Сегодня я с тобой - Мередит Блэкстоун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так она сказала.
— Заметь, самый желанный, а не завидный, — замечает Бетти, выставив вверх указательный палец.
— Самый завидный жених — Джонатан Брэдфорд младший, — говорю я.
— И ты отшила обоих.
— Джо я не отшила, мы дружим по переписке, — возмущаюсь я. — Он милый парень, просто…
— Ты зафутболила его во френдзону. Это еще хуже.
— Чем же?
— Ты еще такая наивная, — замечает Бетти. — А ты представь каково это любить мужчину, с которым не можешь быть рядом.
Я не отвечаю. Это мне знакомо. Мистер Инкогнито дал мне прочувствовать все спектры эмоций. От головокружительной влюбленности, через веру в крепкую связь и до чудовищно болезненной потери с замалчиванием проблем.
— Прости, — Бетти бросает перец и поворачивается ко мне. — Я, не подумав, ляпнула. Он больше не писал?
— Ответил, — говорю я. Это случилось вчера вечером сразу после скандала с Джонни. Будто почувствовал, что я в раздрае.
— И что написал? — спрашивает Бетти.
Я снова тянусь к телефону, чтобы зачитать его сообщение вслух:
— Да, это очень мудрый выбор. Надеюсь, однажды ты поймешь, чего действительно хочешь. Дай мне знать, если вдруг это буду я.
— Очередное псевдо прощальное сообщение. Ответишь?
Я пожимаю плечами. Скорее всего, да. Не смогу удержаться.
Тем же вечером мне звонит Джонни. Я не отвечаю. Не могу. Не знаю, что ему сказать. Неужели он решил, что отсутствие кольца на левой руке — это знак того, что я готова продолжить отношения? Или же он решил, что моя должность в ресторане — это крик о помощи? Я никак не пойму, как он мыслит. И потому не знаю, как мне с ним говорить. Я отправляю ему шаблонное сообщение с обещанием перезвонить позже и выключаю звук у смартфона на час, чтобы не слышать, если он снова позвонит. Но все равно снова и снова проверяю экран смартфона. Я запуталась окончательно. И в себе, и в них.
На правой руке я все еще ношу колечко Джонатана. От него мне тоже приходит сообщение, где он в красках расписывает весь свой день с победами и поражениями, а еще любезно интересуется мной. Я описываю ему свои успехи в компании его отца, и он снова уточняет, не нужна ли мне помощь в продвижении. Несколько дней назад Джонатан уехал в Лондон выкупать маленький ресторанчик на Флит-стрит. Теперь ему нужен туда администратор. Предложение из разряда и хочется, и колется. В Лондоне остались все мои подруги. Но так далеко ехать я не готова. Да и с Бетти расставаться не хочется. Сейчас она моя главная опора.
Я отказываюсь, говорю, что хочу самостоятельности, и получаю от него похвалу. Его поддержка меня несказанно радует и с каждым новым сообщением мне все больше кажется, что у меня появился надежный друг. Я делюсь своими мыслями с Бетти. Она больше не поднимает тему френдзоны и снова поддерживает меня.
— А еще это полезные связи, — говорит она. — Не знаю, чего ты стесняешься пользоваться его благосклонностью. Выпросила бы себе место администратора здесь, если в Лондон не хочешь.
— И подвинуть Майка? Ни за что.
Мне слишком сильно нравится коллектив, в котором я оказалась, чтобы идти по головам коллег, пользуясь дружбой с сыном начальника. К тому же, все знают о нашей связи и при этом даже не думают в чем-то меня упрекать.
Перед отъездом Джонатана мы последний раз встретились за дружеским ланчем, и я передала с ним маленькие подарочки для своих английских подруг. Я еще подумала:
«Хорошо хоть эти отношения не закончились трагедией и при этом совершенно точно закончились в том виде, в котором наметились.»
А теперь меня мучают сомнения, правильно ли я поступила. И замечание Бетти о френдзоне тревожат. А что, если я делаю ему больно, оставаясь частью его жизни?
Через пару дней после того, как мы с Бетти отведали неумело приготовленного рататуя, мне звонит мама. С тех пор, как я ушла из дома, это первый раз, когда мои родственники обо мне вспомнили. Она задает мне несколько бытовых вопросов и выражает свое недовольство моим решением. А потом говорит:
— Я тебя не понимаю, Адель, он же тебе понравился?
— Да, — честно отвечаю я. — Понравился.
— Тогда почему.
— Потому что этого недостаточно.
Мне и Джонни понравился, когда мы только познакомились, и мистер Инкогнито тоже. Все, окружившие меня тогда мужчины, казались мне хорошими, но, как ни крути, этого мало для серьезных отношений и замужества.
Я думаю об этом, и причина моих метаний и сомнений наконец-то становится мне ясна. Мистер Инкогнито прав. Я еще не разобралась в себе. Нельзя приглашать в свою жизнь другого человека, пока ты не знаешь сама, чего хочешь от этой жизни. И все же он не отпустил меня окончательно. Оставил место для маневра. Даже интересно, насколько долго он готов ждать. Я задала ему этот вопрос, и он ответил:
«Сколько потребуется».
Неужели он готов отказаться от личной жизни, ожидая моего ответа? Насколько же сильно надо любить, чтобы отпустить и тихо ждать? Или же насколько надо быть трусливым, чтобы так тщательно спрятаться и ничего не делать? И надо ли мне знать, каковы на самом деле причины его пассивности?
Силясь докопаться до сути самой себя, я завожу дневник. Записываю в него все последние события своей жизни и, словно в дипломной работе, составляю список вопросов, ответы на которые не очевидны. Бетти и Алекс сидят напротив меня и внимательно слушают, как я зачитываю вопросы вслух:
— Как я представляю свою жизнь через год? — говорю я и вздыхаю. Фантазия у меня бурная. Я уже и администратором себя представила, и директрисой, и владелицей собственного бизнеса.
— Это хороший вопрос, — поддерживает меня Алекс. Как-то так вышло, что они с Бетти снова сошлись, и чутье подсказывает мне, что скоро эта квартира станет только моей. — И как же?
— Не знаю, — пожимаю я плечами. — Я хотела бы продвинутся по служебной лестнице. Не то чтобы мне не нравится быть официанткой, но я чувствую, что могу больше. Я пока еще маловато работаю в «Даймонд Блюз», чтобы предложить свою кандидатуру для повышения, но через год, наверное, я это сделаю.
— И все? — спрашивает Бетти. — А личная жизнь?
Я только вздыхаю.
— Не уверена. Может, через пару лет этим займусь?
— А если вдруг встретишь парня своей мечты и поймешь, что он твой единственный? — продолжает она давить на больное.
Я пожимаю плечами.
— Было бы,
