Пациент мафии - Михаил Серегин

Мы обогнули проволочное ограждение и неожиданно столкнулись с тем самым последним воином «зеленых», который без шлема выходил с площадки. У него было открытое широкогубое лицо. На лоб падали мокрые белокурые волосы. Увидев Васильева, он широко и виновато улыбнулся.

– Эх, ты, Аника-воин! – осуждающе сказал Александр Федорович и, указывая на меня, продолжил: – Знакомьтесь, тот самый Ладыгин.

Белокурый кивнул и цепко оглядел меня.

– Чернихин, – представился он. – Сергей Вениаминович.

– Ну, вы еще познакомитесь поближе, – сказал Васильев. – Ступай приведи себя в порядок, а я пока побеседую с Владимиром Сергеевичем.

Чернихин кивнул и расслабленной походкой направился к зданию гостиничного типа, куда потянулись и другие игроки обеих команд, обмениваясь впечатлениями.

На площадку тем временем проникали новые бойцы, и зрители приветствовали их подбадривающими криками. Васильев повернулся к площадке спиной – кажется, пейнтбол его теперь вовсе не интересовал.

– Сергей Вениаминович бывает здесь часто, – сообщил он мне. – Но ни разу еще не выиграл, представляете? Слишком азартен. Но в работе совсем другой человек. Пальца в рот не клади.

Я терпеливо ждал, когда он перейдет к главному, а сам оглядывался по сторонам, ища Марину. Я был так неловок, что потерял ее в толпе. Теперь она в одиночестве прохаживалась по влажной траве, задумчиво глядя себе под ноги. В нашу сторону она даже не смотрела.

– Я ознакомился с той информацией, что вы мне передали, – сказал неожиданно Васильев. – Кроме того, я обдумал факты, о которых вы сочли нужным мне сообщить. Вкратце выводы таковы. Через фирму «ИнтерМЭТ» происходила утечка оборонных технологий в страны с нестабильными режимами. Такая практика не приветствуется в правительстве, потому что осложняет международные отношения, в первую очередь с США. Однако большинство сделок согласовывалось именно на правительственном уровне. То есть раскрутка этого компромата не привела бы к быстрому и однозначному решению. Боюсь, что уголовной ответственности руководству фирмы удалось бы избежать. Без потерь они бы не ушли – публичное разбирательство, скандал, возможный отзыв лицензии. Именно публичности они боятся больше всего. Поэтому и попытались побыстрее разобраться с амбициозным и злопамятным коллегой. Работа была выполнена топорно, и, как вы утверждаете, пленка все-таки попала к адресату. Более того, в дело влезли вы и заставили всех нервничать. Им пришлось работать на два фронта. С тем человеком, которому вы передали пленку, им, видимо, удалось договориться. Зато с вами им договориться не удалось, потому что вы, собственно, ничего и не требовали… Хотя, может быть, какие-то требования у вас оформились позже? – с интересом посмотрел он на меня.

– Какие у меня могут быть требования? – смущенно пробормотал я. – Но ведь убийцы должны быть наказаны?

– Безусловно! – подтвердил Александр Федорович. – Именно этой побочной деятельностью – охотой за невольными свидетелями – фирмачи ухудшили свое положение. Не уверен, что удастся доказать их прямую причастность к убийствам и похищению, но это наиболее реальная возможность зацепить их. В первую очередь мы займемся Казариной и тем домом, где она содержалась. Надеюсь, вы не откажетесь нам помочь? Так сказать, если произнесено «А», то должно прозвучать и «Б»…

Мне оставалось только развести руками.

– Ваше молчание воспринимаю как знак согласия, – убежденно заявил Васильев. – Значит, сейчас поедете с Сергеем Вениаминовичем к себе в больницу, попробуете войти в контакт с Казариной. Конечно, состояние ее оставляет желать лучшего, но сейчас самое главное – не упустить время.

– Я, конечно, поеду, – сказал я. – Но мне нужно предупредить свою девушку.

Александр Федорович проследил за моим взглядом и сказал:

– Так это и есть та женщина, с которой вы ездили освобождать Казарину? Кстати, Владимир Сергеевич, вы настолько невнятно изложили версию этого освобождения, что я, признаться, теряюсь в догадках. Мне кажется, вы многого недоговаривали…

В груди образовался неприятный холодок – если придется однажды договорить все, чего я недоговаривал, у меня будет очень бледный вид.

– Вы так думаете? – глуповато спросил я. – А мне кажется, я наговорил много лишнего.

Александр Федорович ответил мне насмешливым взглядом.

– Можно сказать и так, – согласно кивнул он, выразительно переводя взгляд на Марину. – Только не мне.

– Нет, что вы! – поспешно сказал я. – Она ничего не знает.

