Воин из пророчества - Дуглас Брайан

— Я не нахожу себе места с тех самых пор, как ты вернулся один. Как ты решился оставить их!

— Я доверяю Арилье, — отвечал Конан. — В определенном смысле он — более зрелый человек, нежели ты.

Траванкор нахмурился. Конан покачал головой:

— Ты не должен ревновать к его достоинствам, Траванкор. Если есть у тебя преданный друг, то это — Арилье. Другого подобного ему ты не найдешь. Он готов отдать тебе все — воинскую славу, власть, даже возлюбленную. Он будет служить тебе даже в том случае, если ты окажешься несправедлив к нему. Ни один человек не достоин твой дружбы в такой степени, как Арилье.

— Но даже Арилье не в силах совладать с множеством врагов!

— С чего ты взял, будто на них напало множество врагов? — удивился Конан. — Откуда бы недругам знать, где находятся Арилье и Рукмини? Жреца мы убили, а кто-то другой просто не мог им сообщить…

— Там был еще Ратарах, насколько я помню. — Траванкор омрачался все больше и больше.

— Ты намекаешь на то, что брат Рукмини мог оказаться предателем? — удивился Конан.

— Ты недооцениваешь силу здешней магии, киммериец, — вздохнул Траванкор. — По-твоему, достаточно было убить жреца, чтобы уничтожить все наложенные им заклинания?

— По-моему, нет, — огрызнулся Конан. — Я предлагал спалить и святилище, и проклятого идола, но Арилье отказался. Заявил, что это, мол, слишком опасно.

— Ты был прав, — сказал Траванкор. — А Арилье ошибался. Но я не могу винить его в этом… Конан, я более чем уверен в том, что с Рукмини и Арилье случилась очень большая беда. Они в плену, и повинен в этом Санкара. Он даже после смерти продолжает причинять нам вред!

Конан встал.

— Я попробую отыскать их, Траванкор. Если они живы, я верну их тебе, а потом отправлюсь в джунгли и сожгу этот дьявольский храм!

Траванкор кивнул. За варваром давно уже закрылась дверь, а юноша все смотрел туда, где несколько минут назад стоял его собеседник, и отчаянно старался не заплакать. Все покинули его! У него остался только отец — раджа Авенир. Любящий, мудрый отец. Слабый, как дитя, неуверенный в себе отец, нуждающийся в опоре. Как хотелось бы Траванкору, бросив все дела, бежать из города на поиски друзей! А он заперт во дворце, и его ждут неотложные дела.

Скоро опять предстоят переговоры с соседями-князьями. Скоро съедутся высокие гости, и вновь начнется игра словами, демонстрация силы, насмешки, скрытые угрозы… Как будто они до сих пор не поняли, какая опасность ожидает всех, если силы не будут объединены и общий враг не будет остановлен!

Совсем недавно Траванкор с Арилье участвовали в подобных переговорах на правах рядовых воинов. Пока государственные мужи утомляли языки, молодые люди упражнялись на поле, состязались в верховой езде, стрельбе из лука, фехтовании, а вечером гуляли с девушками, слушали песни, мечтали о любви.

И вот теперь Траванкору предстоит сидеть рядом с отцом и выслушивать долгие, скучные речи, полные намеков и угроз…

Конан медленно ехал по плоскогорью. Он внимательно осматривался по сторонам, выискивая следы пропавших молодых людей, но пока что ничего не мог обнаружить.

Он побывал на той стоянке, где расстался с ними. Нашел пятна крови, несколько сломанных стрел, отпечатки лошадиных копыт. А потом — ничего. Куда поехали всадники? Должно быть, молодых людей захватили в плен. Стало быть, они сейчас в Калимегдане.

Осталось только понять, как проникнуть туда и как освободить пленников. Конан ухмыльнулся. Самый лучший способ — выиграть войну и войти в Калимегдан вместе с армией победителей. Надо будет подарить эту замечательную идею Траванкору, авось война закончится быстрее, чем все думают.

Высоко, высоко в небе парил орел, равнодушным желтым оком взирая на все происходящее внизу, и фигурка загорелого рослого варвара верхом на коне казалась орлу совсем крошечной…

И снова собираются местные князья на совет в Патампуре. Просто не верится, что переговоры и на сей раз закончатся впустую. Не может такого быть, чтобы столько мудрых людей израсходовало столько мудрых слов — и все понапрасну! Рано или поздно удастся прийти к согласию. Рано или поздно найдется способ дать Достойный отпор обнаглевшим захватчикам.

В гостеприимно распахнувший ворота Патампур съезжаются раджи и князья. Каждого владыку сопровождает небольшой отряд воинов. Сверкают в лучах утреннего солнца железные латы и шлемы, слышны негромкие голоса, и то и дело — взрывы смеха, веселые выкрики. Узнавая старых знакомцев, воины обмениваются шутками, одна другой «краше», так что иной раз и владыкам приходится делать над собой усилие, чтобы не рассмеяться.

Говорят, когда боги пролетают над Вендией, спеша по каким-то своим таинственным делам, они всегда останавливаются над Патампуром, чтобы воскликнуть: «Как обворожительна земля людей!» Невысокие холмы напоминают волны застывшего моря. Река, сверкающая под щедрым солнцем, петляет от горизонта до горизонта; то тут, то там вдали вспыхивает ослепительное водное зеркало.

Вся равнина усыпана палатками — вдалеке они кажутся цветами, покрывшими зеленый ковер травы. Даже небо здесь обитаемо: возле камышовых зарослей стаями носятся утки, слышны недовольные выкрики диких гусей. Коршуны и быстрокрылые соколы парят над ними, а еще выше вершат свои исполинские круги орлы.

Насколько видит глаз, па равнине выставлены стражи. Застывшие в неподвижности конные воины с пиками стоят через равные промежутки — так, чтобы один хорошо мог видеть другого. И вся лесная дорога к Патампуру также занята стражниками.

В последнее время враги ведут себя все более дерзко, так что можно ожидать нападения в любой момент. Разумеется, вряд ли следует бояться того, что вдруг появится большое войско. Но вот малый летучий отряд запросто куснет за бок и отскочит, лишь бы опозорить и насмеяться. Такого сейчас случиться не должно. Некоторые из князей сочтут подобное за проявление слабости со стороны Патампура и вообще откажутся иметь дело с раджой Авениром. Призадумаются: а не пойти ли добровольно под власть Калимегдана — упаси благодетельная Дурга от подобных мыслей!

Вся площадь перед дворцом раджи покрыта коврами. Красивые девушки предлагают всем подряд свежие цветы, угощение — фрукты, лепешки, хмельной мед. Везде курятся благовония перед крошечными статуями бога Агни и богини Дурги. Кое-где уже начинаются танцы, по это не те танцы, когда молодые воины стараются в яростной пляске продемонстрировать все свои достоинства, а влюбленные парочки ищут способа прикоснуться друг к другу на глазах у публики. Нет, это ритуальные танцы девушек, посвященные богине. Одновременно и целомудренные и сладострастные. Дурга воплощает детородные силы природы, и оттого служение ей так радостно, так исполнено жизни.