Я осталась злодейкой в финале паршивой новеллы - Wellixen

Пусть смерть и дальше будет эфемерной. Если для того, чтобы помочь, нужно сходить на какое-то жалкое свидание — я схожу. Если придётся использовать преимущество чужой мордашки — я использую. Если я хочу, чтобы дорогой мне друг был живым и здоровым — я не струшу.

Губы Зарры шевелились, но звуков слышно не было. Сначала он протянул руку, но тут же он её опустил. Потом попытался сделать шаг в мою сторону, но секундой позднее ноги его вернулись на прежнее место. Продолжая чувствовать жар, я сама сделала шаг вперёд:

— Я могу быть полезной. Уверена, мы с Марком можем что-нибудь придумать.

— Что именно? У тебя есть план? — Теперь Зарра стал шагать ко мне. Прямо, на негнущихся ногах, сосед вышел вперед и приблизился ко мне практически вплотную. Я встала на носочки. Это не сильно помогло. Из-за роста Кристы я продолжала смотреть снизу вверх, но всё-таки хотелось верить, что некая доля достоинства в этих гляделках имеется. — Или ты так сильно уверена в этом сторожевом псе? Почему, Кристина? Почему ты думаешь, что он отличается от Кристиана? Или любого другого грубияна? Та история тебя ничему не научила?

Если бы он вмазал мне в лицо, было бы не так обидно. Внутри всё сжалось, а на кончиках глаз начало покалывать. Мы уже пару раз делали друг другу больно, но сейчас вышел самый настоящий удар под дых. Это ведь ради тебя, идиот, я хочу вывернуться наизнанку. Ради тебя готова сделать то, чего бы не сделала ровным счётом никогда.

— Марк брат Мадлен. Он эксцентричен, но безвреден. Он не тот, кого стоит опасаться.

Это объяснение Зарру не устроило. Наоборот, он сильнее нахмурился, и я почувствовала себя мусором, который налип к подошве чужого ботинка. Держать себя в руках оказалось трудно. Руки предательски чесались, зубы ныли, тело требовало драки. Почему просто нельзя и довериться мне?

— Я читала.

Этот аргумент первый и последний Зарра никак не прокомментировал. Смотря на меня колюче и разочарованно, сосед продолжал стоять на месте. Он сложил руки на груди, продолжая хмурить брови.

— Нет, правда, я читала! Он может показаться неотёсанным и прилипчивым, но он же каноничный младший брат! Я знаю! Дома у меня два таких экземпляра! А вообще Марк добрый, щедрый и очень сообразительный! Он подкармливал собак даже тогда, когда у их семьи не было денег. Он отдавал им половину своей порции! И он даже научил детей прислуги читать и писать!

«И меня он может научить, если я попрошу!»

Желание встретиться с Марком усилилось. Кроме того, чтобы помочь распутать загадку убийств иностранных мастеров, я могла бы отточить собственные навыки и не висеть безграмотным грузом на чужой шее. В том, что Марк мне не откажет, я практически не сомневалась. Как можно отказать хоть злому, но симпатичному личику?! Запоздало дошла сила того оружия, которое мне перепало. Осталось только вспомнить о чудодейственной силе косметики и стать даже более красивой, чем сейчас. Правда что-то мне подсказывало, что подводку и тени Зарра не одолжит.

— И из-за этого ты считаешь его хорошим человеком?

Вопрос поставил в тупик.

— Ну, да?

Зарра хохотнул, но безрадостно и разочарованно. Видеть эти глаза уже не было сил. Я спешно отвернулась, искренне не понимая, что же ему так сильно не нравилось.

— Песнь ущербна и несовершенна. — Сосед резко отшатнулся от меня. Гонимый скорбью и злостью, он говорил непривычно резким голосом. Ощущение собственной глупости нарастало. — Как ты уже заметила, если ты, конечно, заметила, о многих аспектах написано не было. Были слепые пятна. Житие Мадлен на то и её житие, чтобы как можно полнее освещать её историю. Но разве можно сравнивать её и Марка? Разве ты знаешь, чем именно он занимался в тех сценах, которые автором написаны не были?

Медленно, с чувством он распекал меня, как нерадивую ученицу. Щёки закололо. Черт… А ведь об этом я даже не подумала. И думать, на самом деле, не сильно хотела. Воображение уже нарисовало цветастую картину, где я, умница-красавица распутываю дело, заслуживаю уважение и доказываю Зарре, что не настолько уж и бесполезна. С треском эти мечты рассыпались на крупные куски.

— Ты… Ты слишком цепляешься… — Играть бодрость не получилось. — Никакая это не песнь с большой буквы «П». Это просто книжонка, бульварный роман, который…

— Для тебя. Для меня — это мой родной мир. — Зарра шумно втянул носом воздух. Венки у бровей проступили четче, а левая рука сжала запястье правой. Будто он сдерживался, чтобы на меня не накричать. — Но если тебе так угодно, что предположим, что местная вселенная сама себя заполняет. Сама пишет судьбы тех, о ком в «Песни» нет достаточного количества данных. Так почему же ты не думаешь, что Марк кормит собак и забивает кошек? Почему не предполагаешь, что его доброта распространяется исключительно на его сестру? Почему тебе не кажется странным твой повышенный интерес к нему?

— Меня больше напрягает, почему тебе этот интерес кажется странным!

Зарра отшатнулся и теперь я, подгоняемая гневом, шла вперёд. Марк меня воодушевил — это правда, но это было ничто перед желанием с лихвой отработать скопившийся долг. И отработать самостоятельно, здесь и сейчас.

Дать ответа он не успел.

Переполняемая всё тем же пламенем решимости, я выпалила:

— Землю сожру, но найду этого ублюдка. Ты больше не будешь бояться.

И я тоже не буду.

— Я ничего не боюсь!

Он попытался возразить, но я усмехнулась и покачала головой. Хотелось верить, что за прошедшее время мы стали ближе, чем просто вынужденные соседи. Если интуиция и чувства не врали, Зарра боялся. Не знаю, за себя, за наставника или каких-то друзей, но он боялся.

— Мне можешь не врать. Я все пойму.

Хотелось сказать, что у него тоже зрачки расширены, губы искусаны или ногти поломаны, но я смолчала. Не сумела найти внешнего признака повышенного беспокойства. Зато сердце кричало во весь голос.

— Кристина, однажды ты уже оставалась одна и помнишь, чем всё закончилось?

— В этот раз я не буду одна. —