Нихилени (СИ) - Ойтен Мирланда

Брат удивлённо посмотрел на неё.

— Ты разве не знаешь? Он искал тебя, и дядя…

— Тссс. Вот это мне не интересно. Где папа сейчас? Что дядя с ним сделал?

— Если я отвечу, ты меня не убьёшь?

— Зачем мне твоя жизнь? Живи тут дальше, как хочешь. У меня нет к тебе претензий или обид. Просто ответь. Пожалуйста.

Ювелир несколько секунд смотрел на неё, и Ан поняла, что он ей не верит. Наверное, это было правильно. Кто в здравом уме будет верить такой, ка кона?

— Он тоже там. В камне, где все. Дядя пытался заставить его подчиниться, угрожая причинить тебе вред, но твой отец быстро понял, что дядя лжет, что ты ему не попалась, и вышел из-под контроля. Дядя тогда ещё не убивал… своих. Мы думали, когда если найдём тебя, то сможем его использовать для разной грязной работы. Для дяди. Когда мы его самого туда засунули, то подумали, что их всех можно выпустить. Но мы не знали толком, как это сделать. Может быть, сестра знала. Но я точно нет. Мы посмотрели на них, и они все были злы и искалечены, и мы не решились. Наверное, потому что струсили и не захотели ещё проблем. И ушли. Ты довольна моим ответом?

— Вполне. Кто ещё об этом знает?

Брат развёл руками.

— Мы все, кто был с дядей в те годы. Думаю, мало кто выжил или остался около дома. Я за сорок лет ни о ком не слышал, если не считать тётушки, Жадины. Но она давно ушла на запад, на ту сторону залива. Ты первая, кого я вижу за очень долгое время.

— Хорошо, — Ан допила чай и поднялась на ноги. Брат не проводил её даже взглядом. Он остался сидеть так, как сидел и тупо смотреть на свои руки. Ан подошла ему. Ювелир крепко зажмурился.

— Я не останусь на ужин, мне надо ещё успеть в порт, кое-что выкупить, — Ан ссыпала остатки засахаренных ягод к себе в карман плаща. — Надеюсь, тебя это не сильно расстроит. Но если ты не против, загляну перед холодами. Может быть, где-нибудь рядом перезимую. Тут красивые места.

Ювелир открыл глаза и уставился на неё.

— Ты уходишь?

— Угу, — Ан пнула лапы Кела, чтобы убрал свою тушу с прохода.

— Но… — Ювелир растерялся. — Почему?

— Я же сказала, я хотела кое-что узнать. Ты ответил на мои вопросы.

— И… и куда ты теперь?

— На север. Схожу к карьеру.

31

— Что ты имеешь ввиду? — спросила Сестра. Её брови удивлённо приподнялись. Красавица всегда была такой милой, когда изображала удивление. Ан даже залюбовалалась её лицом. Потом рыгнула. Да что же это такое!

— Сама видишь, что со мной происходит, — Ан вздохнула и заела отрыжку яблоком. Но мерзкий привкус на языке всё-равно остался. Или это из-за горящей курильницы? Ан вздохнула и решила, что пора. Кел отозвался на её приказ с запозданием. Связь между ними была слабой из-за расстояния, но Ан всё равно мельком увидела бетонную лестницу внутри башни, по которой поднимался зверь. — У меня всегда такая реакция. Если совсем уж что-то ядрёное, то начинает рвать. Дедуля это специально придумал, чтобы я потом смогла стать его охранником на пару с Келом и проверять еду. Он, по-моему, уже тогда что-то подозревал в отношении твоего папаши, и принял меры, чтобы не дать убрать себя по-тихому. Хотя, возможно, Дед придумал это, чтобы папа меня раньше срока какой-нибудь гадостью у дороги не накормил.

— Ты хочешь сказать, что я тебя… отравила?

— Ну да. Зачем? Только не отпирайся, а. Просто скажи, почему. Пожалуйста. За что? Что я тебе такого сделала, что ты так меня возненавидела? Что тогда, что теперь? Я ведь правда тебя любила.

Красавица помолчала. Она вздохнула и поправила локоны. Потом подняла лицо и без ужимок посмотрела в глаза сестре.

— Помнишь, папа вытащил тебя на встречу в парк?

— Как такое забыть. Ты пыталась загнать меня химерами!

— А ты — застрелить.

— Так, давай не будем меряться, кто больше виноват. Ты, вообще-то, только что меня убила. Так что я имею право узнать, почему.

— Папа назвал тебя дочкой.

