Н.У.Б.: палач по имени Амнезия - Богдан Двуликий

в своих действиях. Если бы убил, так бы и сказал. Хочешь упрекнуть в трусости? Есть какие-то предпосылки? Может то, что я в подполье сидел, пока тут ищейки шастали? Не вопрос, вмешался бы. Только вот сейчас думаю: может, есть гораздо более достойные кандидаты на выживание, — искатель положил руки на плечи механику и сильно нажал сверху вниз, глядя ему прямо в глаза. Тот по-прежнему тяжело дышал и смотрел, не шелохнувшись куда-то в пол, даже будто сквозь него.

— Тогда откуда ты знаешь, как он умер? Расскажи… Пожалуйста… — тихо и понемногу успокаиваясь сказал механик.

— Что тут долго рассказывать? Он умер прямо у меня на глазах. Можно сказать, на руках. Не дождался спасительного лекарства. Вот и весь сказ. Всю историю своего прихода в сознание и начала пути, который ещё, похоже, только начинается, я рассказывать не буду, хоть история недлинная. Часики тик-так. Да и тебе про это надо помнить.

— Хорошо, ты скажи мне только одно, — механик замолчал на какое-то время, а затем, будто набравшись смелости, посмотрел искателю в глаза и произнёс, — он помогал штабным? Это можно простить. Человек он был в возрасте. Запугать могли, покалечить, дочкой припугнуть — у него ведь дочка есть…

— Нет, не был, — глаза механика в ответ на эту фразу благодарно заблестели. Он был одновременно благодарен и искателю, и судьбе за такую новость, которая несмотря на внезапное известие о смерти знакомого, показалась очень хорошей. — Он сто процентов не был связан с легавыми.

Глава 9. Кроваво-пурпурное: лицом к лицу с рассветом. Часть 1-4

— Ты говорил, что у тебя есть резиновые пластины и ещё что-то. Ремень какой-то. Принеси, — резко переключился искатель на работу с инструментами.

— Да, да. Я уже забыл про это. Сейчас.

Не торопясь, механик направился к входной двери и вскоре скрылся в полумраке террасы. Было слышно его неторопливые, осторожные шаги — похоже, он боялся повторного появления штабных, либо всё ещё не отошёл от некоторого шока, связанного с их внезапным появлением.

Мгновения тишины, наполнившие комнату, зазвенели в ушах, и это раздражало искателя. Каждый подобный момент лишний раз напоминал об уходящем времени, и как ни оттягивал он приближающийся факт своего разоблачения, вернее выхода из тени, всё равно где-то под сердцем выстукивало короткое: «скоро». Что таилось за этим «скоро», приходилось только догадываться, но с течением времени ощущения выравнивания баланса противоборствующих сил не возникало.

Наискорейший метод, который хоть и не восстановит баланс, но немного успокоит был прост…

Назад механик возвращался куда более уверенным шагом. А бы может, он просто побаивался темноты, тем более что во дворе валялся обезображенный труп.

— Вот. Так… Это приводной ремень. И вот пластины, — он не без чувства какой-то гордости собой разложил перед искателем принесённое из гаража.

— Хорошо. Кофе принеси. С сахаром, — коротко сказал искатель. — И аптечку, — крикнул он вдогонку, вспомнив про необработанную рану.

В соседней комнате, то ли в кухне послышалась возня. Звон каких-то тарелок, шуршание картонных коробок, скрип дверец.

— Держи кофе, пошёл искать аптечку. Сто лет ей не пользовался.

— Давай.

Вскоре механик снова вернулся в комнату, неся в руках продолговатую картонную коробку:

— Громко, конечно, сказано — аптечка. Но кое-что всё равно должно найтись. Может, тебе тоже какую таблетку поискать? Успокоительное, может. Есть даже шанс, что найдётся.

— Лучшая успокоительная таблетка, которая может у тебя найтись — это мощная пушка с глушителем. Но всё это мечты. Придётся довольствоваться тем, что имеется, — искатель постарался растянуть в руках приводной ремень.

Тянулся ремень невероятно тяжело, словно немыслимой упругости эспандер. Боец растягивал ремень до тех пор, пока не почувствовал похрустывание в кистях рук. Потом положил его обратно на столешницу и взял в руки одну из резиновых пластин. Та растянулась в руках довольно легко — материал был более послушен. Искатель продел резиновую пластину в просверленное в рукоятке молотка отверстие и завязал крепкий узел. Затем вынул из рюкзака нож и срезал с узла торчащий краешек пластины. С противоположной стороны он сделал петлю, также завязав узел.

— Давай сюда свою коробейку — будем изучать содержимое. Вынужден признаться — тут я точно без тебя не справлюсь. Хотя… Может, и насчёт лекарств память как-то сработает. Да-а-а-а… у тебя тут, конечно… Давно обновлял содержимое?

— Не обновлял.

— Сморю на эти упаковки и только один вопрос: а как тут, на хрен, узнать степень годности лекарства и прочитать название? — искатель вертел перекладывая в коробке из угла в угол разные блистеры, коробочки и пузырьки.

— Бес его знает. Срока годности не печатают. Вообще, с датами беда и полное табу. Да ты сам посмотри на этот мир. Зачем ему даты? Всё катится к чертям.

— Нашёл какую-то перекись. По-моему, перекись. Да? Посмотри ещё сам.

— Похоже на то.

— Какого чёрта все этикетки на лекарствах такие затёртые? Ты же сам говорил, что не пользуешься лекарствами уже много… Ну, не знаю сколько именно, но, видимо, давно.

— Да я просто эту вот аптечку сотни раз перекладывал с места на место, иногда ревизию делал — думал, что-то выкинуть, освободить коробку, чтобы что-то другое, более нужно в неё положить, но так на этом этапе и забрасывал. А потом так и забросил. Окончательно. Плюс время, условия хранения не всегда для бумажных этикеток были хороши, да и качество бумаги наверняка не так уж чтобы…

— В целом, ясно, — искатель ещё несколько раз повернул в руке пузырёк, — ты, как истинный фанат своего дела и барахольщик, так и не смог выкинуть то, что тебе не нужно. Логика. Сядь поближе.

— Ты уверен, что это именно от боли?

— По крайней мере, других вариантов тут нет. Безопасных, более или менее. Не кислота же это, надеюсь. Если боишься, давай я сначала на себе попробую. Вот рана на лице, — боец капнул несколько капель на лицо. — Рана, конечно, уже зарубцевалась, но всё же это рана. Как видишь, всё нормально. Давай руку.

Обильно смочив кисть руки механика перекисью, искатель взял из коробки кусок ваты и растёр по коже. Затем извлёк из потрёпанной коробки липковатую от нагара упаковку бинта, вскрыл её, отмотал и оторвал изрядную ленту, а потом забинтовал руку механика:

— Надо быть в строю, даже если ты не собираешься оказывать физическое противодействие этим чертям. Надеюсь, поможет зажить ушибам побыстрее.

Искатель встал со стула и немного размялся, избавляясь от ощущения усталости в мышцах от долгого пребывания в одном положении.

— Встань-ка.

Механик поднялся со стула, несколько стеснительно поправляя бинт на руке.

— Кепку подержи. Да не! Надень.