В волчьей пасти - Бруно Апиц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Восхищенный собственной сообразительностью, Швааль милостиво похлопал Клуттига по плечу.
— Если это будет вам приятно, я не стану возражать, чтобы вы напоследок пальнули Кремеру в затылок. Но пока он мне еще нужен.
Клуттигу пришлось этим удовольствоваться.
Когда собрался штаб, Клуттиг, охваченный чувством уныния, уселся в углу кабинета. Он был уверен, что хитрый Швааль его одурачил, протянув ему корку, которую он, Клуттиг, схватил. Недоверчиво и неодобрительно наблюдал он за начальником лагеря. Как пыжится эта толстая бочка! Делая сообщение, Швааль расхаживал взад и вперед с телеграммой Гиммлера в руке.
— Приказ ясен и, само собой разумеется, будет выполнен!
Колючими глазами присматривался Клуттиг к тому, как отражаются слова Швааля на лицах остальных. Возле письменного стола сидел пьяный Вейзанг и тупо смотрел перед собой. Очевидно, ему не хватало шнапса, которым начальник, когда собирался весь штаб, угощал не слишком щедро.
Штурмбанфюрер Камлот, командующий частями СС в лагере, стоял посреди комнаты, выставив одну ногу вперед и скрестив на груди руки. За столом совещаний сидели начальник рабочих команд, управляющий делами и адъютант начальника лагеря. Многочисленные блокфюреры, соответственно своему низкому рангу, стояли за офицерами. Рейнебот, также не будучи офицером высокого ранга, счел более разумным стоять в этом кругу.
Взгляд Клуттига скользил от одного к другому. На всех лицах были написаны готовность подчиняться и полное согласие с начальником лагеря.
Что за трусливая компания! Приказ Гиммлера они, по-видимому, принимали как желанную возможность безопасно убраться прочь — притом всем разом! Даже Рейнебот казался воплощенной кротостью.
На Клуттига никто не обращал внимания, все благоговейно прислушивались к словам начальника лагеря.
— Срок эвакуации зависит от нас, а мы должны сообразоваться с положением на фронте. — Швааль с видом заправского полководца подошел к карте и широким взмахом указал на южную Германию. — Только сюда еще можно будет пробиться.
Вейзанг что-то пробурчал. Швааль театрально развел руками.
— Другого пути для нас нет…
Клуттиг страдал. Ему хотелось вскочить и заорать во все горло, но единодушие собрания удерживало его на месте. Швааль остановился посреди кабинета и, словно желая высмеять его, Клуттига, сказал:
— Само собой разумеется, в лагере существует тайная организация. Мы не так глупы, чтобы не учитывать подобного обстоятельства. Но это обстоятельство, не такое уж важное. Как вы считаете, господин штурмбанфюрер, — обратился он к Камлоту — может ли эта организация представить серьезную угрозу для ваших частей? — Штурмбанфюрер ответил на этот вопрос лишь пренебрежительным смешком. — Всецело разделяю ваше мнение, — поспешно поддержал его Швааль. — Один-два залпа по лагерю мгновенно сломят всякое сопротивление, и я не замедлил бы воспользоваться этой мерой, если бы она оказалась необходимой. — Он выдержал внушительную паузу, потом заложил руки за спину и, высоко подняв голову, снова заходил вокруг письменного стола. — Однако дело сейчас не в этом, — немного помолчав, продолжал он. — Господа, я отвечаю за вашу безопасность. И не только сегодня, но и в ближайшем будущем. — Он произнес это с особым ударением, уверенный в общем согласии, так как хорошо знал своих людей., — Да, и в ближайшем будущем, — повторил он. — Надеюсь, вы меня понимаете.
Никто не отозвался, все молчали и прятали друг от друга глаза. Теперь момент созрел. С нескрываемым торжеством Швааль объявил:
— Энергии гауптштурмфюрера мы обязаны тем, что наконец-то, я бы даже сказал — в последнюю минуту, обнаружены коноводы тайной организации. Этим он оказал нам неоценимую услугу. Я приказал ему расстрелять эту верхушку заговорщиков и убежден, что он выполнит мой приказ умно и осмотрительно.
— А что будет дальше? — спросил молчавший до сих пор Камлот.
Чрезвычайно удивленный, Швааль поднял брови.
— Дальше выполняется приказ рейхсфюрера эсэсовских войск, — сказал он.
— Гиммлера? — лениво заговорил Камлот. — Вздор! Он отсиживается в убежище, там ему легко приказывать. А я должен возиться со всем этим сбродом?.. Расстрелять всю банду от первого до последнего — вот мое мнение!
Швааль встревоженно повернулся к нему.
— А американцы?
Камлот с равнодушным видом засунул руки в карманы брюк.