Ан не поверила своим ушам.

—..и всё?

Красавица кивнула. Ан погладила себя по животу. Потом снова рыгнула.

— Бред какой-то. Из-за этого?

— Хочешь верь, а хочешь нет, он меня дочкой ни разу за всю жизнь не называл. Ни милой, ни солнышком, ни тыковкой, ни розочкой, ни котиком, ни лопушком, как этого придурка Кела. Вообще никак. Только “дочь”.

— Слушай, — Ан никак не могла подобрать слова. — Это же была не моя вина! Я никогда не пыталась перед ним выслужиться или отобрать у тебя!

— Знаю.

— Так какого чёрта? Я-то в чём виновата через столько лет?!

— Да, наверное, не виновата. Но всё же… знаешь, в определённый момент становится плевать. К тому же ты то жалела меня, то бегала за этим придурком Келом, как собачка.

— Ты… из-за этого?

— Нет. Но ты тоже дура. Если уж взялась делать доброе дело, то делай его до конца. Без “приходи завтра, а сегодня у меня потрахушки”.

— То есть, я сама виновата, что за то, что жалела тебя, ты решила меня убить?

Красавица пожала плечами, подумала, и кивнула.

— Да, вроде того. Ты всё верно поняла.

— Хорошо. Там в парке ты меня травила своими тварями, как зайца, потому что дядя мудак и назвал доченькой меня, а не тебя. Кстати, какого хрена ты играла в эту погоню? Управляла бы ими издали. Это же были гончие?

— Почти. Те были моей личной модификацией. Я думала, что им хватит сил нести всадника, но не учла, что в лесу на них кататься будет неудобно. И чего ты туда побежала?

— Пф… А куда мне бежать? Чёрт побери, всё полетело к чёрту из-за того, что этот старый хрыч попытался подмазаться ко мне слишком сладко! Хотя я могу и тебе выкатить счёт: послала бы его разок подальше, он бы резво заворковал, какая ты хорошая. А так, чего ему тебя гладить, если ты и так за ним бегаешь и в глаза смотришь?

Красавица поджала губы.

— Он был моим отцом. Самым важным человеком в моей жизни, и я заслужила, чтобы он любил меня просто так, без этих плясок. Думаешь, скажи я ему, что я ухожу, он бы полюбил меня искренне? Думаешь, я такая глупая и не пробовала так сделать?

— Но почему виновата я?!

— Потому что у тебя и так всё было, а ты забрала ещё и отца…. Вот я и не выдержала, — сестра вздохнула и погладила узкий браслет из желтоватого металла с подвешенным свистком на руке. — Ан, скажи мне, почему всё вышло так нечестно? У тебя были твой отец, этот дурак Кел, Рем, и папа ещё Ан то, Бесприютная сё… — Красавица скривилась. — Нечестно. Почему мне ничего не досталось?

— Я не знаю. Но я не заслужила за это смерти.

Сестра пожала плечами.

— Значит, тогда в лесу ты решила убить меня за то, что дядя назвал меня дочкой.

— Верно. Я тебя в те дни очень искала. Дядя был в ярости, что “до-оченьку”, — Красавица нервно дёрнула головой — не удалось поймать. Он даже этих идиотов, Ювелира и Умника послал в лес тебя искать. Кто бы мог подумать, что они тебя и правда нашли, но не решились ни спасти, ни добить. И Кел этот. Выложил всё надуху, где тебя искать. Я сразу всё поняла и кинулась туда, как только увидела, что ты забрала свои вещи. Но ты не пришла. Почему?

— Я очень сообразительная и решила туда не приходить.

— Я уже поняла.

— Хорошо, с тем, что случилось тогда в Городе мы разобрались. Ты не ответила, что я тебе сделала, что ты решила меня отравить. Кстати, что это за яд?

— Сок болиголова.

— А почему именно он?

— Что было из того, что на нас действует, то и добавила, — Красавица пятерней расчесала растрепавшиеся локоны. Она наконец-то перестала кривляться, и стала выглядеть не вечно юной девой, а уже немолодой и уставшей женщиной. На мгновение она стала очень похожа на Ювелира. Да и на кого ей ещё быть похожей? У них у всех было одно лицо, и у мужчин, и у женщин. Стала бы Ан раз за разом мучиться с шрамами на лице, если бы не возможность, что кто-то видел лицо её брата или сестры, и узнает её.

— Так зачем?

— Да… Накатило что-то. Я испугалась тебя. И не подумала. Решила, что ты пришла мстить мне за Кела, ну, вообще за всё.