Сделай и живи спокойно 3 (СИ) - Демидов Вадим Николаевич Vicont

— Вообще-то у нас здесь совещание, - грозно глядя на меня, произнёс какой-то врач(первый раз его вижу), - выйдите пожалуйста!

— А это, как раз Вилор Тихий, - улыбнулся краешком губ терапевт в сторону говорившего, а потом уже обратился ко мне, - подожди в коридоре, тебя вызовут.

Вот ведь! Вышел, чего уж там. Сел на широкую скамейку, что стояла в коридоре и стал ждать... А ведь так хорошо всё началось! Что тут сказать? Это были полчаса моей внутренней нервотрёпки. Тридцать минут сумасшедшего ожидания. Тысяча восемьсот секунд за которые моё настроение постепенно, пошагово опять перестало быть нормальным. Да что там говорить, я заколебался смотреть на часы, ежесекундно ожидая вызова в кабинет терапевта. Я изучил все плакаты с наглядной агитацией, что висели в коридоре и не один раз. Это было очень не просто. И когда из-за двери раздалось:

— Тихий! Заходите!

Я подскочил, расправил все складки на одежде, снял ненужный шлем и убрал его в планшет, пригладил шевелюру, внутренне взбодрился и, чуть ли не строевым шагом, вошёл.

Семь чудаков(и ни одной женщины?) медицинской принадлежности, всё в белых халатах уставились на меня. Не в армии - так что рапортовать о прибытии не буду. Я лучше подожду, чего мне скажут. Сказали:

— Раздевайтесь, товарищ Тихий.

Собственно, как я и предполагал, всё было решено заранее. Сорок минут моего осмотра всеми, поочерёдно, вкупе с дурацкими вопросами, были спектаклем. Я даже стал догадываться из-за чего и зачем мне было рекомендовано прийти голодным. Я чуть не потерял сознание, когда меня попросили десять раз присесть с максимальной скоростью. Не упал, слава богу, но голова закружилась и я ощутимо покачнулся в сторону. Да, блин! Тут любой покачнётся, без подготовки. Потом были ещё несколько экспериментов, той же направленности. В результате которых меня признали инвалидом, с правом работы без тяжёлых физических нагрузок. Предпочтительнее всего любая сидячая работа в тёплых помещениях, с ежечасной десятиминутной разминкой. Ну и совсем, раз уж такое случилось, ненужная информация о годности к нестроевой службе в военное время.

Всё это, как-то странно, повлияло на меня. Я вроде как был тут: получал справку для собеса, письменные рекомендации по диете, отвечал на вопросы, подписывал какие-то бумаги - а с другой стороны: я пытался вообразить - что сказать Марго и куча картин, что последует когда я скажу правду. Только на улице более-менее очнулся и то, после десятиминутного стояния возле входа. Голова была пустая как барабан. Чтобы хоть что-то сделать и не стоять как столб, я не спеша пошёл по улице. Неожиданная мысль пришедшая в голову, мне понравилась и я решил, что надо так и сделать. У меня образовался, какой-никакой но минимальный план. Первым делом я пошёл в институтскую столовую. Раз уж вся хрень случилась, то надо хотя бы пожрать - назло всем врачам. Ну и подумать над дальнейшими действиями. Но на полпути, каким-то неведомым образом, мои мысли поменяли направление. Я вдруг вспомнил, что дома есть нормальная еда и она меня ждёт. Пошёл домой... и опять, через небольшой промежуток времени, я вспомнил, что обещал Марго сначала зайти к ней. Пошёл в техникум. Пока шёл, зачем-то решил вернуться в больницу. Короче, меня мотало как известную субстанцию в проруби. Ничего не хотелось и, с другой стороны, было убеждение, что надо срочно что-то сделать. Идиотизм натуральный - в полном смысле этого слова. Потому что я не понимал, что я делаю и возникало такое ощущение, что мною управляют. Только кто и зачем - непонятно.

Более-менее пришёл в себя на лавочке позади техникума. Это там, на аллейке, за которой находится Монетный двор. Другого места, чтобы посидеть, не нашлось. Отсюда хорошо можно услышать звонок на перемену и пойти встречать Риту. Она, наверное, каждый перерыв выбегает на улицу, чтобы посмотреть здесь ли я. Волнуется и переживает, а я как балбес хожу кругами не знаю что говорить. Ей-то что, она всё давно для себя решила. Эх! Звонок! Надо идти ко входу. Увидел её, выходящую из дверей и почему-то вспомнилась старенькая песня группы "Секрет", там были такие строчки:

"Рита знает обо всем:

Что к чему, и что почем.