— Не мелите чепухи, Швааль. К тому времени, когда они явятся, я успею закончить здесь все свои дела и буду уже за тридевять земель.
Он грубо расхохотался. Швааль побелел. Его дряблые щеки тряслись.
— Именем рейхсфюрера СС — вы обязаны мне подчиняться! — вдруг истерически закричал он. — Кто здесь начальник?
— А кто командует войсками: вы или я? — нанес Камлот ответный удар.
Клуттиг вскочил. Двумя прыжками он очутился подле штурмбанфюрера, словно став под его защиту. От волнения он не мог произнести ни слова и только злобно смотрел на Швааля. Поднялись и остальные. Они ждали необычайных событий. Но Швааль разрядил напряжение:
— Мятеж? Заговор? — заорал он.
Но у Камлота ничего подобного и в мыслях не было, и он ответил довольно миролюбиво:
— Не болтайте попусту! Заговор? Глупости! Просто мне неохота тащиться отсюда со всей этой сволочью. Расщелкать — и все тут!
Он сел в одно из кожаных кресел у стола совещаний и закурил. Под защитой этого могущественного «союзника» Клуттиг вдруг почувствовал и себя сильным.
— Расстрелять! Я тоже на этом настаиваю! — завопил он и снова вызывающе стал рядом с Камлотом.
Это происшествие развязало всем языки, и началось нечто невообразимое. Все заорали, зашумели, размахивая руками. Наиболее свирепые из блокфюреров, хотя их верховным командующим был Швааль, поддерживали Камлота.
Виттиг, адъютант начальника лагеря, обрушивался на них с ревом, и они тоже ревели ему в ответ. Фуражки сдвинулись на затылок. В воздухе мелькали руки. Все различия в ранге, которые всегда так тщательно соблюдались, вдруг исчезли. Виттиг заслонил собою Швааля и крикнул в общую сумятицу:
— Господин начальник лагеря, прикажите всем немедленно замолчать!
Шум сразу стих.
Несколько блокфюреров, стоявших перед начальником лагеря, испугавшись собственного поведения, вытянулись в струнку. И только один ни в чем не принимал участия — Рейнебот. Несмотря на то, что он был взволнован, видя, как с каждой минутой меняется ситуация, и понимая, что сейчас должен решиться спор между двумя противоположными силами, он превосходно владел собой.
Казалось, теперь снова берет верх начальник лагеря. Воспользовавшись наступившей тишиной, Вейзанг ударил кулаком по столу и злобно зарычал:
— Проклятые черти, чтоб вас! Что сказал Швааль, то и будет! Он наш начальник, а других нет!
Никто не обратил на него внимания. Рейнебот сощурил глаза: что теперь будет? Камлот смял в пепельнице окурок и встал. Бурная вспышка, которую он сам вызвал, была ему вовсе не по душе. Она подрывала авторитет того иерархического круга, к которому он, как офицер высокого ранга, принадлежал. Его разногласие со Шваалем возникло не из политических соображений, а из стремления спасти свою шкуру. Вся масса заключенных стояла ему поперек дороги. Что за дело ему до американцев? В конце концов, своя рубашка ближе к телу. Он не понимал начальника лагеря. Он, Камлот, вовсе не собирался преуменьшать его власть. Но зачем во время бегства обременять себя этим лагерным сбродом, когда можно все сделать гораздо проще: расстрелять всех тех, кто находится за колючей проволокой, сесть в автомобиль и…
— Вы теперь убедились, что думают ваши подчиненные, — сказал он Шваалю. — Почему же вы отказываетесь стрелять?
Швааль был приперт к стене.
— Кто говорит, что я не хочу стрелять? — сказал он, отступая за письменный стол. — Если будет необходимо, весь лагерь за полчаса взлетит на воздух!
— Так прикажите же, чтоб он взлетел на воздух! — закричал Клуттиг. — После нас хоть потоп! Если мы уйдем, ни одна большевистская собака не должна остаться в живых!
Блокфюреры снова подняли шум.
— Расщелкать всю сволочь! — вопили они. Ожившая разноголосица опять угрожала спутать тщательно продуманный план Швааля.
Твердым шагом подошел он к возбужденной толпе.
— Приказываю сию же минуту замолчать!
Его решительный тон не замедлил оказать свое действие. Швааль с удовлетворением отметил, что ему еще повинуются. Вновь наступила тишина. К Шваалю вернулась уверенность, но он тут же сообразил, что только бесстрашным выступлением удастся ему укрепить свой поколебленный авторитет. Он воинственно уперся кулаками в бока и обвел всех свирепым взглядом. Удивительно приятно было бросать слова в лицо этим оцепенелым людям. И Швааль повторил то, что перед этим уже сказал: