Драконы моря - Андрей Посняков

— А это — настоящая! — шепотом пояснил Нгоно, — А вот там, слышите? Это и не выпь вовсе.

Когда воины выбрались через камыши к озеру едва не провалившись в воду по пояс, Александр объявил привал. Нужно было выяснить, куда двигаться дальше: идти вдоль берега, через камыши, или лучше попытаться отыскать хоть какую-то тропку?

А есть ли здесь тропки-то? Ведь местный озерный народ наверняка не ходит пешком, пользуясь лодками.

— Зеленщик сказал — от дороги направо. — Ингульф показал рукою. — Как раз туда, где кричат.

Саша нахмурился:

— Кричат — значит, готовят встречу.

— Думаю, они следят сейчас за каждым нашим шагом, — озабоченно произнес Эрлоин.

Ингульф кивнул:

— Да… Они тут хозяева, а мы — гости. Раз уж они нас заметили, то вполне могут напасть внезапно, к примеру, забросать стрелами или дротиками.

— Да, могут, — Хевдинг задумчиво покусал сорванную травинку — Почему же до сих пор не напали, пользуясь своим преимуществом? Потому что точно не знают — кто мы… А ну-ка, парни, быстренько убрали мечи! Теперь — на колени… Я сказал — на колени! Кто хорошо знает молитвы? Ты, Луи? Тогда молись как можно громче, а мы поддержим. Слышали мой приказ? Всем молиться! И как можно громче.

— Отче наш, — опустившись на колени, нараспев, как учили в католической школе, заговорил Луи Боттака. — Сущий на небесах, да святится имя Твое…

— Да святится имя Твое… — этаким напоминающим рэп речитативом тут же повторили остальные.

Саша произносил слова молитвы, не забывая внимательно посматривать по сторонам. Также делали и все остальные. Вот снова закричала «выпь», совсем- совсем рядом, и резко стихла.

А потом дернулась ветка. Зашуршали камыши… Ветер? Нет, ветра здесь не было.

Люди! Жители болот! Смуглые, с красноватым отливом, чем-то похожие на Нгоно — такие же поджарые, длинные, с тонкими губами и чуть приплюснутым, с заметной горбинкой, носом. Человек двадцать. С длинными луками, с копьями. Все полуголые, лишь в набедренных повязках, а у одного — мускулистого, с покрытыми затейливой татуировкой щеками и грудью, через правое плечо была перекинута леопардовая шкура. Очевидно, это был вождь.

— Бог в помощь, добрые люди! — вытянув руки ладонями вверх, широко улыбнулся хевдинг — Мы — бедные паломники, идем в святую обитель, расположенную где-то здесь. Не поможете ли вы нам ее отыскать?

Вождь сурово сдвинул брови и что-то гортанно сказал. Похоже, эти болотные люди не знали латыни, и уж тем более не понимали германской речи.

Вождь снова что-то спросил и, не дождавшись ответа, поднял руку. Красно-смуглые воины враз натянули тетивы луков.

— Что ж, — все так же улыбаясь, спокойно произнес Александр, — Договориться не вышло, придется взять их в мечи… Делаем по моему слову!

Он нагнулся, якобы продолжая молитву, правая рука скользнула к рукояти меча…

И вдруг долговязый Нгоно вскочил и что-то сказал, улыбаясь. Вождь удивленно посмотрел на него, ухмыльнулся, ответил. Обернулся и что-то скомандовал своим — те тут же опустили луки.

— Великий вождь Мгабе-Мгабе согласен дать нам проводника и лодки, — обернувшись к Саше, с улыбкой пояснил Нгоно, — Он сказал, что знает тот остров, где молятся богу креста странные белые люди.

Александр тут же приосанился и вежливо поклонился:

— Передай вождю… великому вождю Грабе…

— Мгабе-Мгабе…

— Великому вождю Мгабе-Мгабе, что мы принимаем его помощь с искренней благодарностью, восхищением и надеждой. Услуги будут оплачены! У нас, правда, нет серебряных бус, или что там любят все эти люди, зато найдется десять… Нет, даже целая дюжина серебряных монет! Пусть великий вождь примет их в качестве искренней благодарности за свою услугу.

Великий вождь Мгабе-Мгабе принял монеты, даже не скрывая радости.

— Скажи ему, что это последние наши деньги, — на всякий случай попросил Нгоно хевдинг, — И еще спроси, поместимся ли все мы в его лодки?

— Он сказал, что поместимся, лодок у него много. Только просил не идти в деревню, подождать здесь. Озеро рядом, и его воины скоро пригонят лодки.

Вождь не обманул: не прошло и двадцати минут, как все паломники-пилигримы уже сидели в тростниковых лодках, на корме которых уверенно орудовали шестом поджарые черно-краснокожие парни.

Луи Боттака во все глаза смотрел на своего приятеля и побратима:

— Ты что же, знаешь их язык, да?

