Охотница за скальпами. Город прокаженного короля - Эмилио Сальгари

Стоит заглянуть с борта бэлона вниз, в прозрачные воды, и там взору представляется целый мир.

Вот словно ртуть брызгами разбежалась по речному песчаному дну — это мелкая речная рыбёшка, ходящая всегда стайками в поисках добычи, наткнулась на киль лодки и бросилась в паническое бегство… А вот, колыхаясь, словно безвольно плывущие по течению реки водоросли, проплывает что-то несуразное, бесформенное, студенистое и костлявое.

Миг — и нить свернулась в клубок. Ещё миг — и она снова вытянулась и поплыла куда-то в сторону, и теперь её движения напоминают движения красивой ядовитой змейки. Да это и есть если не змея, то её близкая, должно быть, родственница, ядовитая рыба, которую в Сиаме боятся не меньше змеи.

А ещё дальше по песчаному дну проползает что-то круглое, тёмное, как огромное пятно. Но это живое существо, это гигантская речная черепаха, за которой постоянно охотятся обитатели края с особыми целями: черепаха отличается свирепым нравом, отчаянною драчливостью и устраивает поединки с себе подобными в любых условиях, поэтому подданные «царя царей» Пра-Барда, у которых азарт в крови, платят немалые суммы за особенно молодых и свирепых самцов черепашьего племени и вырабатывают из них первоклассных бойцов, на состязаниях которых выигрывают и проигрывают целые состояния. Азарт достигает таких размеров, что сплошь и рядом проигравшийся до нитки сиамец ставит на карту сначала детей, потом жену, потом, наконец, самого себя…

Наблюдая этот пёстрый и разнообразный мир, Роберто Галэно имел возможность удовлетворять вполне своё любопытство: Лакон-Тай, исходивший страну вдоль и поперёк, обладал неистощимым запасом рассказов о нравах людей и животных, об особенностях растений. И он же знал бесконечное множество местных легенд, зародившихся в дни глубокой древности и сплошь и рядом заключающих в себе отголоски давно минувших исторических событий…

Лэна-Пра присутствовала при этих разговорах и, в свою очередь, по целым часам допрашивала Роберто Галэно, желая знать, как строится, как течёт жизнь далеко-далеко от тинистого Мэ-Нама, в Европе. И беседуя с нею, молодой европеец невольно удивлялся её восприимчивости, способности схватывать мысли на лету, её сообразительности и любознательности.

Да, в этом прекрасном юном девическом теле был столь же прекрасный дух…

Что особенно нравилось молодому натуралисту в девушке, это её хладнокровие, её находчивость и вместе с тем её женственная чуткость и деликатность.

Между прочим, разговаривая об окружающих странников чудесах природы, Лакон-Тай, его дочь и Роберто Галэно не могли упускать из виду и последних происшествий, перевернувших жизнь старого сиамского вождя.

— У меня должны быть могущественные враги! — твердил Лакон-Тай опечаленно. — Но я не могу понять, кто они, эти беспощадные враги! Император, по существу, очень добр, и он был всегда исключительно милостив ко мне. Что сделалось с ним теперь? Но ведь вы видите сами, он не допустил моей гибели. Он предоставил мне выход…

— Ну, едва ли то, что он предложил вам, вождь, многим лучше простой расправы! — отозвался итальянец.

— Нет, не говорите так. Вот, правда, мы отправляемся в очень рискованную экспедицию, и только боги одни знают, как она закончится. Но ведь мы сейчас свободные люди. Лэна-Пра со мною, под моим покровительством. А могло быть и иначе.

Лёгкая дрожь пробежала по телу молодой девушки.

— Свободны ли мы? — сказал, в свою очередь, Роберто Галэно. — Да, мы плывём на просторе Мэ-Нама, и за нами как будто никто не следит. Но можно ли поручиться, что это так в действительности? У меня из памяти не выходят последние часы нашего пребывания в Бангкоке. Особенно это таинственное нападение на меня. В самом деле, если вы, Лакон-Тай, можете опасаться, что у вас завёлся какой-то могущественный и беспощадный враг, — откуда могут появиться враги у меня? А ведь мне была приготовлена форменная ловушка! Подумайте сами: меня приглашает к будто бы заболевшей жене какой-то оборвыш, ползающий у моих ног. Я отправляюсь с ним к его хижине. По дороге мы болтаем. И вдруг он набрасывается на меня и пытается задушить… Счастье, что за секунду до этого во мне зародилось подозрение, и молодец получил такой тумак, который заставил его закрутиться волчком. Но у него было четверо сообщников — я видел их, я уложил двух выстрелами из неразлучных револьверов. И что дальше? Когда на выстрелы прибежали ваши слуги, мы нашли многочисленные следы, отыскали место, где разбойники сидели с полчаса в засаде, поджидая именно меня, но раненые исчезли. Их товарищи увели или, правильнее, унесли их, чтобы мы не могли допросить…

— Да, это столь же загадочно, — согласился Лакон-Тай, — как и явно насильственная смерть всех белых слонов моего всемилостивейшего повелителя!

— А я не могу забыть того малайца, который, как ты знаешь, отец, почему-то допытывался у наших гребцов о цели нашего путешествия, а потом бежал, когда мы приблизились к готовому в путь бэлону! — вмешалась Лэна-Пра. — И я думаю, что все эти явления можно связать в одно: те самые враги твои, отец, которые убили слонов императора, они же внушили Пра-Барду мысль послать тебя на поиски волшебного скипетра Прокажённого Короля в город на берегах священного озера Тули-Сап. Зачем? Потому что надеются, — ты погибнешь там…

— А покушение на мою жизнь? — сказал доктор.

— Те же враги отца проведали, не знаю, каким именно образом, что вы отправляетесь с нами. Они знают, что европеец пользуется большим престижем среди туземцев как гость императора. Кроме того, они знают, как, в общем, смелы и находчивы вы, дети страны моей матери. Вы, доктор, в их глазах стоите целого отряда оруженосцев моего отца. И вот они пытались устранить вас, чтобы легче справиться с нами… А тот субъект, который допытывался у лодочников, куда мы направляемся, — он явно лазутчик…

— Очень похоже на истину. Удивляюсь вашей проницательности, Лэна! — отозвался врач. — Но смотрите: тут тоже происходит что-то неладное…

— О чём вы говорите? — поднялся на ноги озабоченный Лакон-Тай.

— Посмотрите на эту лодку, плывущую нам навстречу! — показал рукою Роберто на небольшое судно, сравнительно быстро приближавшееся к бэлону.

— Да, — согласился Лакон-Тай после минутного наблюдения, — тут, во всяком случае, что-то происходит, и необходимо держать ухо востро.

— Боже! Что это такое? — воскликнул в это мгновение итальянец, вооружившийся превосходным биноклем. — Я вижу на этой лодке человеческие трупы… Постойте! Так и есть! Это тела не менее трёх детей, и, кажется, девочек в возрасте девяти-десяти лет… Но трупы истерзаны, словно…