Брянские зорянки - Николай Егорович Бораненков

— Дорогая Евдокия Филимоновна! Приглашаем вас на наш спортивный праздник.

Явдоха взглянула на бравого старшину, и лед нежелания выходить на заснеженную улицу мгновенно растаял.

— С удовольствием, товарищ…

— Охрим! Охрим Опанасенко, — поспешил представиться старшина.

— Очень приятно! Куда прикажете идти?.

— На стадион! На наш солдатский стадион.

Они вышли на улицу, прошли по заметенной снегом аллее и вскоре оказались на стадионе у открытого водного бассейна.

Трибуны были забиты военным и гражданским людом. В морозном воздухе гремел оркестр. Кто-то весело пел:

— Ни мороз нам не страшен, ни жара…

Но вот оркестр умолк, утихли голоса, и по стадиону покатилась буря аплодисментов.

Явдоха повернула голову и окаменела: по снежному полю стадиона бежали цепочкой босые, раздетые до трусов солдаты и среди них… ее племянник.

Явдоха от ужаса закрыла глаза руками, но сейчас же вскочила и закричала на весь стадион:

— Михасю! С ума сошел! Вер-ни-сь!

Но куда там! Раскрасневшийся плечистый Михась вытянул руки над головой и с разбегу, следом за товарищем, прыгнул в воду легко, красиво, отмеривая саженки, поплыл через весь бассейн, настигая впереди плывущего товарища. Вот он уже поравнялся с ним, стал плечом к плечу, рывок, еще рывок…

— Ура-а! — закричала восхищенная Явдоха и, позабыв обо всем на свете, кинулись через поле к бассейну.

— Михасю! Михась… — заторопилась она, вытаскивая за руки племянника из воды. — Простудишься. Лекарства бы… препараты.

Михась усмехнулся:

— Эх, тетушка! Вот они, наши солдатские лекарства и препараты, исцеляющие от всех болезней, и показал на заснеженные поля, леса, спортивные площадки и первую лыжню, зовущую вдаль.

Синеглазый десант

Признаюсь откровенно: тактические учения — это мой желанный университет. Это для меня как поездка в гости к будущей теще, которая с ног до головы осмотрит тебя, все о тебе разузнает и, коль придешься по нраву, от души угостит.

Словом, участвовать на тактических учениях я люблю. Особенно если с вами выезжает в поле наша военторговская столовая, носящая нежное название «Василек».

Вы спросите: при чем тут столовая? Что ж, отвечу. Для меня столовая военторга — это не просто вкусно приготовленная в походных условиях пища и всякие там удобства, а наряду с этим и синие, как майский день, глаза милой девушки в белом фартучке и чепчике с крахмальными кружевами.

Судите сами. Придешь в походную столовую усталый, как черт, возивший в Петербург Вакулу, а тут тебе на глаза белый чепчик. «Здравствуй, Феденька! Тебя можно опять поздравить! Твой взвод, говорят, был первым. Правда? Ну, а что на обед закажешь?»

И вот уже усталость с плеч, а настроение — хоть снова веди взвод в атаку. Да что объяснять! Кто из нашего влюбленного брата не испытывал такого? Мой дед говорил: «Любовь не в счет. Она, бывает, и в трясину засосет, а бывает, и на крыльях понесет».

Не знаю, у кого как, а меня пока любовь несет на этих самых крыльях. Когда я на днях узнал, что предстоит выезд на учения с участием нашего «Василька», хотите — верьте, хотите — нет, а со мной произошло… ну точно как в той песне: «Все во мне заговорило, все во мне вдруг расцвело». Я вновь увижусь под березками с милым чепчиком. Ее нежные, заботливые руки опять поставят передо мной миску наваристых щей или грибного супа. Ее ласковый голосок ободрит меня в трудные минуты. А потом, в свободный час, мы уйдем с ней куда-нибудь на косогор, под ковш Большой Медведицы и, усевшись рядком, будем загадывать и мечтать. На этот раз я, пожалуй, наберусь храбрости и сделаю милому чепчику предложение. О, это будет чертовски оригинально! Свадебное предложение на тактическом учении! Оно наверняка запомнится на всю жизнь.

Так думал я, так рисовал в своем распаленном воображении объяснение с чепчиком. А тем временем главный корректор — жизнь — внесла свои весьма существенные поправки. Показывать боевое мастерство взвода было поручено курсанту училища — стажеру, а меня направили…

Впрочем, все по порядку.

* * *

В нашем военном городке все давно знали: если подразделение приедет поверять однофамилец старого фельдмаршала Кутузова генерал Кутузов, жди самых каверзных вводных. Генерал пропарит солью гимнастерки, заставит всех пошевелить мозгами, лично убедиться, кто на что годится.

Так и вышло. С приездом Кутузова ждали боевой тревоги вечером. Он объявил ее в самый сон — глубокой ночью. В район сосредоточения нацелили было колонну по грейдеру. Кутузов же приказал вести по бездорожью. Там, на месте, собрались привести себя после быстрых сборов в порядок. Дудки! Не дал на это и десяти минут.

Едва последняя машина заняла в указанном районе свое место, как последовала вводная:

— «Противник» нащупал скопление войск в роще и через столько-то минут намерен нанести «атомный удар».

Тут уж было, как говорится, не до наведения марафета. Сбросив шинели, воины до седьмого пота орудовали лопатами, грызли землю бульдозерами — готовили укрытия для себя и для техники. Генерал Кутузов, к которому я был приставлен связным штаба, в это время молча расхаживал по лесной дорожке и, посматривая на светящийся циферблат наручных часов, коротко бросал только две фразы: «Фантастично. Не успеть». Или те же слова наоборот: «Не успеть. Фантастично».

Я, побывавший раз пять на тактических учениях и дважды на маневрах, знал тоже, что укрыть за такое крохотное время людей и технику больше чем фантастично. У меня ныло сердце. Я страшно волновался за командира подразделения, которому ох как было сейчас нелегко, за свой взвод, за товарищей и мысленно даже упрекнул генерала: не мог-де побольше времени дать. Хотя б минут пятнадцать прибавил. Но, подумав так, я сейчас же повернул назад пятками. «А где генерал возьмет лишнее время? Кто ему даст? «Противник»? Нет, брат, встреча с «противником» — это тебе не свидание с Танечкой-Манечкой. Там ты волен назначить любой час, даже можешь немножко опоздать. А тут учение, «война». Скорости современных самолетов фантастичны, и минуты лишней не жди». Оставалась единственная надежда на смекалку нашего командира, тоже однофамильца прославленного русского полководца Александра Васильевича Суворова — полковника Суворова. Не может быть, чтоб наш Суворов опростоволосился перед Кутузовым.

И точно.

Только генерал Кутузов собрался было послать меня за командиром, как он, наш Суворов, тут как тут.

— Товарищ генерал! Личный состав и техника от «атомного нападения» укрыты.

— Фантастично, — крякнул генерал и, не веря ушам своим, отправился посмотреть все своими глазами.

Нашему Суворову помогла, как оказалось, находчивость. Получив приказ, он тут же бросил всех людей и бульдозеры к глубокому оврагу, срыл крутые обрывы и укрыл там технику. Люди, рассыпавшись по балке, «вгрызлись» в овражьи