Доктор Аддер - Кевин Уэйн Джеттер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эй, – слабо окликнул Лиммита Аддер, казалось, с расстояния в несколько миль, и улыбнулся. – Я тут кое о чем подумал. Как раз Мокс с ночной проповедью выступать должен. Мелия показала, что его в это время никто не контролирует и графику тоже. Если он сам не отключится, все представление покажут по телику в прямом эфире, всем, кто на кабеле… – Голос Аддера оборвался, затем, после явственного усилия, зазвучал снова: – Вот это эпичненький приход получится. Не пропусти…
Его глаза закрылись.
«Угу, – сказал себе Лиммит. – Твой дебют на ТВ, возвращение из могилы». Он нашел еще один переносной телевизор и вытянул провод в коридор, где устроился на стуле у перил. Он вдруг сообразил, что его мочевой пузырь разрывается от натуги – почки уже переработали импровизированную трапезу из консервированных фруктов и сока. Наверное, это от нервов. Лучше сейчас сходить отлить, пока хуже не стало.
Он встал и огляделся. В ЛА ему еще ни разу не довелось воспользоваться нормальным туалетом. Вероятно, поэтому-то на улицах так и воняет. «Ну и хрен с ним», – решил Лиммит, сделал шаг к перилам и расстегнул ширинку.
«Сколь величественна сия фигура, – подумал он презрительно, наблюдая за первыми каплями. – Верный, ни на что больше не годный страж главного творца уродов во всем ЛА, предпринявшего решающий рывок к славе посредством наркотика, коему дано его имя. Телохранитель в ожидании атаки крайне маловероятных врагов. Надо было самому пробиваться в штаб-квартиру Мокса в Ориндже, орудуя складным ножичком: по крайней мере, для самооценки полезнее. Трусливый ты мудак, Лиммит», – горько размышлял он, созерцая распростертую аркой в полумраке золотистую струю.
– Эй, ты, мудак! – раздался чей-то возмущенный вопль с первого этажа. – Ты чё на меня ссышь?
Лиммит в панике подавил струю, схватился за перила и глянул вниз. Оттуда на него исподлобья, из-под мокрой шевелюры, уставился какой-то крысоед. У незнакомца тут же отвисла челюсть, словно он узнал Лиммита по описанию. Мгновение крысоед стоял как вкопанный, потом рука его дернулась к небольшой коробке с антеннами на поясе.
«Рация», – подумал Лиммит, и абсурдная мысль догнала эту: «Господи, а они хорошо организованы».
«Шевелись!» – завопило что-то внутри. Он цапнул прислоненную к стулу винтовку. Оружие так и осталось незаряженным; он выхватил из кармана обойму, стал засовывать ее задом наперед, сикось-накось, прежде чем наконец вставил на место.
Придурок-крысоед с рацией успел уже поднести коробочку к лицу, когда Лиммит первым выстрелом вышиб ее, оторвав незнакомцу заодно и бóльшую часть пальцев на руке. Крысоед грянулся на колени, завизжав от боли и шока.
Лиммит перекинул винтовку через плечо на ремне, утвердился на перилах, сбросил ноги на ту сторону, повис и спрыгнул вниз. Приземлился он неудачно, расшиб ноги и задницу. Не обращая внимания на боль, схватился за винтовку, подобрался к раненому и уткнул ему ствол под подбородок.
– Та-ак, – резко выдохнул Лиммит, задрав стволом голову крысоеда. – Кто еще знает, что ты здесь? Отвечай честно и сохранишь башку на плечах.
– Никххто, – прохрипел крысоед. Глаза его исступленно закатились. – Мы тут уже все… обшарили. Я просто… подзарядиться отошел. Честно.
Он разжал здоровую руку: на ладони лежало несколько капсул. Красная облатка частично расплылась от пота.
– Отлично, – сказал Лиммит, отводя винтовку в сторону и оставляя ее болтаться на боку, – в таком случае тебя никто не надумает искать.
С этими словами, прежде чем другой успел шелохнуться, Лиммит опустил руку за голенище сапога, выхватил нож и воткнул крысоеду в горло. Хлынула кровь, унося булькающий вздох ужаса. «Нет смысла рисковать и стрелять еще раз, – подумал Лиммит. – Наверняка подумают, что это кто-то из маньяков на крыше развлекается. Надеюсь, что так».
Он поднялся по лестнице обратно, прислушиваясь к последним корчам и хрипам умирающего. Адреналиновая волна прокатилась по телу. «А ты, сука, умеешь быть жестоким, – сказал он себе. – Доволен? Прикончил ни в чем не повинного бедолагу». Ему вспомнился капрал по кличке Отброс.
Глаза доктора Аддера медленно раскрылись и посмотрели на него из комнаты.
– Что… это… – прошептал он с расстояния, по ощущениям, нескольких световых лет, – было… шум…
Глаза снова закрылись.
«Ничего не пропускает», – впечатлился Лиммит.
– Сладких снов, доктор, – ответил он и снова покинул комнатушку с двумя бессознательными обитателями.
Он уселся на стуле в коридоре и прислонил винтовку к перилам. Утер с тыльной стороны руки пятно крови и подумал, что теперь можно и отдохнуть от трудов убийцы, повтыкать в ящик. Хорошенькая прелюдия к проповеди. Он поставил телевизор на полу между ног, включил и откинулся на спинку стула. «Надо же, – размышлял он, – в ЛА и Ориндже столько болтают про Мокса, а я так ни разу и не сподобился послушать его. Посмотрим наконец, что собой представляет Его Серейшество. Прощальное шоу, последний шанс причаститься благодати. Аддер, ты это можешь. Вперед, вали его».
«Я, наверное, с ума схожу», – подумал он, и при этой мысли картинка на экране постепенно сфокусировалась.
Передача уже началась. Звук у телевизора почему-то не работал. Но даже беззвучный образ древнего, невероятно могущественного седовласого проповедника разом приковал Лиммита к месту. Он уставился в экран, читая слова по губам, потом насилу отклеился от стула, задрожал всем телом – сердце панически забухало в груди, – наткнулся на перила, схватился за них побелевшими пальцами, выблевал в несколько мощных приступов; блевотина оросила валявшийся на первом этаже труп крысоеда; соленый пот, стекая по лицу в уголки рта, смешался с ее мерзким кислым привкусом.
Еле живой, Лиммит развернулся и снова уставился в телевизор. Он в первый раз за всю жизнь так перепугался. Он испугался чего-то страшнее смерти.
– Это он, – прошептал Лиммит, чувствуя, что голос вот-вот сорвется в паническое вибрато. Перед мысленным оком полыхнул образ: лицо, глядящее на ребенка-Лиммита из вертолета. Он завертелся на месте и подскочил ко входу в кабинетик, где лежали без чувств Аддер с девушкой. – Это он! Гэсс! Мой отец!..
Он влетел в кабинетик и упал на колени рядом с креслом Аддера.
– У тебя ни шанса нет, – забулькал он в неподвижное лицо. – Он изобрел… Гэсс, мой отец, придумал эту штуку, разве ты не понимаешь… – Он затрясся и с трудом поднялся на ноги. «Господи Иисусе, – подумал он, – держи себя в руках, блин».
Он посмотрел на экран телевизора, к которому была лейкопластырем примотана рука