Рита мчится по делам,

Рита тут и Рита там..." - а вот и она, только не идёт, а бежит. Смотрит на меня с ожиданием во взгляде. Слова сами собой застряли в глотке. Но и молчание не выход! Вот только, как бы помягче до неё эту дурацкую новость, о инвалидности, донести? Ведь она думала, что выходила замуж за здорового человека, а на самом деле, получается так, что за инвалида.

Пятиминутный перерыв между лекциями окончился быстро. Только и успели, что незаметно, как нам казалось, поцеловаться и грустно помолчать остаток времени, после того как я всё рассказал. Утешения я вообще не приемлю. Они не помогают ни в одном случае. Всё уже произошло, чего утешать-то? Зачем? Надо искать решение, а не заниматься всякой ерундой. Рита наверное об этом догадалась и ничего мне не говорила. Только, прямо перед тем, как вернуться на занятия в техникум, посоветовала идти домой и хорошенько позавтракать. Потом обязательно отдохнуть и, к шести часам, приехать на мотоцикле за ней. Я ещё удивился, чего это ей захотелось на мотике покататься? Вроде, всегда была против. Да и сидеть там, на багажнике, по-нормальному не получится. Она же в плаще и с зелёным зонтиком. Ладно, раз жена попросила, то муж просто обязан выполнить. К тому же мне не трудно.

Появился хоть какой-то смысл в жизни. Чего-то там насвистывая, из раннего творчества группы "Ария", я поспешил домой. Надо доедать завтрак, не потому что очень хотелось "а токмо волею пославшей мя супруги!" и не поспоришь с классиками. Но если смысл появился, то фиговое настроение никуда не делось. Посмотрю на это дело после завтрака. Мне-то ещё кучу дел надо переделать. Одно утепление сколько времени может занять и это не считая, что надо бы в собес появиться, насчёт пенсии. А что? Раз уж сделали инвалидом, то пусть пенсию платят, чтобы всё по закону было. Время, конечно не то, когда за тунеядство могли в тюрьму посадить, могу, даже, на эту тему не переживать, но если справка есть то и пенсия пусть будет. Всё честно.

Пока завтрака один, всё было ничего. А вот когда пришла Конкордия Прохоровна, всё как-то изменилось. И, между прочим, не в лучшую сторону. На душе и так было не очень хорошо, а тут прибавилось тёщиных переживаний. Нет, я её прекрасно понимаю и то, что её дочери теперь предстоит жить с инвалидом - это понятно. Но зачем сидеть и озвучивать всё это в минорно-загробном стиле? Могла бы выйти на улицу и там потихоньку поскулить, где-нибудь за сараями. Мне бутерброд чуть поперёк горла не встал, когда я в третий раз услышал:

— Ой, Вилорчик! Что же теперь делать-то? Как же вы с Ритулей жить-то будете? Это ж, ахти какое горе-то!

Пришлось мне, со всей ответственностью, заявить, первое что пришло в голову (обыкновенно это и бывает самое правильное решение). Тут главное не переиграть и говорить с уверенностью, а не лекторским тоном. Вот я и выдал:

— Ну, что вы, Конкордия Прохоровна такое говорите? Всё не так уж и плохо. Зато я, со спокойной совестью, могу подготовить наш дом к зимнему сезону. Мы же все хотим жить в тепле, да? А попутно, в свободное время и как можно быстрее, оформить пенсию. И ещё хочу напомнить, что эта, моя инвалидность лишь на один год! Вот! Я ещё поборюсь с этой комиссией за своё здоровье, - видя что мои речи не приводят, пока, ни к какому положительному результату, я выдвинул ещё одну убойную версию, - да и в армию, теперь, мне путь заказан. Не возьмут меня на действительную срочную службу по причине моей инвалидности. Буду дома с женой детей воспитывать. Вот!

Тёща наконец-то обратила внимание на мои слова. Видимо она, где-то в глубине души, очень переживала о моей возможной службе и я заставил пересмотреть эти её переживания. Да и слова о детях, что-то там переключили в голове. Голосить она перестала, но грусть из глаз никуда не делась. Вот что с ней делать? Я даже не представляю. Надо поскорее Марго из техникума привезти. Пусть вдвоём сидят и переживают, а я делом займусь. Что у меня дел, что ли нету? Вон, чердак, до сих пор неутеплённый стоит. Надо продолжить и закончить в конце концов.