были, конечно, другие, но Удалов для удобства поделил их по числу и величине крестиков на погонах.

– Мы не шпионы, – возразил Удалов. – Мы совершенно штатские лица.

– Это еще не аргумент, – вмешался молодой лейтенант в маскхалате. – Ни один шпион сразу не признается в своих преступлениях.

– Молчать! – рявкнул полковник. – Кто ведет допрос?

– Слушаюсь, ваше превосходительство! – Лейтенант присел на корточки и превратился в болотную кочку.

– Теперь обратимся к вам. Что вы предпочитаете: смерть на виселице, расстрел или вечное заключение в тюрьме?

– Как вам сказать, – ответил Удалов. – Вечное заключение мы уже испытали. Это очень неприятно. Так что лучше всего расстрел.

– Почему? – удивился полковник. – Вы не хотите жить?

– Хотим, – задумчиво произнес Удалов. – Я передумал. Мы выбираем виселицу.

– Объяснитесь, шпион, – потребовал полковник.

– Я надеюсь, что у вас плохие веревки. И они оборвутся.

– Приготовить тройные веревки, – приказал полковник.

– Я сам лично проверю. Я сначала повешу на ней того сержанта, который на прошлой неделе чихнул на посту.

– Знаешь, – сказал Удалов Гнецу-18, – это явно несвободная планета.

– Что? – спросил полковник.

– Я сказал, что планета ваша несвободная.

– Так ты не только шпион, но и клеветник? У нас совершенно свободная планета.

– Если она и на самом деле свободная, – сказал Гнец-18, – то для нас это просто находка.

– Почему?

– А потому, что нам очень нужна свободная планета. Мы уже вторую неделю ищем такую. У нас есть два миллиарда людей, которых негде разместить.

– А где они сейчас живут? – спросил полковник.

– Сейчас они заморожены.

И Гнец-18 чистосердечно поведал полковнику о своих затруднениях. Удалову эта исповедь не понравилась. Он полковнику не доверял. Он с самого начала понял, что под словом «свободная» Гнец и полковник имеют в виду совсем разные вещи. Но перебивать товарища он не стал, хотя и решил уже, что не позволит везти сюда замороженных. Неладно здесь.

– Так, – сказал полковник, выслушав рассказ Гнеца. – В этом что-то есть. Подумаем. Сейчас вас отведут в камеру, а я пока проведу совещание.

По подземному переходу их провели в замаскированную тюрьму. Все это находилось в замечательно замаскированном городе, который ни за что не увидишь сверху. По замаскированным улицам ходили строем дети в военной форме, старушки в военной форме и девушки в полувоенной форме. Все при этом тщательно маскировались, изображая из себя кусты, деревья, камни и прочие неодушевленные предметы.

В камере, замаскированной в дупле старого дерева, путешественники пробыли недолго. Вскоре их снова провели в штаб, где кроме полковника их уже ждали восемь генералов, которые даже кренились под грузом галунов и позументов.

– Покажите документы, – приказал генерал-фельдмаршал.

Удалов показал свой паспорт, а Гнец-18 – свое поисковое удостоверение, но так как генералы не умели читать ни по-русски, ни на языке Гнеца, то они только повертели документы в руках, сверили фотографии с их владельцами и сделали вид, что удовлетворены.

– Если вы не врете, – сказал генерал-фельдмаршал, – вам нужна планета, на которой ваши замороженные соотечественники могли бы приобщиться к настоящей свободе. Что же, мы согласны их приобщить.

– Вы меня не совсем правильно поняли, – ответил Гнец-18, которого Удалов призывал, пока они были в дупле, к крайней осторожности. – Нам нужна планета, где не было бы людей.

– Правильно, – сказал генерал-поручик. – Народу у нас нехватка. Мы всех ваших соотечественников пристроим к делу. Всех используем.

– Как вы их используете?

– Для защиты свободы. Сейчас у нас перемирие, и мы, и наши противники, жалкие выскочки и коварные предатели, тщательно замаскировались. Потому что и у них, и у нас осталось мало солдат, а детские сады еще не успели подготовить нам достойную смену. У нас каждый человек на учете. У нас больше пушек, чем артиллеристов, больше самолетов, чем летчиков, нам не хватает рабочих на патронных фабриках и пороховых заводах. И если вы отдадите нам своих соотечественников, то мы согласны заплатить за каждого достойно. За стариков и старух по пуле, за женщин по целой обойме, а за здоровых мужчин и подростков не пожалеем и винтовок.