– Возможно, – ответил Васильев. – Позже мы вернемся к этому вопросу.

Мы подошли ближе, и он сдержанно поклонился Марине.

– Боюсь, нам придется забрать у вас Владимира Сергеевича, – сказал Васильев. – Это, конечно, не очень вежливо, но возникли некоторые проблемы.

– Вы его арестуете? – спросила Марина с усталой иронией. Однако взгляд, который она бросила на меня, выражал тревогу.

– Считаете, есть за что? – поинтересовался Васильев.

Марина не ответила. У нее был утомленный вид. Лицо казалось слишком бледным, и под глазами выделялись темные круги. Вдруг она протянула ко мне руку и сказала:

– Отойдем в сторону!

Мы сделали несколько шагов по густой свежей траве и остановились в полуметре друг от друга.

– Как твои дела? – спросила Марина. – У тебя будут неприятности?

– Пока не знаю, – ответил я. – Но, кажется, они раскрутят это дело. Во всяком случае, дураком я выглядеть буду – это уж точно.

Марина, опустив голову, носком туфли рассеянно гладила стебель подорожника.

– Слушай, а зачем тебе все-таки понадобилась тогда экспертиза твоей находки? – спросила она. – Не проще было бы ее выбросить?

– По-моему, все было бы гораздо хуже, – сказал я. – А вообще меня подвело любопытство. И, кроме того, я просто нашел удобный повод увидеть тебя…

Марина посмотрела на меня непонятным взглядом и сказала с легкой досадой:

– Ты всегда выбираешь окольные пути к цели… Увидеть меня ты мог и без всякого повода. Кажется, я никогда не пряталась.

– А мне кажется – наоборот, – упрямо заявил я.

Марина неловко и поспешно провела ладонью по моему плечу, словно пытаясь остановить те слова, которые могли сорваться у меня с языка, и отдернула руку.

– Хорошо, иди! Тебя ждут. Надеюсь, все будет хорошо… Обязательно позвони мне!

Я кивнул, а Марина повернулась и торопливо пошла к воротам. На ходу она обернулась и крикнула:

– Обязательно звони! Я все время буду дома!

Я махнул ей рукой и со смешанным чувством вернулся к поджидавшему меня Васильеву. Он уже был вдвоем с Чернихиным. Тот, свежий и румяный после душа, в хорошем темном костюме, с любопытством поглядывал на меня маленькими серыми глазами.

– Передаю вас Сергею Вениаминовичу, – деловито сказал Васильев. – Все вопросы и ответы к нему. Хоть он у нас сегодня и в проигравших, но ваше дело доверено ему, вдруг справится?

Он засмеялся, но веселого в этом смехе было до обидного мало.

Я собирался еще кое-что спросить, но Васильев просто пожал мне руку, давая понять, что разговор окончен, а Чернихин тут же заторопился и увел меня с поля. На автомобильной стоянке его ждал вишневый «жигуленок», забрызганный грязью, – видимо, хозяин его отмахал накануне не один километр по мокрым дорогам.

Чернихин широким жестом предложил мне садиться. Я машинально поискал взглядом автомобиль Марины, но его уже не было на стоянке. Вздохнув с сожалением, я уселся на переднее сиденье, и мы поехали.

Чернихин вел машину легко и как бы шутя – насвистывая сквозь зубы и поглядывая в мою сторону с веселым интересом. Я был погружен в свои печальные размышления, и некоторая снисходительность в поведении опекающего меня офицера раздражала.

– Вы, наверное, огорчены сегодняшним проигрышем? – заметил я сочувственно.

– Почему вы так решили? – удивился Чернихин. – По-видимому, у вас не слишком радужное настроение, если вы думаете, что пустяк может принести огорчение?

Он был проницателен, этот простоватый на вид малый.

– Вообще-то мое посещение клуба преследовало сегодня совсем иную цель, – продолжал Чернихин. – Просто ребята попросили сыграть за них… А вы любите пейнтбол?

– Понятия не имею, – хмуро сказал я.

– Заразительная вещь, – заметил Чернихин. – Наверняка вам понравилось бы. Эта игра, по-моему, подходит вашему характеру.

– Откуда вам известно, какой у меня характер? – резонно возразил я.

– Нетрудно догадаться. Я в курсе вашей эпопеи, – усмехнулся Чернихин.

Мне оставалось только промолчать. Кажется, все дальнейшее будет происходить без моего участия, а мне придется только отвечать на вопросы. Видимо, у меня был такой несчастный вид, что Чернихин, притормаживая на перекрестке, чтобы пропустить поток машин, вдруг произнес как бы между прочим:

– Да не расстраивайтесь вы так! Александр Федорович уверен, что неприятностей у вас не будет… А он, знаете ли, редко ошибается…