Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки - Дмитрий Петров

В 1936 году Рузвельт сказал: «Это поколение приглашено на свидание со своим предназначением. Это предназначение — защищать Соединенные Штаты и свободу; и чтобы его исполнить, давайте выполним свой долг — возглавим страну и вновь приведем ее в движение».

Похоже, ошибаются те, кто считает, что в ходе дебатов победил не Кеннеди, а «более удачный телевизионный имидж как таковой»[117]. В финальных репликах четвертого раунда и всех дебатов — главная разница между соперниками: Дик спорил, стремясь одолеть соперника в студии, а Джек — обращался к нации. Как писал об этом Роберт Далек в книге «Незавершенная жизнь»: Кеннеди выступил как лидер, готовый решать ключевые проблемы страны…

Вскоре Харрис представил меморандум по итогам дебатов. Соотношение голосов составило 48 % против 43 % в пользу Кеннеди. Резюме: «этим мы обязаны в основном дебатам».

Данные опросов говорили: большинство смотревших дебаты сочли слова Кеннеди искренними и верными, поверили, что он хочет того, о чем говорит. И может добиться. Американцы увидели того, кого почти не знали вчера и кому решили доверить свое завтра.

«Лучшее, что дали дебаты избирателям великой демократии, — писал Теодор Уайт, — это политика, исчезнувшая сотни лет назад. Они показали двух мужчин в экстремальной ситуации и побудили решить, следуя инстинкту: за кем вы хотите идти во время кризиса? Это племенное чувство наследует эпохе Римского Сената… Следующие поколения лишь мечтали ощутить: а как это — выбирать вождя. В сильно урезанном виде это было доступно лишь капитанам Таммани-холла[118] и коммунистам в Кремле. Дебаты вернули миллионам древнее чувство личной оценки»[119].

Возможно Уайт прав, судя о том, что дебаты дали избирателям. Но что они дали Кеннеди?

Прежде всего — доказательство: он абсолютно адекватен поставленной себе задаче — возглавить Америку. Упреки в неопытности — вздор. Дуэль окончена: Кеннеди «убил» Никсона.

— Не будь дебатов, — считает Соренсен, — Кеннеди не стал бы президентом. Но значение дуэли между обаятельным сенатором-ирландцем и вице-президентом не только в этом. Она в корне поменяла структуру избирательных компаний, индустрию телевидения и историю Америки.

— Это редкий случай, о которых говорят: этот вечер все изменил, — считает Алан Шредер.

После поединка Никсона и Кеннеди дебаты между претендентами на выборные посты стали нормой в Германии, Швеции, Финляндии, Италии и в других странах. Соренсен убежден, что битва в эфире, открывшая Джеку путь в Белый дом, не только изменила, но и спасла мир. «Хотя бы потому, что спустя два года после избрания президент отверг рекомендации Объединенного комитета начальников штабов ответить силой на размещение советских ракет на Кубе. Будь президентом Никсон, он бы ударил… Тогда все — атомная война. И жизни конец, — уверен Соренсен. — Скажите спасибо, что те дебаты выиграл Кеннеди».

Что ж, возможно, в этом старый мастер политических баталий прав.

Но, несмотря на победу в дебатах и на то, что 6 % избирателей приняли решение, исходя из впечатлений от дуэли Никсон — Кеннеди, она, конечно, не решила всего. Близился финал.

Глава седьмая. Мы сделали это!

Матерые «оракулы» предрекали победу Никсону.

Однако бывает, что доверие к прогнозам самых опытных знатоков вдруг возьмет да и пошатнет всего одна какая-нибудь фраза. Так и вышло. На пресс-конференции президента Эйзенхауэра — ближайшего союзника и патрона Дика.

Его спросили: а правда, Никсон играл в правительстве такую большую роль, как он говорит? И что конкретно такого важного он сделал?

Вау! Лихой репортер журнала Time Чарльз Моор, что ты наделал!

Генерал поднял брови и бросил: «Надо недельку подумать. Может, что и вспомню».

Шок. Мог ли Айк сказать что-либо менее приятное о вице? Ну, может только, что он многоженец.

После он и Дик будут твердить, что генерал пошутил. Но это не помогало. СМИ все равно без устали цитировали эту его фразу в том смысле, что Айк де и не помнит, что Никсон делал в администрации. А демократы потешались над ним в телеролике, куда вставили эти слова.

В середине сентября Никсон вошел в полосу неудач. Дик обещал конвенту лично выступить во всех штатах. Но план оказался под угрозой срыва. В конце августа кандидат ушиб колено. В рану попала инфекция, и две недели ему кололи антибиотики. Тут не до поездок.

Выйдя из больницы, Никсон подтвердил свое намерение. Никто его за язык не тянул. Тем самым он помог Кеннеди — потратил кучу времени на места, где шансов на победу не имел вовсе или число голосов выборщиков не влияло на успех. И пока он два дня выступал на Аляске с ее тремя голосами, Кеннеди проехал ключевые Нью-Джерси, Огайо, Мичиган и Пенсильванию.

Не ошибся он, и пригласив Джонсона как кандидата в вице-президенты. Тот блестяще вел кампанию, развеивая недоверие к Джеку техасцев и вообще южан. В общем, был полезен.

Чего не скажешь о Лодже. Ну, зачем было заявлять, что после избрания Никсон пригласит в администрацию негра? Да, черный избиратель был важен, но он не поверил.

А консерваторов такие слова, да еще из уст республиканца, привели в ярость. Что было на руку Кеннеди.

В своем подходе Джек во многом исходил из того, что, адресуясь к эмоциям избирателей, следует помнить: люди умнее, чем о них думают советники и консультанты. Общение с ними — дело тонкое. Им не нужны посулы, рассчитанные на простаков. Надо прямо говорить о проблемах, которые касаются непосредственно их. Если это высокие налоги — о возможности (или невозможности) их снижения. Если безработица — о новых рабочих местах. Если расовый конфликт — о конфликте. Но так, чтоб люди видели: это не пустая предвыборная болтовня.

В Джорджии задержали Мартина Лютера Кинга. Никсон и Лодж как бы и не заметили этого. А Джек обзвонил видных политиков штата с просьбой добиться его освобождения. Позвонил он и жене и отцу Кинга, выразив им свое сожаление в связи с действиями полиции. Вот это было дело. Это произвело впечатление. И на выборах в округах с высоким процентом черных он сильно обошел Никсона в Нью-Джерси, Иллинойсе, Южной Каролине и Миссури.

И черные, и белые хорошо помнили 50-е. Рост благосостояния, потребительских возможностей и ожиданий. Это очень поднимало рейтинг Эйзенхауэра (даже в день выборов 1960 года он составил 60–65 %). Никсон мог отлично сыграть на этом, «склеив» свой образ с образом Айка, но не сумел. Бренд «Дик» оказался куда слабее бренда «Айк».