— Конечно знаю, — Нгоно невозмутимо повел плечами, — Ведь это же мой народ — охотники-фульбе!

— Месье Александер, — Луи тут же обернулся к хевдингу, — На вашем месте я бы не слишком-то доверял этим фульбе!

— Эй, дружище! — Нгоно обиженно хлопнул приятеля по плечу — Ведь мне-то ты доверяешь!

— Ты — другое дело, ты — мой друг, тем более уже почти цивилизованный…

— То есть как это — почти?

— Да так! Вспомни, до встречи со мной ты даже не знал, как спрягается глагол «авуар»!

— Кто не знал? Я не знал?!

— Т ак, парни, цыц! — Саша решительно прекратил разгоравшийся спор. — Похоже, мы уже приплыли.

И в самом деле, впереди из желто-зеленых зарослей камыша прямо на глазах вырастал остров. Не очень большой, но и не маленький, с приятными, покрытыми разноцветными цветами лужайками и дубравой, на опушке которой виднелось приземистое, мощное здание из дубовых бревен с большим, тоже деревянным крестом на высокой колокольне. Слышно было, как вдруг ударил колокол. То ли начиналась служба, то ли с колокольни заметили незваных гостей.

Тростниковые лодки фульбе одна за другой ткнулись в песчаный берег. Один из болотных воинов что-то быстро сказал.

— Они не будут выходить на берег, — тут же перевел Нгоно — Там чужой бог, а у них — свои, которые могут обидеться.

Хевдинг пожал плечами:

— Не хотят, так и не надо.

И, обернувшись к своим, добавил:

— Ну пошли, взглянем на эту обитель, парни!

Бесшумно отчалили тростниковые лодки, где-то рядом на мелководье всплеснула рыба. Снова ударил колокол, на этот раз — с явной тревогой: бомм-динь-бомм…

— Я видел там, в камышах, лодки, — обернувшись, шепнул Александр — Эрлоин, возьми четверых… Если что — будьте наготове!

— Слушаюсь, мой вождь! — Рыжебородый парень исчез, прихватив с собой четырех воинов.

Массивные двери базилики распахнулись, выпустив с десяток монахов — дюжих молодцов с посохами.

— Мир вам! — Саша размашисто перекрестился, — Мы — бедные пилигримы, идем в Триполитанию и вот зашли помолиться, узнав про вашу обитель. Так, дети мои?

Хевдинг обернулся и подмигнул своим, те тут же поклонились.

Монахи тем не менее все еще смотрели весьма недоверчиво, особенно главный — настоятель, крепкий седобородый старец. Не он ли в свое время сманил антиквара-профессора?

— Это он, — подойдя ближе, шепнул Ингульф, — Тот самый, что был тогда в таверне… Я тоже узнал его.

Тоже… Александр вот не узнал. Но вполне доверял в этом Ингульфу: варвары, да и вообще все древние люди, будучи ближе к природе, отличались недюжинной наблюдательностью.

— Мы хотим сделать скромный подарок вашей обители, братья! — Достав из котомки кошель, хевдинг, недолго думая, протянул его настоятелю и поклонился, — Помолись за бедных странников, отче!

— Я вижу, вы добрые люди, — принимая подарок, улыбнулся тот, — Не скрою — обители нужны средства на украшение церкви. Наша мечта — выстроить каменный храм с мозаиками, с витражами, такой, чтобы сердце любого закоренелого язычника, а их здесь много, братья мои, забилось бы в благоговении и экстазе пред величием Божьим!

— Надеюсь, и наш, от чистого сердца, подарок поспособствует вашему святому делу, — умильным голосом произнес Александр — Позволь нам немного отдохнуть и послушать службу. Очень скоро мы уже пустимся в путь — дорога дальняя.

— Да уж, не близкая, — Настоятель прищурился и, поправив на голове черный клобук, предложил отобедать чем бог послал.

— Разделите с нами нашу скромную трапезу, — добродушно хохотнул монах.

Трапеза и в самом деле оказалась скромной — каша «кускус» да вареная рыба, — зато весьма обильной, что было вовсе не лишним после весьма утомительного пути.

— А здорово здесь кормят! — толкнув локтем приятеля, негромко заметил Луи.

— А-а-а! — Нгоно хихикнул. — Ты, видно, вовсе не прочь стать монахом?

— Тихо вы, — приструнил парней Александр.

За столом следовало вести себя скромно. К тому же Саше никогда не нравились безличные предложения типа: кормят, приглашают, платят… Хотелось узнать: кто кормит, зачем, с какой целью, на какие такие средства? Ну, здесь пока в этом смысле все было понятно. Покормить пилигримов, да пусть себе идут с Богом! Остаться почему-то не предлагали, может, хватало уже монахов? Или имелась какая-то другая причина, о которой отец настоятель почему-то умалчивал.