Обучение женщиной - Александр Медведев

Друга я так и не встретила, не появился он на моем пути. Я постепенно превращалась из мечтательницы в нечто среднего рода. Мужчины меня не интересовали. Всегда хотелось подчеркнуть их никчемность, слабость, беспомощность, потому что сама всего умела добиться и достичь.»

Здесь мы сталкиваемся с типичным для многих женщин искажением модели мира, которое впечатывается в нее с детства, и которое можно назвать «ожиданием принца».

Действительно, из данного отрывка мы можем ясно заключить, что Галя рассчитывала встретить мужчину, лишенного человеческих слабостей, способного без всяких затруднений читать чужие мысли («которому не нужно будет себя объяснять»), обладающего гениальной способностью избегать даже малейших конфликтов («не нужно будет тратить время на выяснение недоразумений, — их не будет, — мы ведь люди, умеющие думать») и в своих эмоциональных переживаниях полностью в любое время дня и ночи совпадающего с Галей («мы одинаково остро будем ощущать жизнь, пить сполна чашу, которую она нам поднесла»).

Мне кажется, что любой «человек, умеющий думать», способен сообразить, что даже отыскать мужчину, лишенного слабостей, особенно в глазах женщины, излишне склонной к феминизму — задача почти безнадежная, а если добавить к этому еще и способности к ясновидению и телепатии, — то, увы, это уже просто дохлый номер.

Подобное отношение к избраннику обычно является отражением глубинной установки, заключающейся в том, что настоящих мужчин не существует, и поведение женщины, даже если она с пеной у рта будет убеждать вас, что мечтает встретить своего принца, каждый раз будет неизменно направлено на то, чтобы доказать отсутствие в природе настоящих мужчин.

Видимо, если речь шла о замужестве, кандидат не был уж слишком Гале отвратителен, но наличие слабостей и отсутствие телепатических способностей как обычно, оказались решающим аргументом в пользу продолжения поисков принца.

Но, как и должно было быть по сценарию, принц так и не встретился, но зато наша героиня окончательно убедилась, что мужчины ее не интересуют. Посмотрим, что было дальше.

«Но так длиться долго не могло. Все должно иметь завершение, оконченность. А у меня даже горизонт не просматривался. Захотелось пожить в жизни, которую сама придумала, но проверка практикой обожгла, подсказала, что такое не для меня. Если нет друга, то нет и той семьи, которую я себе представляла. Сознание подсказало новый жизненный вариант, выход из тупика. Нужен отец моему ребенку.

Прагматизм? Да, но оправданный всей моей предыдущей жизнью. Честный, порядочный. Появился интерес к жизни, нет, грубо говоря, охота. Правда, мои вожжи уже настолько взяли надо мной верх, что слово „охота“, обычное, из природоведения, мне не подходит. Однако, я определяю свое состояние последних трех лет именно так.

Итак, я смотрела на мужчин с позиции самки. Я выбирала. Не друга, не попутчика в жизни, не приятеля, а отца своего будущего ребенка.

Этот отбор не был лихорадочным, хотя мои физические возможности уже давали тревожные сигналы. Я оценивала всех подряд с одной точки зрения, и знакомых и незнакомых. Мои поездки благоприятствовали этому.

Но вот что странно, — природа природой, а психология, человеческое начало все-таки очертили строгий порядок выбора. В фокусе оказался один-единственный, которому дано было мной право на меня, на вторжение в мой мир, до этого четко определенный, уже захлебывающийся в себе самом, но мой.

Уже год я живу по новым правилам, ничего не знаю о своем избраннике, кроме его рассказов обо всем и ни о чем. Это счастливый год, беззаботный, пряный, медовый. Мой год, год петуха. Хоть день, да мой, хоть миг. Да наш. Такое долго не длится, я знаю. И не строю никаких планов на будущее, не живу надеждой, не мечтаю, а просто так существую, как все.»

Здесь мы встречаемся с признанием, еще не достаточно осознанным, того, что модель мира Гали не соответствует реальности («захотелось пожить в жизни, которую сама придумала, но проверка практикой обожгла, показала, что такое не для меня. Если нет друга, то нет и той семьи, которую я себе представляла»). Это могло бы послужить толчком к изменению взгляда на мир, на семью, на взаимоотношения с мужчинами, но не стало таким толчком. Снова сработал стереотип, что лучше быть правой, чем счастливой. Пересмотреть свои взгляды на мужчин означало бы признать, что сама схема ее жизни, ее убеждения были ошибочными.

