Жизнь, как морской прилив - Кэтрин Куксон

Сестры вышли из комнаты, но, даже когда девушки уже были в холле, они не заговорили, а только посмотрели друг на друга. Только когда они пришли в кухню, Эмили повернулась к Люси и, нежно взяв ее за плечи, наклонилась к ней и сказала:

— Ну! Извини меня, Люси. Я виновата. Я была не права.

— Все нормально, Эмили. Только я знала... я знала, что со мной ничего не было.

Эмили опустила голову и закусила губу, а потом закрыла глаза, чтобы скрыть слезы.

— О, я так виновата. Я должна была знать; я должна была поверить тебе; я должна была помнить, что много лет назад, когда ты ела жирную пищу, тебя всегда тошнило. — Она притянула Люси к себе. — Я вылечу тебя, твой живот и твой кашель, все. Я сделаю это. Сделаю, Люси.

Люси посмотрела на нее:

— Я знаю, что ты это сделаешь, Эмили, я знаю.

И тот груз ответственности, который доверие налагало на Эмили, теперь показался ей легким как перышко.

Минут десять спустя на кухню пришел Лэрри. Он широко улыбался и, переводя взгляд с одной девушки на другую, воскликнул:

— Как здорово! Все прояснилось. Тебе лучше, Люси?

— Да, сэр. О да, сэр.

— А вам, Эмили?

Она наклонила голову и прошептала:

— Я чувствую себя слегка больной, но это от облегчения.

Мистер Берч понимающе кивнул и повернулся к двери, но, прежде чем выйти, оглянулся через плечо и сказал:

— Доктор оставил слабительное; ей лучше принять его сразу же. И вот еще что. Я знаю, что у вас сегодня должен быть выходной, но вы не возражали бы отправиться с Коном на рынок? Нужно отвезти кое-какой товар. Из-за своей руки я не смогу управлять двуколкой. В любом случае, я должен... я должен сегодня быть здесь, кое-кто должен прийти. Кроме того, я думаю, что Кону надо развеяться. Он был слишком подавлен в последние дни. Я думаю, что вы заметили?

— Да, я заметила. — И Эмили, в ответ на его осуждающий взгляд, добавила: — Я думаю, что теперь вы можете его успокоить.

Ой, не надо было так говорить! Она не должна говорить с ним подобным образом. Получалось, что она совершенно не уважает его как хозяина.

С каменным лицом он ответил:

— Да, как вы говорите, я успокою его. Я могу также сообщить эту новость Эбби, но я сомневаюсь, что это его успокоит, потому что правда не дает повода для сплетен.

Когда дверь захлопнулась, Эмили прикусила губу. Он был прав, правда не давала повода для сплетен, а Эбби очень любил посплетничать. Она повернулась к Люси:

— Пойду принесу тебе лекарство, и тебе лучше сделать так, как сказал мистер Берч. Сразу же принять его. Но это значит, что ты не сможешь поехать с нами, тебя может прихватить по дороге.

— Я не буду переживать, Эмили; я не буду возражать, если это мне на пользу.

Она кивнула Люси:

— Это разумно. — Потом, посмотрев на потолок, сказала: — Одна вещь мне может доставить удовольствие - это сообщить хозяйке, что она была не права. И я не собираюсь это откладывать.

С этими словами Эмили раскатала рукава, застегнула манжеты, расправила фартук, поправила чепчик и вышла из комнаты.

Кон вел себя как мальчик, которому неожиданно разрешили пропустить занятия в школе. Он взял в руки вожжи, готовясь отъехать. Лэрри стоял возле небольшой телеги и здоровой рукой проверял веревку, которой был перевязан чехол, закрывавший две коробки, в которых лежали переложенные сеном яйца, бадейки с маслом и сыром. Взглянув на Эмили, он сказал:

— Не имеет значения, если вы не увидитесь с Уинтерсом, просто отдайте все его жене и скажите ей, что она все уладит со мной на следующей неделе. — Потом добавил: — Список у вас?

Эмили кивнула:

— Да... да.

— Ну хорошо, поезжайте.

Идя рядом с лошадью, Лэрри предупреждал Кона:

— И делай так, как я тебе сказал: держись подальше от дороги, проходящей через карьер. Лошадь очень волнуется, проезжая там, с ней трудно справиться.

— Хорошо... Лэрри. Я... я не поеду... мимо карьера, не... не бойся. — Он тряхнул головой, словно полностью контролировал все возможные отклонения в поведении лошади. Потом Кон направил лошадь со двора фермы под арку через внутренний двор и выехал на проезжую дорогу, а там закричал:

— Но! Пошла!

И они быстро поехали по дороге, ведущей в деревню.

Облака висели низко, и все говорило о том, что может пойти дождь. Стояла такая тишина, что Эмили подумала, что такое бывает перед грозой. Но это была морозная тишина, а в январе редко бывают грозы.

Посмотрев на холмы в отдалении, она поняла, что надежды на это мало. Да какое это имело значение?

Эмили чувствовала себя счастливой, легкой и даже в некоторой степени свободной. У нее была на это причина. Бедная Люси; все они думали, что она ждет ребенка, а у нее были всего-навсего проблемы с кишечником... Она купит ей что-нибудь, когда будет в городе. Что Люси любит? Она любит лакричные палочки и орешки. Да. Она купит ей немного; а еще две ленты, а может, еще и заколку. Да, ей понравится заколка для волос.

Уф! Эмили облегченно вздохнула. Как хорошо быть живой и ехать в повозке с Коном, который выглядел таким счастливым! Таким же счастливым, как и она, по поводу Люси. И он больше не приходил к ней со словами: «Я говорил тебе, что это не я». Бедный Кон. Она взглянула на него. Из-за какой-то неуловимой особенности в его сложении он никогда не будет выглядеть как настоящий мужчина, он всегда будет выглядеть как молодой человек... юноша. А жаль. Потому что у него было приятное лицо и чудесный характер.

У нее по отношению к Кону было особое чувство, она даже любила его. Ха! О чем она думает? Но... но это было единственное слово, которым девушка могла охарактеризовать свое отношение к Кону. Она смотрела на него и думала, что хотела бы быть его матерью и заботиться о нем все время. Одно Эмили знала точно: кто бы ни заботился о нем, тоже останется молодым, потому что вокруг этого парня витал легкий дух раннего утра.

Она подняла брови, удивляясь себе, и склонила голову набок. Опять ей в голову приходят странные мысли. Эмили кое-чего набралась, читая маленькую черную книжечку, которую дал ей Сеп. И это было правильное описание Кона, потому что вокруг него действительно витал легкий дух раннего утра.

Эмили снова обратила внимание на дорогу. Они уже въезжали в деревню, и вдали, возле кузницы, девушка увидела группу людей; и когда телега приблизились к ним, она узнала мистера Гудира, кузнеца. Он стоял возле человека, который сдерживал лошадь, но говорил он с невысоким человеком и махал перед его лицом пальцем, а коротышка кивал головой. В группе были две женщины, закутанные в шали; у одной женщины шаль покрывала голову, а у другой была накинута на плечи.