– Но нам не нужны пули и винтовки, – возразил Гнец-18.

– Чепуха, – сказал генерал-фельдмаршал. – Не набивайте цену. Всем нужны патроны и винтовки. У нас их сейчас избыток, и потому мы благородно делимся с нашими союзниками.

– Нет, ни в коем случае, – сказал Гнец-18. – Как вы могли подумать, что мы наших соотечественников отдадим вам в качестве пушечного мяса! Отпустите нас, мы улетим.

– Ну нет, голубчики, – сказал генерал-фельдмаршал. – Никуда вы от нас не улетите. Вы будете находиться в заточении на хлебе и воде до тех пор, пока не согласитесь с нашими справедливыми и законными требованиями.

– Не надейтесь, что вам это сойдет с рук, – возмутился Гнец-18. – Нас найдут и вас сурово накажут.

– Не найдут, – возразил генерал. – Мы лучшие в мире мастера по камуфляжу. Вы пробыли у нас полдня и не заметили даже простых солдат-новобранцев, которые скрывались совсем рядом с вами. Подумайте, как вы будете через полгода гордиться своими соотечественниками, которые станут такими же мастерами камуфляжа.

– Нет, не уговаривайте нас, мы улетаем.

– Мы не такие наивные, – расхохотался генерал. – Мы вас отпустим, а вы сразу броситесь к нашим противникам. Не думайте, что они вам дадут больше.

– Никуда мы не бросимся.

Но генерал больше не слушал пленников. Он обернулся к полковнику:

– Замаскируйте их так, чтобы родная мать не узнала. И приготовьтесь к допросу восьмой степени.

Снова пленники оказались в дупле. Только на этот раз под сенью дерева рядом с дуплом поставили котел, в котором кипятили смолу, и свалили кучей железные орудия пыток.

– Нам бы дотянуть до темноты, и мы бы убежали, – сказал Гнец-18, который думал, что можно сбежать от генералов.

Но Удалов отнесся к этому трезвее.

– Ничего не выйдет. Пойдем на военную хитрость.

– Нет, это не принципиально. Я этого не позволю.

Тогда Удалов махнул рукой и решил немного поспать. Если тебя собираются пытать, то нет ничего вреднее, чем сидеть и смотреть, как подготавливают к работе орудия пыток.

Его растолкал Гнец.

– Корнелий, – прошептал он, – я в ужасе. Я согласен на все. Только спаси меня.

– Что случилось? – сонно спросил Удалов, которому снилось, что он уже вернулся из отпуска и рассказывает о разных планетах своим соседям, а соседи не верят ни единому слову. Кстати, впоследствии оказалось, что сон был пророческим.

– Ты погляди наружу.

Удалов выглянул из дупла, и его глазам предстало жуткое зрелище. Во-первых, на площадке, хорошо замаскированной сетями и листвой деревьев, уже установили виселицу и дыбу, разложили щипцы, зубья, колья и прочие страшные вещи. В котле кипела смола, а палач в красном мундире, замаскированный под пышный розовый куст, помешивал смолу медным черпаком.

– Хорошо, – сказал Удалов, протирая глаза. – Придется помочь. Только чтобы ни слова. Что бы ты ни услышал, соглашайся со мной, не сомневайся в моем дружеском постоянстве.

– Спасибо, друг.

– Не спеши, – ответил Удалов. – Может, еще ничего не выйдет.

Он высунулся из дупла и, нарушая все правила маскировки, закричал:

– Срочно ведите меня на допрос к генералу!

– Тиш-ше! – рассердился палач, даже затрепетав от такого нарушения маскировки. – Ты нас выдашь своим криком. У меня есть приказ подвергнуть вас первой серии пыток, а когда вы уже кое в чем сознаетесь, вернуть на допрос.

– Эй! – закричал тогда Удалов еще громче. – У меня сведения государственной важности!

Тут же несколько кустов и пней по соседству поднялись и оказались младшими офицерами. Несмотря на ворчание и угрозы палача, лишенного любимой работы, младшие офицеры отвели пленников в штаб. Генералы сидели за столом, обменивались военными воспоминаниями и распивали едко пахнущий местный алкогольный напиток.

– Уже? – удивился генерал-фельдмаршал. – Что-то я не замечаю следов пыток.