Шевалье - Синтия Хэррод-Иглз

– Я обещал жене, что вас не будет в этом доме прежде, чем она вернется. Если бы вы попросили прощения, я отослал бы вас со своей протекцией. Теперь же я рассчитаю вас без заработка и без рекомендательного письма. Пакуйте ваши вещи немедленно и уезжайте в течение часа. И ни с кем не разговаривайте все это время. Я настоятельно вам советую уехать как можно дальше отсюда и никогда не рассказывать, что произошло в этом доме, ибо я не без влияния и определенно использую его, если появится причина.

– Я не огорчу вас более чем вы уже огорчены, – ласково сказал священник. – Я никогда не буду говорить об этом, обещаю вам. Благослови и храни вас Господь.

Он повернулся и вышел, оставив Матта со странным чувством, будто именно он совершил неблагодарный поступок и прошен рыжим священником.

Индия была в хорошем расположении духа в тот вечер, хотя Матт видел, что она неестественно оживлена, и что смех ее звучал немного натянуто. Он пытался успокоить ее и через некоторое время настоял, чтобы она села шить, пока он играл для нее. Это в конце концов прорвало искусственный барьер и дало выход слезам. Он поспешил утешить ее, позвал Миллисент, чтобы та отвела ее в постель, положила ей на лоб компресс с отваром лещины и хорошо расчесала волосы, чтобы успокоить ее. Когда он пришел в спальню час спустя, он нашел ее доброй и спокойной. Глаза ее были опухшие, а ресницы влажные. Она выглядела, как ребенок, и его сердце сжалось от жалости. Он разделся, юркнул в кровать и обнял ее. Она прижалась к нему, как дитя. Впервые за время их женитьбы он почувствовал себя сильным, способным защитить ее, он ощущал себя старше ее и мудрее. Впервые он почувствовал, что он управлял ситуацией, а не она. Он успокаивал ее некоторое время без слов, потом поцеловал ее и стал осторожно снимать с нее ночную одежду. Она не сопротивлялась, но соглашалась неохотно. Он обхаживал ее с большой нежностью, пока она не задрожала от удовлетворения. Затем Матт снова обнял ее, положил ее голову к себе на плечо, как в колыбель и проговорил:

– Теперь спи, моя дорогая. Я всегда буду заботиться о тебе.

Она слегка вздохнула, и он почувствовал, что она улыбнулась, прежде чем закрыть глаза и уснуть, как он сказал.

На следующий день настроение Индии пришло снова в норму. За завтраком она прервала его чтение писем и газет, чтобы сообщить:

– Я полагаю, мне лучше сразу начать поиски нового наставника, так как это может занять много времени.

– Ты сама хочешь заняться этим? – удивился Матт.

Индия нежно улыбнулась.

– Дорогой муж, конечно я предложу тебе поговорить с ними, ради соблюдения формы, но я должна тоже принимать окончательное решение. В конце концов ты выбрал последнего, и видишь, что из этого вышло. Я уверена, моя оценка надежнее твоей, ибо ты такой неискушенный и добрый. Любой может обмануть тебя, как сделал тот ужасный человек. Теперь, дорогой, улыбнись и посмотри приветливей. Ты знаешь, что я права.

Матт машинально улыбнулся, и она стала ковать железо пока горячо с торжествующей улыбкой.

– Я еду в Йорк как раз сегодня и начну свои расспросы. Я так занята, не знаю, как я найду время, но я что-нибудь придумаю. Миллисент, – обратилась она к служанке, – скажи Клементу, чтобы он приказал подготовить лошадей сразу после завтрака. И поднимись сейчас наверх и сложи мои платья. Приготовь письменные принадлежности, ты отправишь письмо моей матери, потому что у меня не будет времени навестить ее сегодня.

Матт мог только улыбнуться ей через стол.

– Моя дорогая, ты великолепна. Ничто не сокрушит твой дух.

– О, я никогда не была из тех, что плачут и скорбят. Что сделано, то сделано, – объявила она.

Индия потратила много времени, чтобы найти нужного человека, но в январе она сообщила, что у нее есть подходящая кандидатура. К февралю новый священник приступил к своим обязанностям в Морлэнде. Ему было двадцать пять и он уже сменил несколько мест, которых лишился из-за ударов исключительно несчастливой судьбы. Он представлял из себя хорошо сложенного, хорошо говорящего человека среднего роста и красивыми вьющимися волосами, голубыми глазами и прекрасным лицом греческого типа. Одевался он неожиданно модно, если учесть его ограниченные средства. Звали его Энтони Коул.

– Правильно, что мы пригласили человека, одевающегося должным образом, – сказала Индия, когда Матт после первых расспросов выразил сомнение по поводу высоких каблуков у туфель Коула. – Помни, что он обязан воспитывать наших сыновей. Ты же хочешь, чтобы они стали джентльменами, не так ли?

– Есть более важные вещи, чем надлежащая одежда, для того, чтобы стать джентльменом, – кротко возразил Матт.

– Да, он сможет научить их ходить, стоять и сидеть, как войти в комнату и поклониться, как снимать шляпу. Он знает все это, я гарантирую. И как обращаться к людям высшего общества, чего нельзя сказать о том непристойном создании, – добавила она, будто это был убивающий удар.

– Да, но он также должен развивать их ум, дорогая, а ты ничего не сказала о его образовании.

– Лорд, ты можешь судить о его образовании по тому, как он говорит, – нетерпеливо перебила его Индия.

– Но где он учился? Его уровень?

– Мне кажется, он сказал, что учился в Оксфорде, – быстро нашлась она. – В самом деле, я убеждена в этом. Да, я отчетливо помню, как он сказал, что окончил Колледж Христа и знает твоих кузенов. Думаю, у них был один и тот же наставник.

Матт почти рассмеялся, но сдержал себя, потому что она могла легко рассердиться из-за вопроса образования, и подумал, что она чувствует в глубине души недостаток своей образованности.

– Я встречусь с ним еще раз, любовь моя, и спрошу его. А сейчас успокойся. Я не пойду против твоего выбора, но я должен быть уверен, что он способен учить наших мальчиков. Ты бы не хотела, чтобы они выросли дикарями, не так ли?

Она подплыла к нему, обвила его шею и потерлась о него лицом.

– Но когда ты спросишь, ты его примешь, хорошо?

– Да, моя дорогая, если ты этого захочешь. При условии...

– О, спасибо, дорогой, спасибо. Ты самый лучший из мужей, – замурлыкала она, покрывая поцелуями все его лицо, губы и глаза. Он попытался отшутиться, но его тело прижалось к ней, как это было всегда, и он крепко обнял ее и начал целовать в ответ. Через некоторое время она освободилась из его объятий и сказала:

– Сейчас, дорогой, ты не должен волновать меня, у меня очень много дел.

– Индия...

– Нет, нет, не сейчас, дорогой муж. Что скажут слуги?

– К черту слуг...

– Нет, дорогой, нет. Сегодня ночью. Подожди до ночи.

– О, тогда очень хорошо, – проворчал Матт. Она последний раз поцеловала его в лоб и пошла окрыленная. Ойстер бежала рядом сзади, пытаясь, как всегда, прижаться головой к ее платью.