Через все писания Гали просматривается одна мысль — нет человека достаточно тонкого и способного мыслить, чтобы понять ее душу и принять ее, восхищаясь тем, что она именно такая. Но ей ни разу не пришло в голову, способна ли она понимать мужчин и принимать их такими, как они есть.

Эта неспособность к полноценному контакту с окружающими людьми, в частности, с мужчинами, и определила ее состояние одиночества и погруженности в «мой мир, четко определенный, уже захлебывающийся в себе, но МОЙ» (в дневнике слово «мой» подчеркнуто).

Подобное заточение себя в собственный крошечный мирок установок и погружение в самокопание вместо того, чтобы наслаждаться прекрасным миром, населенными самыми разными и интересными людьми можно было бы сравнить с добровольным заключением в одиночную камеру. Поскольку такой тип поведения также является довольно распространенным, возникает естественный вопрос: в чем преимущество добровольного заточения в тюрьму?

Ответ может показаться абсурдным, но тем не менее это так: тюрьма с ее стандартным неизменным распорядком, регулярным приемом пищи и уверенностью в завтрашнем дне дает человеку ощущение безопасности. Известны многие случаи, когда человек, долгое время просидевший в тюрьме, не мог привыкнуть к жизни на воле и снова стремился обратно в тюрьму, где жизнь была простой и ясной, отсутствовал страх перед будущим и неуверенность в собственных силах.

Подобное поведение свойственно не только человеку, но и животным. Джеральд Даррелл в одной из своих книг рассказал о том, как в какой-то из латиноамериканских стран он собрал довольно большую коллекцию животных, но не смог вывезти ее, поскольку в стране произошел военный переворот, и речь шла только о том, чтобы самим выбраться оттуда.

В ожидании самолета Даррелл открыл клетки и выпустил животных на волю. И, как не странно, животные, достаточно долго пробывшие в неволе и привыкшие к уходу и регулярной кормежке, упорно отказывались от свободы, и снова и снова возвращались в свою тюрьму, не желая расставаться с удобным и безопасным существованием.

Даже вступив в связь со мной, пусть только с целью завести ребенка, Галя не подумала выйти из своего мира навстречу новому любовнику, попытаться увидеть мир его глазами, нет, она дала своему избраннику «право на меня, на вторжение в мой мир», видимо считая, что это — особая и уникальная привилегия.

В таком случае не удивительно, что после года общения она «ничего не знает о своем избраннике, кроме его рассказов обо всем и ни о чем». Трудно поверить, что «человек, умеющий думать» за год знакомства не способен ничего узнать о своем партнере, тем более, что я, по натуре открытый к общению, не делал из своей жизни и мировоззрения особых тайн.

Подобное заявление лишний раз доказывает, что человек, погруженный в собственный замкнутый мир, реально не способен общаться, поскольку все его внимание и силы затрачиваются на поддержание своего внутреннего мира, на постоянное подтверждение своей правоты и подавление той части личности, которая отказывается эту правоту признать, на нескончаемое копание в собственных внутренних противоречиях, которое становиться делом исключительной важности и которое не заканчивается никогда, обеспечивая человеку не очень занимательное, но все-таки занятие, подобное нетрудной и отвлекающей от мыслей работе заключенных в тюрьме.

Чем более искажена модель мира, чем больше в ней заключено внутренних конфликтов, тем больше энергии и сил требуется человеку для ее поддержания, и у него просто не остается возможности поддерживать гармоничный и плодотворный контакт с внешним миром и окружающими людьми.

Продолжим чтение дневника.

«Февраль — мой месяц. Трудный, непонятный, резкий и ясноокий, и хмурый, обещающий и ненадежный — все, что хочешь, встретишь в нем. А самое главное — все об этом знают, и принимают его таким, и готовятся к встрече с ним вот таким. Никому не дает покоя, и сам ни на час не останавливается на одном уровне. Странно, неужели все, родившиеся в этом месяце, такие?

И все-таки мне не нравится, что я не знаю своего нового друга, плохо знаю. Это часто приводит к мысли, что меня обманывают. Трудно так сразу менять свои принципы. Никогда не шла даже на откровенный разговор не узнав, не поняв человека. А здесь все иначе. Поддалась обаянию теории тантра. А кроме того, уже год вынашиваю мысль о ребенке.